Чтение 77–й страницы книги ~В погоне за утром~

- Я чувствую себя пустым. Голодным.

Она коротко рассмеялась и ласково шлепнула меня по руке:

- Как, после такого завтрака? Погоди, пока мы вернемся. Ты раз или
два приглашал меня обедать, но никогда не давал мне ничего для тебя
приготовить. Так что ты получишь огромный, самый великолепный...

- Я не об этом. То есть, я согласен, я с удовольствием. Я
действительно страшно хочу есть, жду не дождусь, но... я имел в виду не
это. Я чувствую себя полым, как зуб, и у меня все так же болит. Ле Стриж
был прав. Дон Педро был прав, Молл - хорошо, вы все. Я был пуст; я сделал
себя пустым, причем так, что сам не сознавал этого, пока... Пока не
наполнился. И это было прекрасно. Честь, слава, но потом я почувствовал
себя, как... не знаю. Пустая бутылка. Невыполненная цель. Во мне теперь
пропасть, в самом центре моей жизни, и я как-то должен найти способ
заполнить ее, жить снова, как хотя бы некое подобие полноценного человека.
Один Бог знает как.

Клэр улыбнулась и снова обвила рукой мои плечи:

- О, но это ведь совсем просто. Возвращайся домой. Продолжай строить
свою карьеру. У тебя впереди большое будущее - могу тебе за это
поручиться. Секретари всегда знают такие вещи, а в компании нет ни одной
секретарши, которая думала бы иначе, даже Баррина Джейн. Просто вспоминай
время от времени, что есть и другие вещи, помимо работы. - Она хихикнула.
- Например, такие, как еда. Если ты и вправду все еще умираешь с голоду,
тебе понадобится что-нибудь, чтобы протолкнуть это бренди. Схожу-ка я
пошарю в запасах в каюте мистера Пирса.

- А? - встревоженно сказал Пирс и даже сбился со счета. Потом
вспомнил, что возвращается домой, причем богатым, и усмехнулся. -
Ступайте, моя дорогая. Там еще осталось полкруга отменного "Стилтона",
коробка хорошего печенья и немного солений - а впрочем, несите все, что
найдете, мы все перекусим.

Я проследил взглядом за Клэр, когда она побежала вниз по лестнице, а
потом - через палубу, ее волосы развевались, стройные ноги мелькали под
полосатой матросской тельняшкой с чужого плеча, причем довольно
объемистого, так что она смотрелась на ней как маленькое платье. ТА, КОМУ
ТЫ ДОРОЖЕ ВСЕХ.

Что-то шевелилось во мне, как первые движения пораненной руки или
ноги, когда с нее снимают пластырь или швы, медленно и болезненно, зато
обещая со временем выздоровление. Мучивший меня голод потянулся за ней,
жаждая всего того, что она могла дать.

- Знаешь, - заметил Джип, наклоняясь над рулем, - Клэр, может, и
права, но... тебе ведь открывается и другой путь, Стив. Что до меня, так,
по-моему, он даже лучше. Оставайся во внешнем мире. Оставайся здесь, на
Спирали. Не погружайся снова в Сердцевину. Оставайся с нами, с Молл и со
мной. Мы уж присмотрим, чтобы ты как следует встал здесь на ноги, и скоро
- вот увидишь, тебе удержу не будет! Жизнь здесь не всегда такая, как та,
которой ты жил раньше. Она может быть одним долгим праздником, и он будет
продолжаться столько, сколько ты захочешь. Подумай о бесконечных мирах,
что ждут тебя там! И тебе больше никогда не придется плавать за конторским
столом.

Пирс что-то прогудел в знак согласия. Ле Стриж только фыркнул. Молл,
как я заметил, продолжала играть.

- Джип, - сказал я, - это страшно лестно, просто не знаю, до какой
степени. Огромное тебе спасибо, миллион раз, - черт, у меня никогда не
было таких друзей, как ты и Молл. И - да, я вижу, здесь передо мной
открывается целая новая жизнь. Но... я не знаю. Я разрываюсь. - Я
посмотрел вслед Клэр, чей силуэт на мгновение обрисовался на свету в
дверях каюты Пирса. - Если я вернусь... Ты говоришь, она ничего не
вспомнит. Несколько дней - и все это исчезнет. Но как же насчет меня? Я
спрашивал тебя об этом раньше. Теперь у тебя есть время, чтобы ответить.

Джип присвистнул:

- Это очень сложно - как огромная, здоровая банка с червями. Я уже
говорил, это зависит от многих вещей. От очень многих вещей. От того, что
ты за человек. От того, как ты меняешься. Сколько захочешь помнить. Как
сильно будешь стараться не забыть. А может, и от того, насколько ты будешь
освежать свою память.

- Ты хочешь сказать, возвращаясь сюда? Из Сердцевины?

- Именно. Но должен признать, здесь тоже есть свои проблемы. Люди, у
кого это входит в привычку, - что ж, они, конечно, все помнят. И тогда они
начинают склоняться к тому, чтобы забыть именно Сердцевину. Может, не
напрочь... но она вроде как начинает ускользать, когда они не смотрят.
Время ослабляет свою хватку над ними и раз! - проходит год, два, даже
больше с тех пор, как в последний раз их настигал вечер. До тех пор, пока
они не замешкаются так надолго, что никакая навигация не может вернуть их
точно в то место и время, где они были раньше. До тех пор, пока - и даже
скорее, чем может показаться - они не начинают забывать - и в один
прекрасный день обнаруживают, что забыли.

Мне показалось, что в его голосе на сей раз звучало нечто большее,
чем его обычное лаконичное добродушие.

- Так было с тобой?

- У меня тогда была жена, - произнес он ровным тоном. - Жены моряков,
они привыкают к тому, что их мужья уезжают далеко и надолго, но если бы я
знал, как долго это будет, может быть... Дьявол, наверное, все-таки знал.
Нельзя иметь все сразу. И я скажу тебе честно, Стив, - отвечу на твой
вопрос. Да. Да, более чем возможно, что ты забудешь. Да, сейчас, может
быть, единственный шанс, который у тебя есть, чтобы сделать выбор.

- Это так, - подтвердила Молл и продолжала играть.

Снова появилась Клэр, нагруженная подносом со вкусными вещами,
который она принесла нам. Я не мог не заметить ее высокой груди под
полосатым джерси, очертаний бедер, когда она поднималась на палубу,
легкого золотого блеска в ее волосах, когда она наклонилась, чтобы
поставить поднос. Молл тоже следила за ней и неожиданно пропела своим
звонким голосом несколько строф из баллады, которую играла.

Мужчину, что трех достоинств лишен,

Приблизить к себе не спеши.

Коль нет у него мошны золотой,

Открытой и доброй души.

Я снова вздохнул. Моя душа не была открытой, мошна быстро таяла;
правда, я не жалел ни о едином пенни. Клэр улыбнулась, словно принимая к
сведению то, что сказала Молл, и уселась рядом со мной. Она взяла меня за
руку и принялась кормить чем-то вроде паштета, намазанного на бисквит.

- Не знаю, - продолжал я, когда рот у меня уже не был набит. - Какой
трудный выбор - труднее просто не бывает. Господи, я испытываю такой
соблазн, я разрываюсь. Почти в буквальном смысле, - добавил я,
почувствовав, как рука Клэр крепче сжала мою руку, ощутив давление
невысказанных слов. - Но как мне кажется...

Они все наклонились вперед в ожидании моего ответа. Это было
поразительно и само по себе прекрасно - то, что я мог для них что-то
значить. И если разобраться, они много значили для меня - даже этот злодей
Ле Стриж, в своем роде. И как минимум, я был в долгу перед ними. Я никогда
прежде ничего подобного не испытывал.

- Мне кажется, что в той жизни, которую я знал, в старой жизни - я
все испортил, наделал целую кучу ошибок. И совершенно случайно вышло так,
что не продолжал совершать ошибки, если не что похуже. И хотя я кое-чему
научился, дело еще не закончено. В новой жизни, которую мне предлагают, -
я ведь тоже мог бы ее запороть, разве нет? Только последствия могли быть
хуже, бесконечно хуже. Господи, да почти так и получилось!

Я содрогнулся при мысли, чем я мог бы уже быть в этот момент, вот так
запросто.

- Я сделал так, что оказался открытым одному виду зла. Значит, лучше
будет мне убедиться, что я не так открыт и для других его проявлений,
прежде чем я начну снова болтаться в тех местах, где они есть. Я не хочу
со всеми вами расставаться, но мне кажется, лучше мне это сделать. Я
должен вернуться назад, чтобы как следует прожить мою первую жизнь, и
тогда, может быть, я смогу думать о том, чтобы искать какие-то другие
жизни. Я постараюсь не забыть! Я буду бороться, чтобы не терять контакт с
вами - и, может быть, у меня это получится. Но если нет - значит, так тому
и быть. Так будет лучше для всех нас.

- Смелое решение, - спокойно произнесла Молл, - и, на мой взгляд,
истинно правильное. Оно может оказаться тебе больше на пользу, чем ты
думаешь, мой Стивен. Я... я не забуду.

- Да, что ж, в этом есть смысл, - сдался Джип.

- Здесь во внешнем мире, и вправду попадаются очень мерзкие личности.
Мы не можем позволить тебе летать здесь, как бомбе, готовой разорваться в
руках любого, кто ее подберет. Что ж - ступай! - Он вздохнул. - Забудь про
все остальное, если так надо, - но не забывай про доки и Дунайскую улицу.
И прежде всего Таверну! Запиши это в своей памяти. Борись за это. Тогда,
может быть, останется и все прочее. А когда ты созреешь, просто продолжай
искать свой путь и, в конце концов, ты найдешь его, если по-настоящему
захочешь. Но до тех пор... что ж, думается мне, самое безопасное для тебя
- держаться подальше...

Ле Стриж фыркнул - это прозвучало, как я теперь знал, гораздо ближе к
нормальному смеху, чем его обычное злобное кудахтанье. Должно быть,
презрение осталось его единственным связующим звеном с человеческими
чувствами:

- Самое безопасное? Я не был так в этом уверен, мальчик. Держись
подальше, если хочешь, от нашего более широкого мира - и молись ради
твоего же блага, чтобы он держался подальше от тебя! Интересно, будет ли
это так. Твоя судьба неясна, даже в моих глазах - известно ли тебе об
этом? Но если случится так, что она выйдет за пределы того, что ты познал