Чтение 77–й страницы книги ~Когда боги смеются~

что она дала ей, Насте Каменской, это пережить. И радость от прикосновения
шершавого теплого язычка к рукам и лицу, и страх, когда щенок заболел, и
боль, когда его забирали. Как хорошо, что он обрадовался своему хозяину и
тут же забыл о ней и о Лешке! Разве лучше было бы, если бы он не понимал,
почему этот посторонний дядька берет его на руки и уносит, если бы он
плакал, вырывался и испуганно оглядывался на Лешу, прося о помощи? Разве она
хочет, чтобы сейчас щенок так же плакал от тоски по ней, как плакал по
своему хозяину? Нет, не хочет она этого. Пусть лучше он ее совсем забудет,
только бы ему было хорошо, только бы он был счастлив.

Сидя в три часа ночи на кухне и вытирая беспрестанно льющиеся слезы,
Настя Каменская даже не подозревала, что открывала для себя формулу
абсолютной любви.

* * *

К утру ей стало полегче. Едва открыв глаза, Настя кинулась к компьютеру.
Так и есть, Скульптор ответил Ежику в тумане. "Не трудитесь меня
информировать об имеющихся у вас материалах грязного свойства. Они меня не
интересуют. Скульптор".

И это сорвалось... Выходит, Фанат - это не Скульптор. Осталась последняя
надежда - Носок. А вдруг Фанат вообще в дискуссии не участвовал? Может быть,
он на Форум не заглядывает, смотрит только информацию в Афише. А может быть,
читает чужие послания, но в переписку ни с кем не вступает. Мало ли какие у
него принципы? Псих все-таки, у него своя логика.

Линия поиска Фаната через Интернет с самого начала казалась Насте
интересной и перспективной, и отказываться от идеи ей было жаль. Да и мешало
что-то неосознанное, что-то такое, что крутилось вчера на задворках сознания
и наверняка оформилось бы в членораздельную мысль, если бы не щенок... Она
так погрузилась в свои переживания, что забыла и о Фанате, и вообще о
работе.

- Леша, - спросила она за завтраком, - какие ассоциации тебе приходят в
голову, когда ты слышишь слово "скульптор"?

- Скульптура, - тут же отозвался Алексей.

- А еще?

- Изваяние, памятник, надгробие. Мастерок, мастерская. Еще надо?

- Надо. А если фамилии?

- Фамилии... - он скорчил гримасу. - Церетели.

- А еще?

- Вучетич. Мухина. Лебедева.

- И все? Больше никого не знаешь?

- Из наших - никого. Ася, я все-таки математик, а не искусствовед. Чего
ты от меня ждешь?

- Ой, Леш, я сама не знаю. Наобум спрашиваю. Может, еще кого-нибудь
вспомнишь?

- Микеланджело. Все, я иссяк.

Микеланджело... Вот оно, то, что она так мучительно пыталась вчера
вспомнить. В списке из Салона красоты была фамилия "Микеладзе". Обычная
распространенная грузинская фамилия. Ничего особенного. Только очень уж она
созвучна имени великого ваятеля.

Глава 20

В подъезде пахло кошками и бомжами, а надписи на стенах красноречиво
свидетельствовали о том, что малолетки тоже проводят здесь немало времени.

- Нам на какой этаж? - спросил Зарубин.

Миша Доценко заглянул в блокнот, где был записан адрес, потом посмотрел
на номера квартир, расположенных на первом этаже.

- Судя по всему, на третий.

- Тогда пошли пешком, - решительно сказал Сергей. - Я в таких запущенных
подъездах лифтам не доверяю, застрянем еще и прокукуем до вечера.

Дверь им открыла девушка лет двадцати пяти с некрасивым лицом и
нескладной фигуркой. Непонятного цвета давно не мытые волосы висели сальными
прядями, и, пожалуй, самым симпатичным элементом ее внешности были очки в
дорогой элегантной оправе.

- Мы ищем Слободянюка В. С., - вежливо улыбаясь, заявил Зарубин. - Как бы
нам с ним повидаться?

- Это я, - ответила девушка довольно неприветливо. - Слободянюк Валентина
Сергеевна. Что вам нужно?

Доценко и Зарубин переглянулись. Они отчего-то были уверены, что
Слободянюк - непременно мужчина. Неужели это и есть тот самый "Носок",
который подозревал "Ежика в тумане" в том, что та - некрасивая злобная
завистливая баба?! Как-то не вяжется...

Михаил снова достал блокнот, полистал, нашел нужную страницу.

- Это ваш электронный адрес?

Девушка мельком глянула на открытый перед ней листок.

- Да, мой. А в чем дело?

- Извините, еще несколько вопросов. Вы участвуете в интернетовских
конференциях?

Девушка отступила на шаг и усмехнулась.

- Понятно, вы проводите очередное обследование. Вы из Реллайна?

- Вы угадали. Мы собираем данные о том, сколько реальных пользователей в
среднем у каждого электронного адреса. И попутно нас попросили получить
сведения об участниках дискуссий. Частота участия, выбор тематики,
использование ников и так далее.

- А это еще зачем? - удивилась она.

- Это для нашего товарища, - пояснил Доценко. - Он диссертацию об этом
пишет.

- Делать ему нечего! - фыркнула обладательница фамилии Слободянюк. - Ну
спрашивайте, только побыстрее.

- Вы участвуете в конференциях? - повторил свой вопрос Миша.

- Участвую.

- Вы пользуетесь одним и тем же псевдонимом или разными?

- Разными, конечно. Иногда настоящим именем подписываюсь, иногда никами.

- Сколько у вас ников?

- У меня? - Она задумалась, машинально загибая пальцы. - Четыре.

- Вы можете их назвать?

- А зачем?

- Нашему товарищу нужно. Он хочет провести анализ ников в зависимости от
пола, возраста и рода занятий владельцев. Он социолог.

- Ну пожалуйста... Электровеник, Джем, Базен, Одеколон. Джем и Базен -
латиницей. Вам записать?

- Будьте любезны.

Миша протянул ей блокнот и ручку, девушка быстро накорябала: Jam и basen.

- Базен - с маленькой буквы. Что еще?

- Любопытно все это, - протянул Зарубин. - Чего только не наслушаешься.
Надо же, Электровеник! А вашим адресом еще кто-нибудь пользуется, кроме вас?

- Естественно.

- Сколько человек?

- Двое. Подруга по работе и сосед.

- Что ж они, собственный адрес завести не могут?

- А им не нужно, они постоянную переписку ни с кем не ведут, а когда надо
что-то получить в разовом порядке, дают мой адрес. Ради бога, мне не жалко.

- И часто они получают почту на ваш адрес?

- Я же говорю - в разовом порядке, - девушка начала сердиться.

- Хотелось бы поточнее, если можно, - просительно улыбнулся Зарубин. -
Это же наука, статистика. Там нужны точные цифры.

- Подруга за два последних месяца получила одно письмо. А Олег, это мой
сосед, только на день рождения получил от трех друзей поздравления. Кажется,
открытки. Правда, я ему компьютер оставляла на месяц, может, он за это время
еще что-нибудь получил. У него спросите.

- Так давайте посмотрим сами, - предложил Доценко. - Включим ваш
компьютер и посмотрим, получал ли он письма, пока вас не было.

На лице у девушки ясно было написано: "Какой вы тупой!"

- Я же вам объясняю, я оставила компьютер Олегу. Я только что приехала,
даже сумку еще не разобрала. Видите, какая голова? - Она дотронулась до
паклеобразных волос. - Я мыться собиралась, когда вы пришли.

- То есть компьютер вы еще не забирали? Он до сих пор находится у вашего
соседа?

- Ну наконец-то дошло! - Валентина Сергеевна Слободянюк решила, что с
вежливостью можно покончить и называть вещи своими именами. - Олег живет на
втором этаже, квартира семь. У вас ко мне все?

- Пока все, - многообещающе произнес Зарубин. - Но, может быть, нам
придется еще раз вас побеспокоить, вы уж не обессудьте.

Девушка молча закрыла за ними дверь, всем своим видом показывая, что эти
социологи ей смертельно надоели и отрывают ее от жизненно важных дел.

- Ну что, рванем к Олегу? - спросил Сергей, спускаясь по лестнице. -
Может, повезет.

В квартире номер семь дверь им открыл молодой парень на костылях.
Оперативники и его накормили сказкой о социологическом обследовании и через
десять минут выяснили, что Олег Катанов и есть тот самый Носок, однако на
роль Фаната он никак не годится, ибо в апреле попал в автокатастрофу, долго
лежал в больнице, а теперь передвигается только с помощью костылей, и врачи
предупредили, что это не меньше чем до сентября.

- Как ты думаешь, он не врет? - спросил Зарубин, когда они возвращались
на Петровку. - Знаешь, как бывает, некоторые прикидываются инвалидами, все
их жалеют и ни в чем не подозревают, а они периодически снимают свои липовые
гипсы и по ночам шустрят в нехорошем смысле.

- Проверим, - пожал плечами Доценко. - Сделаем запрос в автоинспекцию и в
больницу. Но мне кажется, Катанов не похож.

- На кого не похож? На убийцу?

- Насчет убийцы не знаю, а на психа точно не похож.

* * *

- Обломились мы, граждане, и с Носком, и со Скульптором, - констатировал
Сергей Зарубин, сидя у Насти в кабинете. - Носок у нас полный инвалид, мы