заставило их предпринять новое путешествие, и пока еще неизвестно, какая
над ними нависла новая угроза, то есть куда их теперь занесет фантазия
паши... Он писал еще, что дядюшка Антифер, вроде Вечного Жида[210],
намерен, по-видимому, скитаться по всему свету и что скитания его,
наверное, прекратятся не раньше, чем он окончательно сойдет с ума, а все
теперь идет к тому, так как нервное возбуждение, прогрессирующее у него
из-за последних неудач, приняло угрожающий характер.
Все это было очень печально. И их свадьба, отложенная на неопределенное
время... и их счастье... и их любовь... и т. д.
Жюэль поторопился закончить свое безутешное послание, чтобы успеть сдать
его на почту. Все они ринулись на скорый поезд, идущий из Марселя в Париж,
потом - в экспресс из Парижа в Кале, потом - на пароход из Кале в Дувр, на
поезд из Дувра в Лондон, из Лондона молниеносно в Эдинбург,- все шестеро,
как будто они были прикованы к одной цепи! И вот вечером 25 июня, едва
успев занять комнаты в "Королевском отеле", они отправились на поиски
господина Тиркомеля! И тут - большая неожиданность! Тиркомель оказался
пастором. Поэтому, побывав у него на квартире в доме 17, Норс-Бридж-стрит -
адрес был получен легко, так как пламенный отрицатель земных благ был в
Эдинбурге довольно популярной личностью,- они явились в церковь Престола
Господня в то время, когда его голос гремел с высоты кафедры.
Они решили, что подойдут к нему по окончании проповеди, проводят его домой,
введут в курс дела, сообщат о последнем документе... Черт возьми!.. Если
человеку приносят внушительное количество миллионов, он не станет сетовать,
что его некстати потревожили!
Однако во всем этом было что-то странное. Какие отношения могли
существовать между Камильк-пашой и этим шотландским пастором? Отец Антифера
спас жизнь египтянину... понятно. Банкир Замбуко помог ему спасти
богатства... понятно. В благодарность за это Камильк-паша сделал обоих
своими наследниками. И это понятно. Но неужели преподобный Тиркомель
обладал такими же правами на признательность Камильк-паши, как и они? Да,
безусловно. И тем не менее сама мысль, что Камильк-паша был чем-то обязан
Тиркомелю, казалась невероятной. Однако иначе и быть не могло, раз пастор
являлся владельцем третьей широты, необходимой для открытия третьего
островка.
- На этот раз... последнего! - неизменно повторял дядюшка Антифер, надежды
которого или, быть может, иллюзии стал разделять и Трегомен.
Но, когда наши кладоискатели увидели на кафедре человека не старше
пятидесяти лет, им пришлось придумать другое объяснение. В самом деле,
Тиркомелю не могло быть больше двадцати пяти лет, когда Камильк-паша по
приказу Мухаммед-Али был заключен в каирскую тюрьму. Было трудно
предположить, что Тиркомель мог тогда оказать ему услугу. Может быть,
египтянин был обязан отцу, дедушке, наконец, дяде этого Тиркомеля?..
Впрочем, все это неважно. Важно то, что Тиркомель владеет драгоценной
широтой - это указывается в документе, найденном в бухте Маюмба,- и сегодня
должен выясниться дальнейший план действий.
Итак, они находились в церкви, возле самой кафедры. Антифер, Замбуко и Саук
пожирали глазами страстного проповедника, не понимая ни слова из того, что
он говорил, а Жюэль слушал его, не веря своим ушам.
А проповедь продолжалась - все на одну и ту же тему, все с тем же
исступленным красноречием. Призыв к королям, чтобы они бросили в море свои
цивильные листы[211], призыв к королевам, чтобы они вышвырнули бриллианты,
украшающие их диадемы, призыв к богачам, чтобы они уничтожили свое
богатство! Согласитесь, что нельзя произносить такие неумные речи, упорно
желая завоевать новообращенных!
Изумленный Жюэль раздумывал: "Вот это действительно осложнение! Решительно
моему дядюшке не везет!.. И зачем понадобилось чертову паше посылать нас к
этому фанатику!.. У такого полоумного пастора искать содействия? У
человека, который, не раздумывая, уничтожит сокровища, как только они
попадут ему в руки!.. Да, такого препятствия мы никак уж не ожидали, и на
этот раз препятствия непреодолимого! Тут-то и кончатся все наши
приключения. Ясное дело, мы натолкнемся на решительный отказ, на
окончательный отказ, который создаст преподобному Тиркомелю громадную
популярность! Это погубит дядю, он не выдержит такого потрясения! Замбуко с
дядюшкой, да, наверное, и этот Назим пойдут на все, чтобы вырвать у
Тиркомеля тайну... Они способны подвергнуть его пытке... даже, может
быть... Нет, надо поскорее уехать!.. Пусть преподобный хранит про себя свою
тайну! Я не знаю, все ли несчастья исходят от миллионов, как он уверяет, но
зато я знаю другое: гоняясь вместе с дядюшкой за сокровищами египтянина, я
все дальше и дальше откладываю свое собственное счастье... И так как
Тиркомель никогда не согласится скрестить свою широту с долготой,
доставшейся нам ценою таких мытарств, то нам останется только спокойно
вернуться во Францию и..."
- Нужно повиноваться воле божьей! - изрекал в эту минуту проповедник.
"И я так считаю,- подумал Жюэль,- дядя должен смириться перед
неизбежностью".
Но проповедь все не кончалась, и трудно было надеяться, что у пастора
когда-нибудь иссякнет запас красноречия. Дядюшка Антифер и банкир
выказывали явное нетерпение. Саук кусал свои усы. Нотариуса, после того как
он сошел с палубы корабля, ничто уже не волновало. Жильдас Трегомен,
склонив голову набок, навострив уши и открыв рот, тщетно старался уловить
хоть несколько знакомых слов. И все они обращали вопросительные взгляды на
молодого капитана, как бы спрашивая его:
"О чем может так долго и с таким пылом разглагольствовать этот проклятый
пастор?"
И в ту минуту, когда им уже казалось, что проповедь подходит к концу, все
началось снова.
- Это просто невозможно! О чем он говорит, Жюэль? - с досадой воскликнул
дядюшка Антифер, вызвав дружное шиканье слушателей.
- Я вам скажу потом, дядя.
- Если бы этот надоедливый болтун только подозревал, какие я ему принес
новости, он бы живо сошел с кафедры, чтобы с нами побеседовать!
- Гм!.. Гм!.. - произнес Жюэль таким странным тоном, что дядюшка Антифер
грозно нахмурил брови.
Однако все на свете кончается, даже проповедь пастора "свободной
шотландской церкви". Чувствовалось, что преподобный Тиркомель дошел до
заключительной части своей вдохновенной речи. Его дыхание стало более
прерывистым, жесты - более беспорядочными, метафоры - более смелыми,
предостережения - более грозными. И наконец, как удар дубины, обрушился на
аудиторию его последний сокрушительный выпад против обладателей презренного
металла, сопровождавшийся категорическим приказом - бросить золото на этом
свете в раскаленную печь, дабы самим не угодить в адское пекло на том
свете! И затем в порыве крайнего возбуждения, сделав намек на название
церкви, под сводами которой гулко перекатывались его громоподобные периоды,
он воскликнул:
- И, подобно тому как в прежние времена на этом месте было судилище, где
пробивали гвоздями уши лукавым нотариусам и другим нечестивцам, так и в
день последнего суда вас будут судить без всякого милосердия, и под
тяжестью вашего золота чаша весов опустится в бездны ада!..
И, закончив свою проповедь этой страшной угрозой, преподобный Тиркомель
сделал прощальный и одновременно благословляющий жест, после чего мгновенно
исчез.
Дядюшка Антифер, Замбуко и Саук решили ждать его у выхода из церкви,
перехватить на ходу и тут же, на месте, получить у него нужные сведения. Да
и могли ли они выдержать до утра, прождать еще семь или восемь часов?..
Разве они могут вытерпеть муки любопытства, которые терзали бы их в
продолжение всей ночи? Нет, они бросились к центральному выходу на паперть,
бесцеремонно расталкивая верующих, возмущенных этой грубостью, особенно
неприличной в подобном месте!
Жильдас Трегомен, Жюэль и нотариус следовали за ними спокойно и чинно. Но
все старания были напрасны. Очевидно, преподобный Тиркомель, желая
ускользнуть от неизбежной овации - единственного, впрочем, результата его
проповеди о презрении к земным богатствам,- вышел из бокового придела
церкви Престола Господня.
Тщетно Пьер-Серван-Мало и его спутники ждали Тиркомеля на паперти, искали в
толпе прихожан, спрашивали о нем то того, то другого... Проповедник оставил
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия