тело то там, то здесь. А где-то под холмом танцевали и пели свиноподобные,
радуясь новой третьей жизни своего брата.
солнца, чтобы первыми увидеть возвращение Говорящего из леса. Они пробыли
у калитки не менее десяти секунд, пока наконец не заметили силуэт, стоящий
около кустов на краю леса. Это был мальчик, полусонно справляющий нужду.
остальных, растянувшихся прямо в траве. Боскуинха и епископ открыли
калитку и направились им навстречу.
почувствовала, что наше восстание - реальность. Я впервые вышла за
изгородь.
Калитка открыта, они могли идти домой.
и Эла, рука к руке, как сестры. Олхейдо и Квим. Новинха. А вот и
Говорящий. За его спиной сидела Новинха, обняв руками за плечи. Они
неподвижно сидели, ничего не говоря. Наконец, Эндер посмотрел на них.
немного не те, что мы спасли в сообщениях вам. Кто бы ни был ваш друг,
Говорящий, он очень добрый и хороший.
земле сразу у основания холма, где спал Говорящий. Только теперь они
поняли значения темных пятен на руках Говорящего и ногах; поняли, что за
бурые брызги у него на лице.
Боскуинха, - чем добыть его ценой убийства.
ночная работа значила больше, чем мы можем видеть сейчас.
поняли, как и все.
маленький росток, поднявшийся из грудной клетки.
членов маленькой группы, подвинувшей человечество на шаг вперед. Неужели я
не пастырь, молча спрашивал он себя, неужели еще не проснулся ото сна?
мессе.
Говорящего. Затем она остановилась и обернулась, ее глаза приглашали его.
в собор. Он остановился на мгновение, затем отыскал глазами Новинху и ее
семью. В следующее мгновение он оказался рядом и занял место возле нее.
Именно на этом месте сидел Макрам в редкие случаи, когда семья целиком
посещала мессы.
когда Перегрино вновь взглянул на них, Грего уже сидел возле Говорящего.
Перегрино вновь подумал о соглашении, как девочки объяснили ему. О
значении смерти свинки со странным именем Хьюман, а так же о смерти Пайпо
и Лайбо. Все связалось в единое целое и стало абсолютно ясным. Молодой
юноша, Майро, лежал парализованный дома, его сестра Аунда присматривала за
ним. Новинха, заблудшая и потерянная, снова нашлась. Изгородь,
отбрасывающая тонкую черную тень на умы прихожан, стала совсем прозрачной,
безвредной и невидимой.
руках. Как неожиданно и внезапно мы обнаруживаем, что Бог с нами, среди
нас, и именно в тот момент, когда мы уже разуверились и сочли, что нет
ничего кроме земли и грязи.
молока. Таким образом маленькое создание, впоследствии получившее имя
Хьюман, пробивалось к выходу при помощи рта и зубов. Он и его новоявленные
собратья питались плотью своей матери. Так как Хьюман был сильнее и
энергичнее, он поедал больше материнского мяса и становился еще крепче.
остатка, ничего не оставалось есть, как сладкий нектар, покрывающий
поверхность его мира. Он еще не знал, что вертикальная поверхность, по
которой он ползал, это огромное дупло материнского дерева, а нектар - это
сок этого дерева. Не знал он и о том, что теплые комочки, больше чем он
сам, это старшие свиноподобные, а создания меньше его - его младшие
сородичи, которые позже его появились на свет.
потребности: есть, двигаться и видеть свет. Сейчас и потом, с определенным
ритмом, который он пока не мог уловить, в темноту врывался свет. Он
появлялся вместе со звуком, источник которого он так же не мог уловить.
При этом дерево слегка содрогалось, сок начинал выделяться сильнее и
обильнее, вся энергия дерева направлялась на изменение формы ствола,
появлению отверстия наружу, пропускающему свет. Когда появлялся свет,
Хьюман начинал ползти навстречу ему. Когда же свет гас, Хьюман терял
ощущение ориентации и вновь продолжал бесцельно ползать внутри ствола,
слизывая нектар.
собратья оказались меньше и слабее. Однажды появился свет, а он был
настолько силен и подвижен, что смог добраться до зияющего отверстия до
того, как оно закрылось. Он не осознанно пополз по трещине в коре дерева и
впервые в жизни ощутил жесткость и остроту неровностей коры, царапающих
его нежное брюшко. Но он с трудом осознавал новое ощущение боли, так как
свет ослепил его. Он шел уже не из одного места, свет лился отовсюду. Это
было уже не серое свечение, а зеленое и желтое. Его восторг длился много
секунд. Наконец голоду удалось загасить его. Но здесь, на поверхности
материнского дерева, сок сочился только из трещин в коре, его трудно было
достать, кроме того, другие маленькие некто, намного крупнее его, толкали
и отпихивали его от мест, наиболее богатых пищей. Это было новым, вокруг
был иной мир, иная жизнь, он боялся ее.
тьмы к свету и назовет его путь из первой жизни во вторую, из жизни тьмы в
жизнь полусвета.
и отправиться в Трондейм. Возможно, ему удастся убедить Сто Миров не
начинать войну против Луситании. В худшем случае, он сможет стать
мучеником, заставить волноваться людские сердца, чтобы они всегда помнили
о гуманизме и отстаивали его. Чтобы не случилось с ним, это будет лучше,
чем оставаться здесь.
шел на поправку. Он восстановил частичный контроль и ощущения рук и ног.
Достаточные для шаркающих шагов старика. Достаточные для того, чтобы
переставлять ноги и руки. Достаточные, чтобы положить конец помощи матери
в туалете и в обмывании тела. Затем процесс выздоровления замедлился и
совсем остановился.
последствий. Они необратимы. Тебе очень повезло, Майро, ты можешь ходить и
разговаривать, ты остался целым человеком. Ты не более ограничен, чем
здоровый столетний старец. Я бы очень хотел сказать тебе, что ты
восстановишь свое здоровье до того уровня, когда ты перелезал через
изгородь. Что ты в состоянии выздороветь и вновь обрести подвижность
двадцатидвухлетнего юноши. Но я рад, что мне не придется говорить тебе,
что ты навсегда останешься прикованным к постели, беспомощным и
неспособным ни к чему, кроме слушания музыки и сожаления о загубленной
жизни.
столетнему старцу. Что мои пальцы не свились в бесполезный клубок, что я
могу слышать слабое звучание собственного голоса и заикание речи. Я
благодарен судьбе, и могу рассчитывать еще лет на восемьдесят следующего
столетия."
Максимов Альберт
Земляной Андрей
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Плотников Александр