делая ни единого движения, только сказал: - Это проклятая ловушка!
предупредить: если что-то будет не так, то хочу, чтобы ты вернулся сюда, и
немедленно.
он-то знал, где собирался быть, но старался не думать об этом, иначе
Черневог ни за что бы не отпустил его. Он должен поступить так, как ему
было сказано. В точности.
своими руками:
вернулся вместе со своим другом. Вы мне нужны здесь оба, моя дорогая Сова.
Черневог отпустил Петра и соскочил с лошади, прихватив с собой и багаж. -
Я желаю, чтобы ты отыскал его. Следуй своим самым малым, самым туманным
намекам - и будь уверен: они всегда будут моими.
ответ одарил его все той же проклятой леденящей улыбкой. Единственным
проводником в пути ему теперь служила та холодная щемящая пустота, которую
Черневог оставил в его сердце и которая, как он надеялся, должна вернуться
к нему обратно вместе с ним.
направлении, и тот быстро набрал скорость: то ли это была просто
склонность Волка к быстрому ходу, когда ноша на его спине уменьшилась
вдвое, то ли это было колдовское желание, Петр не знал. Господи, да он не
мог сказать даже сам себе, почему он делает это и кому принадлежит он сам.
с деревьев. Саша прислушался. Хозяюшка, которая понемногу приходила в
себя, подкрепившись порцией зерна и остатками приправленной медом каши,
чувствовала себя чуть лучше и уже не так беспокоилась в спокойном и тихом
лесу. Теперь ей можно было и поразмыслить о своих делах, когда молодой
колдун расположился на самом опасном участке лесной границы. У него было
немного еды, чтобы хоть чуть-чуть наполнить пустой желудок, и парусина, в
которую он завернулся, и которая спасала его от прохлады, спустившейся
после дождя. Сейчас он просто отдыхал, прислушиваясь к лесу. Он читал,
чтобы удержать свои мысли от ненужных блужданий. Он читал единственную
оставшуюся у него книгу.
за проходящими мимо меня людьми. Я вовсе не намеревалась разговаривать с
ними, наоборот, предполагалось, что я должна наблюдать за ними из укрытия.
Но на самом деле я не пряталась. Они дарили мне разные безделушки, а я
желала им добра. Я носила венки из цветов и лент, которые они дарили мне,
а безделушки прятала от папы...
пожелает, чтобы дорога стала непроходимой..."
Например, он сажает горох так глубоко, что мне кажется, он не прорастет
даже с помощью желаний...
записаны какие-то желания: просто лишь пересказы случившегося. Я даже и не
могу пожелать ни о каком счастье. Наследник моего отца, он не говорит
прямо, что я дура. Я же хочу, чтобы он перестал подозревать меня всякий
раз, когда что-то происходит тем или иным образом. Вот мое желание. Оно
может быть даже опасным, но я не жалею..."
уже, опасно. Слепо верить ей, вот в чем главная опасность... Почему она не
поговорила со мной? Почему она не рассказала мне, что чувствует?
этом деле я не без ошибок, видит Бог, нет. Я должен был бы разглядеть, я
должен был бы попытаться, но она была так чертовски скрытна по поводу
своего волшебства...
могу захотеть, чтобы они прекратились: это может быть очень опасно. Я
хотела сказать об этом Саше, но я уже слышала однажды его совет: "Папа
сказал бы, что перед тем, как делать что-то, хорошенько пойми, что именно
ты собираешься делать". Но я не могу знать последствий, Господи, я не могу
их знать, потому что я не знаю, что я являю собой, что собственно я есть.
Я сомневаюсь в своей собственной жизни, я сомневаюсь в своем собственном
существе, и я хочу знать, что же все-таки лежит в той самой пещере под
ивовым деревом, и в то же время я боюсь узнать это, я боюсь отправиться
туда одна. Я не могу попросить об этом Сашу, потому что он не может
держать секреты от Петра, а больше всего я не хочу, чтобы Петр отправился
туда и обнаружил, что я все еще нахожусь в этой могиле. Я не думаю, что он
озабочен этим до сих пор, но после этого как он сможет забыть? Когда я
вернулась в эту жизнь, куда делись кости из той пещеры? Откуда появилось
мое тело? Из чего же я создана в таком случае? Только лишь из одних
желаний моего отца? Я иногда задумываюсь над тем, какие ужасы должно быть
снятся Петру... и что и откуда я все время краду, чтобы поддерживать
жизнь, которую имею...
этому поводу, и слава Богу, ничего не случилось..."
уши насторожились. Саша пожелал, чтобы она стояла как можно тише, и она
застыла неподвижно, чуть подергивая передней ногой, прислушиваясь и
принюхиваясь.
была рада.
на ноги, думая про оборотней и про водяного, и молил Бога, чтобы Малыш
появился прямо сейчас...
деревья к ним приближался Петр. И лошадь под ним выглядела как Волк. Но с
первого взгляда бывает трудно отличить оборотня, потому что эти существа
очень точно вписываются в знакомый облик и даже принимают соответствующий
образ украденных мыслей.
сторону. Саша пожелал, чтобы он не делал этого, и Петр тут же остановился,
сделав по направлению к нему слабое беспомощное движение. Это было больно
видеть.
отсюда. Он хочет, чтобы ты вернулся туда...
достаточно убедителен. - При этом он дотронулся до своего сердца. - Ведь
это все еще со мной, ты знаешь. Он подслушивает почти все время...
назад, к Черневогу, он хотел лишь одного: чтобы Петр был свободен, черт
побери!
Волка. - Он хочет, чтобы я вернулся назад, а тебе просил передать, чтобы
ты не спорил с ним. Сам же я никак не пойму, что происходит.
и, забросив поводья на голову Волка, оглянулся назад. - Саша, все в
порядке. Не делай ничего, что покажется тебе глупым. Я подумал, что у тебя
есть своя голова на плечах, и поэтому не стал спорить. Я должен был
сделать для него эту работу.
Петр стоял и в нерешительности держался за гриву Волка. - Черт побери,
Хозяюшка не сможет выдержать меня, она и так достаточно устала.
подошел и поднял самый тяжелый мешок, на минуту остановился, глядя на
Сашу, будто хотел возразить что-то, но почувствовал вдруг такие сомнения в
самом себе, в том, что они делали, и в том, куда собирались отправиться.
Саша подслушал эти мысли, послал Черневога к черту и сказал, обращаясь к
Петру, как мог более жестко и грубо: - Ивешка попала в беду. Ее мать
оказывается жива.
как будто Петра ударили ножом в сердце, и сказал все так же резко,
подхватывая остатки вещей:
на тебя, чтобы заставить тебя повернуться в ее направлении, то это может
нам помочь. - Он схватил Петра за руку, заставляя его взглянуть ему в
лицо. - Петр. Мы намерены воспользоваться этим. Он должен делать то же
самое.
на нее, всякий раз вздрагивая при мысли что их в любой момент могут
подслушать.
безнадежен, слава Богу". Но он старался не прислушиваться к своему сердцу,
потому что сейчас он просто не нуждался в нем, весь поглощенный страхом и
готовностью сделать все, что он мог, для освобождения Петра.