он, конечно, перебрал столько лишнего, что не хватило бы никаких средств
расплатиться. Другие стали бы утверждать, что этот текущий счет одна
проформа - совершенно чистая книжка или такая, в которой записи делаются
только особого рода невидимыми чернилами, так что еще неизвестно, когда
можно будет их прочитать, и что сам мистер Пексниф никогда в нее не
заглядывает.
мистер Пексниф, - но провидение, или, если мне будет позволено так
выразиться, особые заботы провидения благословили мои труды, и я могу
ручаться, что в состоянии принести эту жертву.
Пексниф право говорить, что он во всех своих начинаниях пользуется особым
покровительством провидения. Всю свою жизнь он избирал окольные пути и
закоулки и, не брезгая ничем, старался пополнить свою мошну. А так как без
ведома провидения нельзя даже подшибить воробья, то из этого следует (так
рассуждал мистер Пексниф и другие превосходные люди его склада), что
провидение направляет и камень, и палку, и прочие предметы, брошенные в
воробья. Но камень мистера Пекснифа, не брезговавшего ничем, без промаха
сшибал воробья, так что мистер Пексниф мог считать охоту на воробьев своей
монополией, а себя законным владельцем всех подшибленных им птиц. Что многие
начинания, как национальные так и частные, особенно первые, находятся под
покровительством провидения, должно быть ясно каждому, - ведь это
единственное, чем можно объяснить их благополучный исход. И значит, мистер
Пексниф говорил, имея на то все основания, говорил не как-нибудь наобум,
самонадеянно или тщеславно, а в духе высокой честности и глубочайшей
мудрости.
рода, не выразил никакого мнения по этому поводу. Он не отозвался на
сообщение своего спутника ни единым словом, утвердительным, отрицательным
иди безразличным. Он хранил молчание по меньшей мере минут пятнадцать и,
по-видимому, в течение всего этого времени прилежно занимался тем, что
производил в уме всевозможные операции с некоей данной суммой, пользуясь
всеми правилами арифметики, а именно: складывал, вычитал, умножал, делил
всеми известными способами, применяя тройное правило, простое и сложное, а
также все правила учета векселей, простых процентов, сложных процентов и
других способов вычисления. По-видимому, результат этих трудов был
удовлетворительный, ибо когда он нарушил молчание, то сделал это с видом
человека, пришедшего к определенным выводам и освободившегося от состояния
томительной неуверенности.
джентльмена по спине, когда они подъезжали к станции. - Давайте выпьем
чего-нибудь!
недовольства своим положением, тогда конечно, - промямлил в ответ мистер
Пексниф.
выкинув при этом довольно неуклюжее антраша. После чего он вошел в
придорожный трактир и заказал горячительные напитки в таком количестве, что
мистер Пексниф усомнился было, в своем ли он уме, но Джонас положил конец
его сомнениям, сказав, когда дилижанс уже собирался тронуться в путь:
заказывать всякие там деликатесы. А теперь будете платить вы, Пексниф. - Это
была вовсе не шутка, как предположил сначала мистер Пексйиф, ибо Джонас,
нисколько не церемонясь, уселся опять в карету, предоставив своей почтенной
жертве расплачиваться по счету.
его другом. Более того, его благосклонность к этому джентльмену
основывалась, как мы Знаем, на чистейшем уважении и на знании превосходных
качеств его характера. Он вышел из трактира, сияя улыбкой, и даже повторил
всю церемонию с угощением, хотя и не на такую широкую ногу, в ближайшей
пивной. Настроение у мистера Джонаса было самое задорное (что редко с ним
случалось), и от такого времяпровождения он не только не унялся, но,
наоборот, во весь остальной путь проявлял необычайную шумливость, можно даже
сказать буйство, так что мистер Пексниф не без труда поспевал за ним.
предложил сделать своим дочерям сюрприз и сказал, что не станет
предупреждать их ни единым словом; тогда они с мистером Джонасом захватят
девиц врасплох и посмотрят, что они делают одни, когда думают, что их
дорогой папочка находится далеко от дома. Вследствие этой игривой затеи
никто их не встретил у придорожного столба, но это не имело особенного
значения, потому что они приехали с дневным дилижансом и у мистера Пекснифа
был с собой один только ковровый саквояж, а у Джонаса чемодан. Они
подхватили вдвоем чемодан, поставив на него саквояж, и, не мешкая ни минуты,
пошли по дороге к дому: мистер Пексниф уже и тут шел на цыпочках, как будто
без этой предосторожности его почтительные дочки, находясь от него мили за
две или около того, могли почувствовать любящим сердцем его приближение.
мягкой тишине сумерек вся природа дышала красотой и покоем. День был очень
ясный и теплый, но с приближением ночи воздух сделался прохладным, и в
туманной дали дым из труб тихо поднимался к небу. В воздухе носился аромат
молодых листьев и свежих почек; кукушка весь день куковала и примолкла
только теперь; запах свежевзрытой земли - первое дыхание надежды для пахаря,
после того как осенью облетел его сад, - доносился с вечерним ветерком. Это
была пора, когда люди принимают благие решения, скорбят о бесплодно
прошедшей юности и, глядя на густеющие тени, думают о том вечере, который
придет для каждого из нас, и о том утре, которое будет для нас последним.
с тоски рехнуться можно.
Какого черта вы не разговариваете? О чем это вы задумались?
торжественно, - мои мысли в эту минуту обратились к нашему дорогому другу,
вашему покойному батюшке.
кулаком:
или к чемодану, воззрился на Джонаса в неподдельном изумлении.
Бросьте это раз и навсегда. Лучше бросьте, предупреждаю вас!
мистер Пексниф, - хотя, сознаюсь, я допустил ошибку. Я мог бы знать, что для
вас это уязвимое место.
вам не позволю над собой измываться из-за того только, что мертвецы мне не
по нутру.
мистер Джонас?" - как молодой человек, сердито насупившись, снова резко
оборвал его.
возвращаться к этому разговору ни со мной и ни с кем другим. Вы можете
понимать намеки не хуже всякого другого, если захотите. Ну, вот и довольно.
Идем.
мистер Пексниф, который держался за чемодан с другого конца, потащился за
ним самым неудобным и неграциозным манером, немилосердно стукаясь коленками
о металлические застежки и жесткую кожу чемодана, явно в ущерб тому, что
изящные джентльмены называют "шкурой". Спустя несколько минут, однако,
мистер Джонас замедлил шаг и даже допустил, чтобы его спутник поравнялся с
ним и привел чемодан в относительно нормальное положение.
решить, какое впечатление она произвела на мистера Пекснифа, ибо каждый раз
как последний взглядывал на мистера Джонаса, оказывалось, что и мистер
Джонас смотрит на него, - и это служило причиной нового замешательства.
Однако оно продолжалось недолго: мистер Джонас довольно скоро начал
насвистывать, а мистер Пексниф, последовав примеру своего друга, тоже стал
напевать какой-то игривый мотивчик.
вертушки! Их, может быть, и совсем дома нет. Я хотел - хе-хе-хе! - я хотел
вам предложить: а что, если мы войдем с черного хода и нагрянем на них, как
гром с ясного неба, мистер Джонас?
многих своих разнородных качеств мистер Джонас, мистер Пексниф, ковровый
саквояж и чемодан могли сравниться с ударом грома. Тем не менее мистер
Джонас выразил согласие, и оба они, обойдя кругом через задний двор,
тихонько подкрались к кухонному окну, откуда лился в вечерние сумерки
смешанный свет свечи и очага.
по крайней мере. Благоразумная Черри - опора, посох, сума и сокровище ее
любящего родителя - вот она сидит перед кухонным очагом, за маленьким
столиком, белым как свежевыпавший снег, и записывает расходы! Поглядите, как
эта скромная девушка, обратив вычисляющий взор к потолку, с пером в руках и
связкой ключей в корзиночке у пояса проверяет хозяйственные расходы! Утюг,
покрышка для блюд, грелка, котелок и чайник, медная подставка, начищенная
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Куликов Роман