- с большой суммой денег. Сидоров через доктора Деревенко связался с
Новотихвинским монастырем. Одновременно удалось ему через того же Деревенко
связаться с комендантом Авдеевым. И вскоре вдруг ставший сердобольным
комендант разрешил носить еду из монастыря. Таким образом, монастырь для
Царской Семьи становился как бы связанным с кругом их добрых, верных друзей.
И оттого должно было быть у них доверие к письмам, пришедшим из этого
монастыря.
ярость. Должна была подтолкнуть, ускорить согласие Семьи на побег.
тщательно проверил все продукты, доставляемые из монастыря. И "обнаружил"
переписку. И наконец - заранее ожидаемый кем-то финал: запись Николая о
побеге в дневнике. Теперь "монархический заговор" был налицо.
дневнике.
самого начала как неопровержимое доказательство.
субъект поинтеллигентнее, хорошо изучивший Николая.
в июне он в Екатеринбурге. С конца июня оформлен на новую высокую должность.
осталась выписка из Музея КГБ в Свердловске: "Лукоянов Ф.Н. с 15 марта 1918
года - председатель Пермской губчека. С 21 июня 1918 года - председатель
УралЧК. Руководил специальным заданием ВЦИК по царской семье".
в дневнике. Да, он все вычислил заранее. И это чувство... как астроном,
рассчитавший звезду и увидевший ее в телескоп... И только потом, когда наш
"шпион", как обычно, аккуратно уложил царский дневник на место (чтобы
простодушный царь ничего не заметил), только тогда осознал: он приговорил их
к смерти. Его, ее, Татьяну и всех этих милых девушек. И больного мальчика.
Это бывает у азартных людей. Игра заслонила цель.
запись в своем дневнике.
Впоследствии будут много писать, как яростно рвались белые к Екатеринбургу -
освободить Царскую Семью.
крупные города вокруг, а Екатеринбург все стоит.
Никакого "яростно рвались": хотят медленно взять в кольцо, медленно удушить.
Ощущение, будто не торопятся.
красногвардейцев. В городе много царских офицеров, здесь - эвакуированная из
Петрограда Академия Генерального штаба... И ни одной достоверной попытки
освободить ипатьевских узников!
царскую власть. Но - власть Учредительного собрания... "Комитет
Учредительного собрания" - так называлось правительство в Самаре.
Да, он действительно был очень нелюбим - свергнутый император. И если бы его
освободили - у освободителей наверняка возникли бы проблемы.
никому не нужен.
отречением).
единственный путь, чтобы всех их освободить.
его ученическим французским, называвший цесаревича "царевичем".
Аликс, Дума, Вырубова, Распутин. На этот раз была его Игра. Он сыграл ее
сам. Отправляя письма "Офицеру", оставляя ту запись в дневнике, он знал, что
тем самым приговаривает себя. Они бросили наживку - письма, но сами попались
на его крючок...
заговора".
Екатеринбург? Что будет дальше? "Двинуть максимум рабочих из Питера, иначе
мы слетим, ибо положение с чехословаками из рук вон плохо" (Ленин).
От Тихого океана по всей Сибири и Уралу рушилась их власть.
Добровольческая армия. На севере, в Мурманске, высаживаются англичане... И
голод.
каждый день.
предполагалось решить вопрос о суде над царем. Но сейчас не до суда! Идет
схватка революционных партий. Левые эсеры, покинувшие правительство после
"предательского Брестского мира", дают бой Ленину. "Святая Дева русской
революции" - знаменитая террористка Мария Спиридонова - произносит яростную
речь против большевиков.
посольства перемахнули двое и умчались в ожидавшем их автомобиле. Так был
убит левыми эсерами германский посол граф Мирбах.
правительства. И неофициальная: все это была провокация, устроенная
большевиками, чтобы расправиться с опаснейшей оппозицией. Тотчас после
убийства Мирбаха большевики арестовывают всю фракцию левых эсеров на съезде.
В ответ эсеры захватывают телеграф, телефон и здание ЧК. И тогда Ленин
двинул латышских стрелков - ударную силу большевиков. Мятеж подавлен. Вот
так, в яростной междоусобице революционных партий, живет столица...
Ярославле, Рыбинске и Муроме. 11 июля - главнокомандующий войсками против
наступающих чехословаков Муравьев поднял мятеж.
- после убийства большевика Урицкого, главы Петроградской ЧК, и выстрела в
Ленина эсерки Каплан. Но на самом деле начался он уже тогда - жарким
летом...
эсеров Мария Спиридонова горестно подводила итоги революции в своем открытом
письме большевикам: "Когда Советская власть стала не Совет-ской, а только
большевистской ...понадобилась усиленная охрана латышей Ленину, как раньше
из казаков царю или из янычар султану... Понадобился так называемый Красный
террор... Из-за поранения левого предплечья Ленина убили тысячи людей. Убили
в истерике (сами признают), убили без суда и следствия, без справок, без
подобия какого-то юридического, не говоря уже нравственного смысла... Да,
Ленин спасен... Но именно тогда отлетел по-следний живой дух от революции,
возглавляемой большевиками..."
царем, расправились в одно и то же время - тогда, летом 1918 года...
Нет, Красный террор учился у революции. Создавая ВЧК, Ленин мечтал о
якобинцах - о новом Фукье-Тенвиле, который научит "зарвавшихся
контрреволюционеров". Погибая в огне гражданской войны, кремлевские
революционеры смотрели из 18-го года в XVIII век - в страшные дни
Французской революции... Вся Франция горела тогда в огне интервенции.
Англичане заняли Тулон, австрийцы двигались вдоль берегов Рейна. В Лионе -
второй столице Франции - поднялось восстание против республики. И тогда
якобинцы ответили...
поставили пушки. И по беззащитным, связанным веревками палили ядрами,
отрывая руки, ноги, куски тел... Склеенная кровью, трепещущая человеческая
масса... Вечером 200 новых жертв были построены на берегу той же реки.
исполнения долга... До тех пор мы будем непрестанно убивать наших врагов,
пока не истребим их всех самым совершенным, самым ужасным и самым быстрым
способом". Эти слова принадлежали вождю расправы - члену Конвента Жозефу
Фуше, будущему министру Наполеона и христианнейшего короля Людовика XVIII. И
тот, кто жил тогда, в 1918 году, легко узнал бы знакомые фразы: кровь во имя
человечности...
почти все их французские учителя...