буквально на глазах по мере того, как очередные волны набегали из темноты,
подпитывая его.
пыталось любыми доступными ему путями добраться до Петра, который,
спотыкаясь при каждом движении, поднимался на ноги, с обнаженным мечом,
который держал теперь в левой руке, пытаясь - о, Небесный Отец, нет! не
позволяй ему этого!.. - атаковать подвижную черную массу...
масса опустилась на землю, свернувшись в кольца, и напоминала безголовую
змею, как раз в тот момент, когда Петр неуверенными шагами направился в ее
сторону. - Обмануть меня?! - Ворон покинул свою ветку и ринулся сверху на
водяного, а Малыш, взлохмаченный мохнатый шар, весь с головы до ног в
листьях, ощетинился, зашипел и пытался ухватить его зубами.
трогайте, не трогайте! - Он начал прятаться, превращаясь в дым, который
рассыпался на мелкие облака по мере того как водяной усиливал
сопротивление. - Остановите его! - завизжал Саша на Ууламетса. Сейчас даже
Ивешка перестала помогать старику мучить водяного, и он, воспользовавшись
тем, что давление на него ослабло, вновь двинулся в направлении Петра,
сделав быстрый по-змеиному изворотливый бросок намерений своей злой воли
около замешкавшегося Саши и пытаясь оторвать его желания от желаний
Ууламетса, но Саша продолжал думать только о безопасности Петра, и
побежденный водяной взвыл: - Не я делал, не мне и отвечать. Нет здесь моей
вины. Никогда...
существо тут же превратилось в узловатый дымовой шар, размером не больше
человека.
тише. - Я не убивал ее. Забрал лишь ее кости, только и всего. Он сказал
мне, что я могу забрать ее кости. Она может владеть этим лесом, я же тогда
смогу владеть этой рекой, вот и все.
это по тому, как возросли его собственные усилия, все в нем задрожало,
словно готовая лопнуть струна, и он закричал, в отчаянии:
размерах. - Он убил ее, он затащил ее в реку, он забрал ее сердце, и он
никогда не отпустит ее назад, он вообще ничего не отпустит: ни ее, ни
меня, ни тебя, если ты не сможешь остановить его, а ведь только я знаю,
как! Я знаю все секреты, о которых она не может сказать, я знаю, что вам
нужно, а вы вместо этого жгли меня, разоряли мою пещеру, обвиняли меня в
том, что, на самом деле, сделал он! Ну и ладно, будьте вы все прокляты!
Почему я должен помогать дуракам? Спроси меня, почему все ваши планы
провалились! Спроси меня, куда подевалась мать твоей дочери!
вслед за этим последовал испуганный вой и звуки погони, сопровождаемые
шумом старых листьев и кустов, сливавшиеся со звуками насилия, которые не
замедлили последовать вместе с лаем, шипеньем и шумом борьбы.
Саша, спотыкаясь, бросился к нему со всех ног.
и опираясь одной рукой о колено. - Что проку в одной руке? Мне нужно две.
стороны: он думал и о Малыше, который исчез с поляны, и об Ивешке, силуэт
которой все еще мерцал где-то среди дальних деревьев, и об Ууламетсе,
который кричал ей вслед, чтобы она вернулась. Голова его раскалывалась от
боли. Он не смог остановить пагубное воздействие всех этих существ на
Петра, он не переставая думал об этом, и решил, что должен усилить это
желание, отбросив все свои ранние сомнения, которые были у него еще в ту
пору, когда он едва-едва мог отважиться начать борьбу с этой болью.
сколь ужасный промах совершил он своей помощью. А может быть, он был все
еще в том состоянии, как и мгновенье назад, когда ему еще казалось, что
это он удерживал водяного, в то время как Ууламетс рвал его в клочки, до
тех пор, пока сам не прекратил этого, или это сделал сам Петр? Теперь было
очень трудно вспомнить в хаосе тех событий, кто из них досадил водяному
больше всех... за всю ту боль, которую испытывала и Ивешка, и Петр...
а, может быть, и Малыша. Петр, тем временем, буквально рухнул на пенек
около костра, с тревогой поглядывая в лес.
водяной, так должно быть. Ведь это ее возлюбленный убил ее. "Он сказал
мне, что я могу забрать кости..." Боже, что же это за человек?
думая о том, что он не может позволить, чтобы продолжался весь этот
кошмар. Он был готов пожертвовать собой, но остановить это. Даже если
отступится Ивешка, даже если отступится Ууламетс, он будет продолжать.
вернуться колдунью-дочь, которая до сих пор, как казалось, так и не
захотела ничего объяснять им.
может быть, изможденная желаниями ее отца: у Петра не было на это счет
никакого представления. Почитая за глупость сожалеть о ней, он подумал:
хоть бы водяной забрал ее и освободил бы нас всех разом...
клонило в сон, который он был вынужден прервать, и, кроме того,
действительно был не в духе от пустых и глупых девчонок, которые позволяли
себя убивать каким-то мерзавцам.
появилась вдали, выглядя такой же молодой, как и Саша, и такой же
малоприспособленной, чтобы иметь дело с мерзавцами и убийцами, сердце
буквально перевернулось в нем, и он захотел, чтобы именно этот мерзавец
был найден.
редкость беспокойной, он был особенно рад видеть Малыша, когда тот, едва
волоча ноги, появился вслед за ней из кустов: по крайней мере, следовало
надеяться, что большое и лохматое существо, на которое она не обращала
внимания, был именно Малыш, в своем самом большом, но наименее приятном
облике. Кем бы ни было это существо, но оно остановилось на опушке леса,
улеглось там, расправив плечи и челюсти, внимательно следя, как и положено
охотничьей собаке, за тем направлением, где скрылся водяной.
сказал Ууламетс, когда Ивешка приблизилась к огню. Она выглядела очень
испуганной. Ее облик был слегка нарушен, точно так же как, был нарушен
облик водяного, когда тот распадался на облачка дыма, не выдержав атаки
Ууламетса.
разбитое состояние Ивешки было делом рук Ууламетса, но он не хотел этого,
не хотел черт побери. Он сказал это, и встал, чтобы показать свое
отношение ко всему, и Ивешка, которая собралась в ту же секунду бежать,
остановилась в нерешительности и оглянулась на него с проблесками надежды
в глазах.
тяжелого груза, поэтому-то он и решил, что Саша не одобрил этого шага. Но
они были слишком строги по отношению к этой девочке, даже и сам Саша,
пытаясь, несомненно, защитить его, но она явно не заслужила этого.
приблизиться - вряд ли кто-нибудь рискнул взять ее за руку - к той части
поляны, где стоял он, и где ни Саша, ни Ууламетс не могли им помешать в
данный момент. - Твой отец очень расстроен, и все мы очень хотим помочь
тебе. Вот и все. Ты знаешь, что я хочу, правда?
- Отпусти меня!
собственному отцу... - Боже мой, он сам не верил, что мог произносить эти
слова: - Ведь он не дурак. Если и ты, и он, и Саша объедините свои усилия
над тем, что ты хочешь, может быть, тогда...
Петр, ты особенно не можешь верить мне, а я не хочу причинять тебе
никакого вреда...
бы ты, на самом деле, хотела вернуть его назад... разве ты не смогла бы
просто пожелать об этом?
отлетать в сторону, заколебались в нерешительности, словно вздымающаяся на
ветру осенняя паутина, и разом осели, образуя ее законченный облик. - Вот
так-то лучше. Бога ради, не делай этого. Что происходит с тобой?
отец отпустил меня...
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Трубников Александр
Посняков Андрей
Майер Стефани
Ибсен Генрик