забывал. Деловая энергия Делеза искала выхода, но существовало и чувство
опасности. Героизм в тылу только мешал, а его отсутствие только помогало.
Войдя во вкус новой профессии, Волобуев размышлял о своем новаторском вкладе
в деятельность Главлита. Он пришел к выводу, что его функция не дает полных
результатов, так как он приступает к работе над уже готовыми материалами.
Вот если бы цензор мог подключаться к автору на стадии замысла, тогда не
возникало бы необходимости вынимать лишнее.
приветственный адрес юбиляру Ягубов поручил Кашину, а написал его, конечно,
Яков Маркович Тавров. Кашин обошел с письмом отделы. Все сотрудники
"Трудовой правды", включая Макарцева, подписались под словами: "Желаем Вам,
добрый друг нашей газеты, крепкого здоровья и дальнейшей плодотворной работы
на ниве славной ленинской печати". Редакционный художник Матрикулов
реализовал идею Якова Марковича и изобразил на обложке Волобуева, держащего
в одной руке серп, а в другой молот. Яков Маркович пояснил друзьям, что
молотом цензор бьет автора по голове, а серпом по...
воспрещен".
Волобуеву руку и сел на стул.
человек новый, прошу, требую, чтобы материалы приносили заранее, ну хотя бы
за неделю. Мне же надо согласовать с начальством. Нет! Норовите в последнюю
минуту...
Главлите не дураки сидят. Там специально создали группу подтекста --
неконтролируемых ассоциаций. У меня инструкция: первый раз читать текст,
второй -- подтекст. Раньше главным был контроль и профилактика
текстонарушений, теперь -- подтекстонарушений. К примеру, автор рассуждает о
средних веках, а читатель соображает, что у нас еще хуже. Текст укрепляет
советскую власть, а подтекст расшатывает.
читатель поймет, что мутная вода -- это система в целом, понимаешь?
им об пол.
нельзя. Нынче можно карикатуры на глав одних иностранных государств, завтра
на других. Я подчиняюсь последней инструкции, только и всего.
Делез Николаич. Снимем материал, не волнуйся!
Разберется, если уже не разбирается.
просто плюнуть в лицо -- круглое, здоровое, спокойное. Не сделал он ни того,
ни другого, а просто вышел, аккуратно прикрыв дверь.
полос, уже подписанных дежурным редактором Полищуком, пошатываясь на крюках
и поскрипывая, давно приползли в печатный цех. Печатники, отрываясь время от
времени пососать бесплатного молока из пакетов, снимали тяжелые блоки и
устанавливали в ротационные машины. Шла приправка. Медленно прокручивая
валы, рабочие подгоняли, подпиливали, придавливали отливки, чтобы оттиск
краски был равномерный .
поступит срочного материала, в передаче которого газетам ТАСС сам является
переправочным звеном. Где готовятся эти важные материалы, обязательные для
всех газет, неизвестно. Но о возможности появления таких coобщений редакции
уведомляются заранее. В наборном цехе все еще задерживалась вторая полоса,
подвал которой занимала статья Ивлева "Мутная вода". Рабочие подходили и
читали ее в зеркальном изображении. Такое бывало редко: свою газету
печатники презирали, а информацию получали дома сквозь глушилки.
ожидали мешки с матрицами, чтобы везти на аэродромы. Там их растаскивали по
самолетам и отправляли в города, где "Трудовая правда" печаталась и выходила
утром вместе с местными газетами. Срыв графика на несколько минут задерживал
доставку газеты в киоски по всей стране. Миллионы, идущие на работу, не
успевали купить газету, и она шла в макулатуру.
из комнаты Раппопорта, в которой, кроме хозяина, сидел Закаморный. Дверь в
отдел писем была полуоткрыта. Надя, прислушиваясь к шагам в коридоре, тихо
регистрировала дневную почту, хотя спокойно сделала бы это завтра. Ивлев мог
заметить, что она здесь, и тогда до метро они дошли бы вместе. Кашин кормил
рыбок у себя в кабинете, решив оказаться по дороге домой с машинисткой
Светлозерской, дежурившей до отбоя на случай, если дежурному редактору
понадобится допечатать в номер. Между тем Ягубов стремительной походкой уже
входил в наборный цех. Начальники печатного и стереотипного цехов едва за
ним поспевали. Начальник наборного спешил навстречу.
впопыхах на голубую шелковую майку, был застегнут на все пуговицы, а не на
среднюю, как обычно. Подойдя к телефону, Степан Трофимович набрал внутренний
номер Полищука.
потребовал:
будто стоящих вокруг него и ждущих распоряжений людей не существовало.
Дочитав до конца, он аккуратно сложил лист и стал рвать на мелкие части.
Измельчив, он смял их, затем разжал пальцы и ссыпал обрывки в ящик для
мусора.
отдел спецкорров и в корректорскую, -- шесть, как обычно.
партийным билетом. Предупредите рабочих, мастеров, охрану...
Ягубовым. Полищук был явно смущен.
конфликт. -- Не предупредил вас и взял ответственность на себя. Но печатать
ведь и не собирались. Только для переговоров. Ведь с Какабадзе
несправедливо...
проговорил Ягубов. -- Или, может, я не ваш сотрудник? Но об этом потом...
проторчите?.. Лев Викторыч, пройдемте ко мне.
не глядя двинулся к двери. Он поднялся к себе в кабинет и открыл его своим
ключом.
него в руках, Степан Трофимович успокоился и подобрел. Он просто сидел и
курил в задумчивости сигарету за сигаретой. -- Ну и дела! Как прикажете все
это понимать? Ведь обманули-то не меня -- я рядовой партийный работник. Вы
обманули партию!
выше личных симпатий.
Видите? Что же ставить престиж газеты на карту из-за одного сотрудника. К
тому же, если говорить откровенно, я убежден: у нас в стране человек не
может быть арестован, если он не виноват!
проглотил возражение.
действительно невиновен. Он не был пьян, не дрался. Допустим! Кто же так
делает? Надо решать на высшем уровне. Тогда и я был бы "за"... Вы умный
человек, Лев Викторыч. Мне жаль вас: ЦК такие вещи не прощает, сами знаете.
Вы, с вашей хорошей анкетой -- конченый человек. Знаете, я мог бы попытаться
поговорить наверху со своими людьми, чтобы это дело замяли, взять часть вины
на себя, уволить кого-либо из исполнителей. Но, прямо скажу, от вас тоже
кое-что потребуется. Не сейчас и не мнe -- я человек без корысти. А тем, кто
вас вытащит, рискуя замарать себя.
когда на партбюро будет решаться вопрос об оздоровлении редакции, вы должны
быть за...
Нортон Андрэ
Акунин Борис
Березин Федор
Емилина Ника
Афанасьев Роман
Смит Кордвейнер