Чтение 77–й страницы книги ~Дети ржавчины~

И я начал разносить на куски ближайший из контейнеров, уворачиваясь от
осколков и струй консерванта. Когда под кучей темной слизи прорисовался
контур истребителя, люди возбужденно заговорили. Прежде меня многие
спрашивали, откуда берутся боевые машины, но никому в голову не приходило,
что именно отсюда - из-под воды, из черной скорлупы.

- Начинайте, - скомандовал я, отойдя в сторону, чтоб вытряхнуть из-под
куртки натекшую с верхних уровней воду.

Пилоты принялись за работу. Одни разбивали контейнеры и снимали с машин
остатки консервирующего состава, другие здесь же начинали проверку и
восстановление систем после хранения.

Я побыл возле хранилища недолго, а затем сам двинулся в обратную дорогу,
не дождавшись первой партии. Нужно было проследить, как на базе идет
подготовка к отбытию, и присмотреть площадку, на которую вскоре приземлятся
сотни новых машин.

Небо было серым, солнце едва проглядывало сквозь облачную пелену. С
высоты я видел, как велика эта земля, я представлял, как много здесь людей,
и скрипел зубами от бессилия. Надо было быстрее учить крестьян летать, брать
в союзники все новые и новые деревни, чтобы сегодня отправлять беженцев не
по крупицам, а тысячами. Нужно было вычислять и открывать новые хранилища,
гнать на базу больше техники. Когда Надежда была жива, казалось, что все это
мы успеем. И с переселением не торопились, поскольку с истребителями мы и
так находились в безопасности.

Теперь же оказалось, что техники мало, людей еще меньше, а времени вообще
нет. Я не был виноват в том, что высшие силы решили именно сейчас устроить
на этой земле апокалипсис, но это не утешало.

Я опустил машину на стоянку, вылез - и вдруг увидел растерянные лица
охранников.

- Там... это... - промямлил один. - Там... в общем, приехали.

Я кивнул и пошел к центру деревни. На площади стояло несколько дорогих
крытых экипажей, возле них гарцевали вооруженные всадники - не меньше трех
десятков.

Дверца одного из экипажей открылась, и я сразу узнал шарообразную голову
Лучистого. Я остановился, пытаясь определить, с миром ли он прибыл. Как
назло, почти все наши люди работали на хранилище. На базе осталось лишь
несколько охранников и две машины, включая мою. Да и не успеть до них
добежать, если что случится...

Лучистый неловко вышел из своей кареты и остановился. Вслед за ним на
свет выбрался еще какой-то человек - седой и ссутуленный, одетый почти так
же богато, как и повелитель. Незнакомец перекинулся с Лучистым несколькими
словами и направился ко мне.

- Здравствуй, Безымянный, - с приторным дружелюбием проговорил он,
растягивая старческие губы в улыбке.

Я уже отвык от этого имени, все давно называли меня Олегом, но спорить не
стал. Лишь кивнул в ответ.

- Вот, все про тебя говорят, и Лучистый тоже решил тебя проведать.

- Милости просим, - я пожал плечами.

- Подарки привез, они там, в повозках. Вино, крупу, безделушки разные.
Оружие брать не стал, у тебя, говорят, и так его хватает.

- Ближе к делу, - попросил я. - У меня мало времени. Во-первых, кто ты
такой?

- Да-да, конечно! Я ближайший друг Лучистого, советник и верный слуга.
Может, мы и встречались раньше, но я что-то запамятовал.

- Да где уж тебе помнить простого конюха... Что надо?

- Помнится, ты предлагал, чтоб вы с Лучистым вместе командовали твоей
армией. Знаешь, он решил согласиться.

- Поздно, - сказал я, развернулся и пошел прочь, удивляясь наглости
землевладельца.

- Постой, постой! - раздался сзади лебезящий голос. Я не собирался
останавливаться, но тут услышал конский топот. Повернулся, готовясь при
необходимости быстро выхватить пистолет.

На этот раз меня догонял сам Лучистый. Два всадника сопровождали его.

- Не уходи! - землевладелец замахал руками. Я не заметил и следа той
надменности, что была в нем прежде. - Давай обсудим, договоримся!

- Не договоримся, - ответил я. - Мы улетаем отсюда, нам незачем
договариваться.

- Я знаю, знаю! - заверил меня Лучистый, подойдя на расстояние трех
шагов. - Но может там, в другом краю, мы начнем действовать вместе?

Я снова подивился его наглости. Он разговаривал, словно ничего не
произошло, словно его каратели не сожгли деревню и не пытались убить меня.

- Уже ничего не нужно, - сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. - У
нас хватает хороших командиров.

- Ну, пусть так, - с легкостью согласился он. - Но, может, ты согласишься
дать несколько своих чудесных машин, чтобы переправить на Новую землю меня,
мои вещи и людей? Скажи, сколько нужно заплатить.

Я хотел тут же выгнать его в шею из деревни, но передумал. Его люди имеют
право спастись вместе с остальными. Да и он сам тоже.

- Не нужно ничего платить. Можете располагаться у нас и ждать своей
очереди. Если не боитесь...

- Постой, а зачем очередь? Я же сказал, что хорошо заплачу.

Он быстро сунул мне тяжелый шелковый мешочек. Я машинально взял.

- Значит, так, - деловито проговорил он, считая, что я уже куплен. - Со
мной будет восемьдесят человек и пятьдесят лошадей. Кроме того, понадобится
большая машина, чтоб перевезти одежду и запасы из амбаров. Не знаю, брать ли
мебель. Лучше, наверно, взять, чем потом делать новую?

- Какую еще, к черту, мебель?! - процедил я и швырнул деньги ему под
ноги. - Если ты хочешь улететь, я, может, помогу и тебе, и твоим людям. Но
никакой мебели и одежды ты не повезешь, даже если крестьяне пожалеют тебя и
не закопают здесь же. Все твои вещи будут разделены между другими людьми.
Все клинки ты так же отдашь людям. Инструменты, оружие, еда, лошади - все
будет в общем распоряжении. И знай, что там тебе не позволят наращивать жир,
пока другие работают на тебя. Ты будешь вместе со всеми пахать землю, валить
деревья и ходить в караулы. Ты будешь жрать ровно столько, сколько
заработаешь, ясно?

- Но я не могу всего этого, - с сожалением произнес Лучистый, невинно
глядя мне в глаза. - Ведь меня перестанут уважать люди. Какой же я буду
землевладелец, если стану выходить на поля, как простой крестьянин?

У меня мороз пошел по коже от злости. Я сжал кулаки и мысленно сосчитал
до десяти.

- Если станешь хорошо работать, тебя будут уважать, - сказал я, совладав
с эмоциями. - Это я тебе обещаю.

Я развернулся и быстро пошел прочь. Лучистый затрусил за мной, дергая
меня за куртку, как нищий попрошайка.

- Подожди, подожди! Я действительно не могу работать со всеми, как ты не
понимаешь? Давай договоримся, я дам и денег, и лошадей...

"А ведь он и в самом деле не сможет работать", - подумал я. Но и на его
условия я плевать хотел. Надо было убить сразу, как только я его увидел, -
не стало бы проблемы.

Он был жалок. Но это не означало, что я собирался все ему простить. Он
будет наказан и поймет это, когда станет жить среди простых людей. Они тоже
ничего не простят.

Я остановился так резко, что он налетел мне на спину.

- Ну, ты передумал? - с надеждой вопросил Лучистый.

- Нет, и не надейся. Сдавайте ваше барахло на склад, охрана покажет, куда
все везти. Потом можете расселяться по домам. И не вздумай в одиночку
занимать целый дом. Тут и без вас скоро будет столпотворение. Если не
согласен - проваливай обратно, на свою заставу...

- Я согласен, согласен... - залопотал Лучистый, доверительно взяв меня за
руки. Я тут же отдернул их. - Но там, на другой земле, мы еще поговорим об
этом, ладно?

- Если только заикнешься, закопаю вниз головой, как ты это делал, -
откровенно предупредил я.

- Ладно, не буду, не буду...

Я понял, что он все равно станет гнуть свою линию. Не сейчас, так потом.
Как знать, может, ему действительно поручить руководящую работу? Например,
заведовать кладовкой с мотыгами. Работать он все равно не сможет.

- Слушай дальше. Сейчас же вели своим людям следовать обратно на заставу.
Пусть объявят там, что все желающие могут лететь с нами. Пусть еще скажут,
что скоро Прорва устроит такое, что никакие Холодные башни не спасут.

- Зачем?! - изумился он. - Ведь всем не хватит места в машинах!

- Не твоя забота. Все, проваливай.

Весь день над деревней выли машины - садились, поднимались, перелетали с
места на место. Вскоре узкий луг неподалеку превратился в аэродром - в
глазах рябило от расставленных там истребителей. Я в этот день успел отвезти
нескольких пилотов на новое хранилище, где мы занялись восстановлением
бомбовозов. Все напоминало подготовку к военным действиям - обилие техники и
людей, неразбериха и тревожное чувство ожидания.

А к вечеру к нам начали стекаться перепуганные новостью крестьяне из
ближайших деревень. Уже стемнело, а люди все шли и шли, располагались на
улицах, привязывали лошадей, жгли костры, варили суп в котелках. Домов на
всех, конечно, не хватило. Я с огромным удовольствием выгнал на улицу
Лучистого и его гвардию из пяти домов, в которых они с большим комфортом
расположились. На их место мы устроили детей.

К утру база походила на лагерь беженцев. По сути, так оно и было. Пора
было отправлять людей, пока они не уничтожили свои, а заодно и наши запасы
продуктов. Существовала и еще одна причина спешить. В любую минуту могли
появиться Смотрители и прекратить всю мою деятельность. Странно, что они до
сих пор не появились. Хорошо, если просто увезут меня. Хуже, если помешают
людям спастись.

К полудню первый караван поднялся в воздух. За один раз мы рассадили по
машинам около четырех сотен человек. Я стоял на холме и смотрел вслед