Охотнее всего рассказывал он о своих путешествиях
по Италии. Царевич слушал его с любопытством, снова
переживая свои собственные впечатления. Как ни стре-
мился Езопка в Россию, как ни тосковал о русской бане
и водке, видно было, что и он, подобно царевичу, полю-
бил чужую землю, как родную, полюбил и Россию, вместе
с Европою, новою всемирною любовью.
- Альпенскими горами путь зело прискорбен и тру-
ден,- описывал он перевал через Альпы.- Дорога самая
тесная. С одной стороны - горы, облакам высокостью
подобные, а по другую сторону - пропасти зело глубо-
кие, в которых от течения быстрых вбд шум непрестан-
ный, как на мельнице. И от видения той глубокости
приходит человеку великое ужасание. И на тех горах
всегда лежит много снегов, потому что солнце промеж
ими никогда лучами своими не осеняет...
А как съехали с гор, на горах еще зима, а внизу
уж лето красное. По обе стороны дороги виноградов и
дерев плодовитых, лимонов, померанцев и всяких иных
множество, и лозное плетение около дерев изрядными
фигурами. Вся, почитай, Италия - единый сад, подобье
рая Божьего! Марта в седьмой день видели плоды -
лимоны и померанцы зрелые и мало недозрелые, и го-
раздо зеленые, и завязь, и цвет - все на одном дереве...
- Там, у самых гор, на месте красовитом, построен
некий дом, именуемый виллою, зело господственный,
изрядною архитектурою. И вокруг того дома - предив-
ные сады и огороды: ходят в них гулять для прохладу.
И в тех садах деревья учинены, по пропорции, и листья
на них обрываны по пропорции ж. И цветы и травы
сажены в горшках и ставлены архитектурально. Перш-
пектива зело изрядная! И в тех же садах поделано фон-
тан преславных множество, из коих воды истекают зело
чистые всякими хитрыми штуками. И вместо столпов, по
дорогам ставлены мужики и девки мраморные: Иовиш,
Бахус, Венус и иные всякие боги поганские работы из-
рядной, как живые. А те подобья древних лет из земли
вырыты...
О Венеции он сказывал такие чудеса, что Евфросинья
долго не верила и смешивала Венецию с Леденцом-горо-
дом, о котором говорится в русских сказках.
- Врешь ты все, Езопка!- смеялась она, но слушала
с жадностью.
- Венеция вся стоит на море, и по всем улицам и
переулкам - вода морская, и ездят в лодках. А лошадей
и никакого скота нет; также карет, колясок, телег ника-
ких нет, а саней и не знают. Воздух летом тягостен, и бы-
вает дух зело грубый от гнилой воды, как и у нас, в Пе-
тербурге, от канавы Фонтанной, где засорено. И по всему
городу есть много извозчичьих лодок, которые называ-
ются гундалами, а сделаны особою модою: длинны да
узки, как бывают однодеревые лодки; нос и корма острые,
на носу железный гребень, а на середине чердак с окон-
чинами хрустальными и завесами камчатными; и те гун-
далы все черные, покрыты черными сукнами, похожи на
гробы; а гребцы - один человек на носу, другой на кор-
ме гребет, стоя, тем же веслом и правит; а руля нет, од-
накож, и без него управляют изрядно...
- В Венеции оперы и комедии предивные, которых
в совершенство описать никто не может, и нигде во всем
свете таких предивных опер и комедий нет и не бывает.
И те палаты, в которых те оперы действуют,- великие,
округлые, и называют их итальяне театрум. И в тех
палатах поделаны чуланы многие, в пять рядов вверх,
прехитрыми золочеными работами. А играют на тех опе-
рах во образ древних гишторий о преславных мужах и
богах эллинских да римских: кто которую гишторию из-
любит, тот в своем театруме и сделает. И приходит в те
оперы множество людей в машкерах, по-славянски в ха-
рях, чтоб никто никого не познал. Также и все время кар-
навала, сиречь, масляной, ходят в машкерах и в странном
платье; и гуляют все невозбранно, кто где хочет, и ез-
дят в гундалах с музыкою, и танцуют, и едят сахары, и
пьют всякие изрядные лимонаты и чекулаты. И так все-
гда в Венеции увеселяются и не хотят быть никогда без
увеселения, в которых своих веселостях и грешат много,
понеже, когда сойдутся в машкерах, то многие жены и
девицы берут за руки иноземцев и гуляют с ними, и
забавляются без стыда. А народ женский в Венеции зело
благообразен, высок и строен, и политичен, убирается
зело чисто, а к ручному делу не охочь, больше зажи-
вают в прохладах, всегда любят гулять и быть в заба-
вах, и ко греху телесному слабы, ни для чего иного, токмо
для богатства, что тем богатятся, а иного никакого про-
мыслу не имеют. И многие девки живут особыми до-
мами и в грех и в стыд себе того не вменяют, ставят себе
то вместо торгового промыслу; а другие, у которых своих
домов нет, те живут в особых улицах, в поземных малых
палатах; из каждой палаты поделаны на улицу двери,
и когда увидят человека приходящего к ним, того с ве-
ликим прилежанием каждая к себе зазывает; и на кото-
рый день у которой будет приходящи' больше, и та себе
тот день вменяет за великое счастье; и от того сами страж-
дут францоватыми болезнями, также и приходящих тем
и своим богатством наделяют довольно и скоро. А духов-
ные особы им в том возбраняют поучением, а не при-
нуждением. А болезней францоватых в Венеции лечить
зело горазды...
С таким же сочувствием, как венецианские увесе-
ления, описывал он и всякие церковные святыни, чудеса
и мощи.
- Сподобился видеть крест: в оном кресте под стек-
лом устроено и положено: часть Пупа Христова и часть
Обрезания. А в ином кресте - часть малая от святого
Крестителева носа. В городе Баре видел мироточивые
мощи св. Николы Чудотворца: видна кость ноги его; и
стоит над оною костью миро святое, видом подобное чи-
стому маслу, и никогда не оскудевает; множественное
число того святого мира молебщики приезжие на всякий
день разбирают; однакож, никогда не умаляется, как вода
из родника течет; и весь мир тем святым миром преизо-
билует и освящается. Видел также кипение крови св. Яну-
ария и кость св. мученика Лаврентия - положена та
кость в хрусталь, а как поцелуешь, то сквозь хрусталь
является тепло, чему есть немалое удивление...
С неменьшим удивлением описывал он и чудеса науки:
- В Падве, в академии дохтурской, бальзамные мла-
денцы, которые бывают выкидки, а другие выпоротые
из мертвых матерей, в спиртусах плавают, в склянницах
стеклянных, и стоят так, хотя тысячу лет, не испортят-
ся. Там же, в библиотеке, видел зело великие глобусы,
земные и небесные, изрядным математицким мастерством
устроенные...
Езопка был классик. Средневековое казалось ему
варварским. Восхищало подражание древнему зодче-
ству - всякая правильность, прямолинейность, "пропор-
ция" - то, к чему глаз его привык уже и в юном Петер-
бурге.
Флоренция ему не понравилась.
- Домов самых изрядных, которые были бы нарочи-
той пропорции, мало; все дома Флоренские древнего зда-
ния; палаты есть и высокие, в три, четыре жилья, да
строены просто, не по архитектуре...
Больше всего поразил его Рим. Он рассказывал о
нем с тем благоговейным, почти суеверным чувством,
которое Вечный город всегда внушал варварам.
Семенова Мария
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Василенко Иван
Корнев Павел
Афанасьев Роман