Чтение 77–й страницы книги ~Анж Питу~

впустите их.

Жильбер укоризненно качал головой и, казалось, говорил хранившей молчание
королеве: "Вот, сударыня, вот что надо было сказать, я предоставил вам такую
возможность. Эти слова передавались бы из уст в уста и на целых два года
обеспечили бы вам любовь народа".

Королева поняла немой упрек Жильбера и залилась краской.

Она почувствовала свою ошибку и мысленно сослалась на чувство гордости и
неуступчивость, надеясь, что Жильбер поймет ее без слов. Тем временем г-н де
Бово отправился к солдатам Национальной гвардии выполнять поручение короля.

Вооруженная толпа, допущенная по приказу короля во дворец, разразилась
криками радости и одобрения.

Бесчисленные приветственные возгласы и пожелания взвились к небу;
сплетаясь, смешиваясь, они рождали ровный гул, достигавший слуха королевской
четы и успокаивавший ее касательно намерений Парижа, внушавшего такой страх.

- Ваше величество, - спросил г-н де Бово, - каков будет приказ свите?

- А как там спор Национальной гвардии с моими офицерами?

- О, ваше величество, рассеялся, угас, славные ребята так счастливы, что
говорят теперь: "Мы пойдем туда, куда скажут. Король наш общий, куда он -
туда и мы".

Король посмотрел на Марию-Антуанетту, та скривила нижнюю губу в
презрительной улыбке.

- Передайте солдатам Национальной гвардии, - сказал Людовик XVI, - пусть
размещаются где угодно.

- Ваше величество, - вмешалась Мария-Антуанетта, - не забудьте, что
неотъемлемое право ваших телохранителей - находиться у королевской кареты.

Видя нерешительность короля, офицеры личной охраны поспешили поддержать
королеву.

- Все это, конечно, так, - проговорил король. - Ну да ладно, посмотрим.

Господин де Бово и г-н де Вильруа ушли. В Версале пробило десять часов.

- В путь, - сказал король, - дела оставлю на завтра. Негоже заставлять
этих славных людей ждать.

Мария-Антуанетта, раскрыв объятия, подошла попрощаться с королем. Дети с
плачем повисли на шее у отца. Растроганный Людовик XVI мягко пытался
высвободиться из их объятий: он с трудом скрывал волнение.

Королева останавливала всех офицеров, хватая одного за рукав, другого за
шпагу.

- Господа! Господа! - говорила она.

Это красноречивое восклицание вверяло им судьбу короля, который только
что спустился вниз.

В ответ все прикладывали руку к сердцу, потом к шпаге.

Королева благодарно улыбалась.

Жильбер выходил одним из последних.

- Сударь, - сказала ему королева, - это вы посоветовали королю ехать; это
вы уговорили его, несмотря на мои мольбы; подумайте, сударь, какую вы взяли
на себя ответственность перед супругой и матерью!

- Я знаю, ваше величество, - спокойно ответил Жильбер.

- И вы вернете мне короля целым и невредимым, сударь? - торжественно
спросила королева.

- Да, ваше величество.

- Вы отвечаете за него головой! Жильбер поклонился.

- Помните! Головой! - повторила Мария-Антуанетта с угрозой и
беспощадностью самовластной правительницы.

- Да-да, головой, - сказал доктор с поклоном, - да, ваше величество, и
грош цена была бы этому залогу, если бы я полагал, что король в опасности,
но я убежден, что нынче я веду его величество к победе.

- Я хочу получать вести каждый час, - добавила королева.

- Вы будете их получать, клянусь.

- Теперь идите, сударь, я слышу барабанный бой; король отправляется в
путь.

Жильбер поклонился и, спустившись по парадной лестнице, оказался лицом к
лицу с адъютантом, который разыскивал его по поручению короля.

Его посадили в карету г-на де Бово, церемониймейстера, - покуда он не
проявил себя, его не желали сажать ни в одну из королевских карет.

Жильбер улыбнулся, оказавшись в одиночестве в этой украшенной гербом
карете и видя, как г-н де Бово гарцует возле дверцы королевской кареты.

Затем он подумал, как это забавно, что он едет вот так запросто в карете
с гербом.

Он еще терзался сомнениями, когда услышал, о чем говорят солдаты
Национальной гвардии, обступившие карету; с любопытством заглядывая в
окошко, они шептали:

- Ах, вон там - князь де Бово!

- Да нет, - отвечал другой голос, - ты ошибаешься.

- Это князь, - видишь, на карете герб.

- Герб, герб... Говорю тебе, это еще ничего не значит. Черт побери!
Подумаешь, герб, ну и что?

- Как что! Раз на карете герб господина де Бово, значит в ней господин де
Бово.

- Господин де Бово патриот? - спросил женский голос.

- Гм! - произнес солдат Национальной гвардии. Жильбер снова улыбнулся.

- Да я же толкую тебе, - возразил первый спорщик, - что это не князь;
князь толстый, а этот худой; князь в мундире командира охраны, а этот в
черном сюртуке, это управляющий.

Недовольный ропот достиг ушей Жильбера, приниженного этим не очень
лестным званием.

- Ну нет! - вскричал грубый голос, заставивший Жильбера вздрогнуть, голос
человека, который локтями и кулаками прокладывал себе дорогу к карете. -
Нет, это и не господин Бово и не управляющий, это храбрый и прославленный
патриот, можно сказать, самый прославленный из всех патриотов. Ну, господин
Жильбер, какого черта вы делаете в княжеской карете?

- Смотри-ка, да это никак папаша Бийо, - воскликнул доктор.

- Тысяча чертей! Уж я постарался не упустить случай, - ответил фермер.

- А Питу? - спросил Жильбер.

- О, он тут, поблизости. Эй, Питу! Скорей сюда! В ответ на это
приглашение Питу, энергично работая плечами, протиснулся прямо к Бийо и с
восхищением подошел поприветствовать Жильбера.

- Добрый день, господин Жильбер, - сказал он.

- Добрый день, Питу, добрый день, друг мой.

- Жильбер! Жильбер! Кто это? - спрашивали в толпе.

"Вот что значит слава! - думал доктор. - Одно дело - известность в
Виллер-Котре, а другое - в Париже;

Да здравствует популярность!"

Он вышел из кареты, которая ехала очень медленно, и, опершись на руку
Бийо, продолжал свой путь пешком.

Он в немногих словах поведал фермеру о своем посещении Версаля, о благих
намерениях короля и королевской семьи. Он за несколько минут так расхвалил
королевскую власть этой кучке людей, что, простодушные и очарованные, эти
славные ребята, еще охотно доверяющие хорошим впечатлениям, долго кричали
"Да здравствует король", и крик этот, подхваченный теми, кто шел впереди,
достиг королевских ушей.

- Я хочу видеть короля, - сказал взволнованный Бийо, - я должен увидеть
его вблизи. Я ради этого шел. Я хочу посмотреть, какое у него лицо. Честного
человека сразу видно. Давайте подойдем поближе, подойдем, господин Жильбер,
ладно?

- Подождите, это будет нетрудно, - отвечал Жильбер, - я вижу адъютанта
господина де Бово, он кого-то ищет в нашей стороне.

И правда, всадник, осторожно прокладывая себе путь среди усталых, но
радостных пеших путников, пытался подъехать к карете г-на де Бово.

Жильбер окликнул его:

- Не доктора ли Жильбера вы ищете, сударь?

- Его самого, - ответил адъютант.

- Я к вашим услугам.

- Хорошо! Господин де Бово прислал за вами от имени короля.

Услышав эти слова, Бийо раскрыл глаза, а толпа расступилась; Жильбер, а
вслед за ним Бийо и Питу устремились за всадником, который повторял:

- Пропустите, господа, пропустите, именем короля! Посторонитесь!

Глава 37

ПУТЕШЕСТВИЕ

Жильбер, Бийо и Питу неотступно следовали за адъютантом г-на де Бово, с
трудом продираясь сквозь толпу, и наконец приблизились к карете короля,
который в сопровождении г-н д'Эстена и де Виллекье медленно продвигался
вперед среди скопища людей.

Их глазам предстало зрелище занимательное, неслыханное, необычное, ибо
такого еще не бывало. Все эти солдаты Национальной гвардии - крестьяне,
неожиданно ставшие воинами, приветствовали короля радостными криками,
благословляли его правление, старались попасться ему на глаза и вместо того,
чтобы вернуться домой, оставались в толпе, сопровождающей короля.

Почему? Кто знает; наверно, то было безотчетное побуждение. Они уже
видели и хотели вновь увидеть любимого монарха.

Ибо следует заметить, что в ту эпоху французы глубоко чтили Людовика XVI
и воздвигли бы ему алтари, если бы г-н де Вольтер не внушил французам
презрение к алтарям.

Итак, Людовик XVI не имел алтаря единственно оттого, что вольнодумцы
слишком уважали его, чтобы подвергнуть такому унижению.

Людовик XVI увидел Жильбера, опирающегося на руку Бийо, следом за ними
поспешал Питу, по-прежнему вооруженный огромной саблей.

- Ах, доктор, какая прекрасная погода и какой прекрасный народ!

- Вот видите, ваш; величество, - ответил Жильбер, затем, наклонившись к