ворота в мир".
мне необходимо ответить: как я познакомился со своими героями? Прямо скажу -
случайно. Но разве это меняет положение? Среднеарифметических данных,
позволяющих найти "соответствующую семью", нет и быть не может. Однако,
делая свой выбор, я исходил из того, что даже случайно избранная мною семья
Поляновых содержит характерные черты, присущие многим семьям, и дает повод
для серьезных размышлений".
их сейчас вспоминаем? Мне кажется, я бы чувствовал. И это не мистика. Это
то, во что мы, живые, просто обязаны верить. Пока мы живы. Иначе - какой был
смысл?"
трудно воспринимать отдельно от всего материала. Однако они позволяют нам
предположить, что финал повествования, независимо от того, в миноре он
написан или в мажоре, - не одна нота, а смысловой аккорд, нужный, быть
может, для того, чтобы отзвук произведения, когда читатель уже отложил
газету или книгу, еще звучал в нем, догонял его разум, будил его чувства.
отечественной журналистики? Почему только отечественной? И почему только
журналистики? Беру с полки книгу.
увы! - недолговечны, как и года".
воспоминаниями о будущем. Такими надеждами живут ученые мальчики, которым
быть умными мужами".
знаменитый Франклин, не вице-президент и даже не президент, говорил: "Для
того чтобы мне быть послом, нужно, по закону, обладать имуществом не менее
тридцати долларов. У меня осел ценою в тридцать долларов. Вот я стал послом.
Но мой осел умирает. И я не могу быть больше послом. Кто же из нас посол: я
или мой осел?"
ведь она несется все быстрее, еле успевая забирать воду на остановках.
Избалованные пассажиры!"
комсомолец. Давай что-нибудь веселенькое, российское: "аванти пополо, де ля
Рикоса - бандьера росса, бандьера росса!"
спросите себя: "Жива ли та роза или ее уже нет? Вдруг барашек ее съел?" И вы
увидите: все станет по-другому... И никогда ни один взрослый не поймет, как
это важно!"
"неустойчивый повисающий звук, устремленный куда-то". В нем - главная,
основная мысль повествования, ее очень важно не просто донести до читателя,
но и оставить с ним на какое-то время. Если графически изобразить смысловую
и эмоциональную потенцию произведения, взлет ее происходит, по-видимому, в
самом конце, когда все сюжетные впадины и пики пройдены, но еще нужно
добиться кульминации читательского восприятия.
лично я искренне жалею, что прежде никогда не думал о концовках, наивно
полагаясь на интуицию. Но если интуиция, как говорят, чья-то мать, то,
вероятно, она и чья-то дочь! (Кстати, я попытался взять аккорд, на этот раз
рассчитывая на кульминацию читательского восприятия не интуитивно, а
совершенно сознательно.)
окинем мысленным взором пройденную дистанцию.
категория надстроечная, а базой являются наше мировоззрение, наша
гражданская позиция, наша социальная активность. Каждой строчкой,
опубликованной в газете, журналист не только выражает, но и формирует мнение
народа. Взгляды, суждения и предложения газетчика вливаются в русло
политических решений и дел, общих для всей страны. Мы работаем от имени
людей и для людей, помогая им своими очерками и статьями формировать
политическое сознание. Стало быть, сугубо профессиональный разговор о
мастерстве журналиста возможен лишь при условии, что в основе его лежит
четкость и кристальная ясность наших позиций, общественная значимость
каждого факта, использованного в наших произведениях.
имеющие к ней призвание. Однако, если исходить из утверждения М. Горького,
что "талант развивается из чувства любви к делу, возможно даже, что талант -
в сущности его - и есть только любовь к делу, к процессу работы" [1],
следует смягчить наш жесткий приговор признанием того, что достаточно любить
газетное дело, чтобы стать журналистом; но уже без этого, без любви,
действительно рассчитывать не на что!
который в силу ряда причин стал чрезвычайно популярным, и что границы между
жанрами постепенно стираются, и что журналисты живут по одним законам с
беллетристами.
в работе художественного документалиста, и упомянули "мешающие детали",
которые не следует отбрасывать для достижения высокой степени достоверности
и убедительности наших материалов.
из важнейших задач журналистики, можно только с помощью мысли, подкрепленной
доводами и резонами.
начинается с создания концепции, содержащей сумму мыслей, и не забыли
подчеркнуть, что концепция - это отнюдь не предвзятость.
трансформируется в тему, а тема заставляет искать соответствующие факты.
определенной тактикой и стратегией сбора материала, искусством беседы,
обработкой полученных сведений, планом.
журналистской работы. Потому что, преодолев сопротивление первого абзаца,
написав материал и поставив последнюю точку, мы, как истинные марафонцы, еще
не имеем права останавливаться. Мы продолжаем "бежать" дальше до тех пор,
пока не доведем материал до газетной полосы, пока не получим читательские
отклики и не сделаем обзор писем, пока не вызовем реакции официальных лиц и
инстанций, пока не добьемся принятия мер, - но можем ли мы и после этого
перевести дух?
"приятные", "малоприятные" и "совсем неприятные", а по признаку "нужные" и
"ненужные". В числе "необходимых" есть заботы, совершенно лишенные
творческого начала, но мы должны понимать, что без них ни одна наша строка
не дойдет до газетной полосы. Одновременно с этим мы, вероятно, так
перенасыщены творческими делами, что были бы рады избавиться от некоторых,
если бы не знали, что срубим сук, на котором сидим.
участие в которых, можно сказать, обязательно для сотрудника "Комсомольской
правды": летучка, планерка, "топтушка" (короткое, проводимое на ногах
совещание по текущему номеру), "час письма", творческие "самовары", круглые
столы, "Жернова", "четверги", традиционные "землянки", читательские
конференции, совещания по перспективному планированию номеров и т. д. Если к
этому добавить заказ авторских материалов, редактирование их, участие в
различного рода плановых и спонтанных заседаниях, организованных
секретариатом, дежурства в качестве "свежей головы" по всему номеру и по
отделу, разработку газетных акций и прочее, окончательно станет ясно: дел у
журналистов много, причем помимо их основной обязанности - писать. И это,
мне кажется, естественно: отказавшись от перечисленных забот, мы как бы
обрываем пуповину, связывающую нас с газетой, и очень скоро снижаем свой
творческий тонус - разряжаемся от идей, мыслей, желания работать,
творческого настроения.
том, что практически единственным оружием журналиста внутри газеты является
с л о в о, устная речь. Мы очень много говорим. Говорим, ставя задачу перед
автором, когда заказываем ему материал, и говорим, убеждая его в
необходимости переделок. Мы говорим, разбирая статью коллеги и размышляя
(вслух) над готовящейся газетной акцией. Мы говорим, анализируя только что
вышедший номер и подвергая критическому обсуждению серию номеров на летучке.
Мы выступаем публично, поднявшись в полный рост перед всем коллективом, и
положив локти на стол, за которым в Голубом зале редакции традиционно
заседает редколлегия, и тет-а-тет, сидя напротив товарища по перу, в
запертом кабинете. Совершенно исключены рисунок, весы, чертеж, жестикуляция,
сантиметр, мимика - только слово выражает нашу позицию, довод, мысль,
оценку, предложение, протест или поддержку.
которого, возможно, зависит убедительность того, что мы произносим, хотя
недурно бы каждому из нас в совершенстве владеть и ораторским искусством, -
важна логика наших высказываний, важен тон разговора с коллегами, важна
манера. Какую степень искренности и откровенности мы можем себе позволить? В
какой мере должны щадить самолюбие товарищей по перу? Существуют ли рамки
для критики и рамки для дифирамбов? Можно ли "якать", встав в позу ментора,
даже если есть к тому основания, можно ли "мыкать", высказывая не общее, а
свое мнение? Какова должна быть доказательность и обоснованность того, что
мы говорим в узком журналистском кругу? Или, надеясь на понимание с
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Быков Василий
Перумов Ник
Сертаков Виталий