Чтение 77–й страницы книги ~Звездная дорога~

возражать.

- Собрания парламентских фракций накануне открытия сессии, - объяснила
она. - После утверждения правительством окончательного варианта доклада они
всеми правдами и неправдами заполучили его текст, это всегда происходит, и
собрались обсудить своё поведение на завтрашнем заседании - когда нужно
аплодировать, когда хранить гробовое молчание, а когда дружно качать головами в
знак неприятия того или иного тезиса. В общем, обычная ситуация.

- Но, в частности, имеет свои нюансы, - заметил я.

- Что верно, то верно. Кроме всего прочего, Рик, как бы невзначай,
сболтнул кому нужно, что у тебя за душой не один десяток миллиардов. Теперь
многие считают, что наш брак готовился давно.

- А это что-то меняет?

- Нет, но это подлило масла в огонь. Узнав о моём намерении поставить на
голосование поправку к конституции, республиканцы и их союзники по коалиции из
социалистической партии всполошились. Разумеется, они сразу сообразили, что в
случае отрицательного результата я назначу досрочные выборы, на которых их
ожидает крупное поражение. Для лидеров фракции это не так смертельно, как для
рядовых членов. Они-то будут находиться в самом верху партийного списка и при
любом исходе получат места в парламенте.

- Но что это им даст?

- Они сохранят верность принципам. К тому же риск благородное дело. Чем
чёрт не шутит - а вдруг противникам поправки удастся заполучить сто один
мандат.

- Разве это возможно?

- Маловероятно, но всё же не исключено. Одним из преимуществ и в то же
время недостатков пропорциональной избирательной системы является
гарантированное представительство оппозиции в парламенте. Причём, за счёт
отсева карликовых партий, не преодолевших трёхпроцентный барьер, обычно ей
достаётся больше мест, чем она этого заслуживает.

- То же самое можно сказать и о правящем блоке.

- Вот тут ты ошибаешься. Большинство мини-партий у нас крайне правого
толка, ультрароялистские. Их возглавляют честолюбивые представители влиятельных
аристократических семейств и региональных кланов, которые таким способом
обеспечивают своё избрание в Сенат. А что касается левых, то они гораздо более
сплочённые и действуют единым фронтом. Я полагаю, что в настоящий момент лидеры
республиканцев пытаются договориться с социалистами о созыве внеочередных
съездов своих партий, которые обязали бы всех депутатов левой коалиции
голосовать против поправки.

- И они обяжут?

- Можно не сомневаться. Внеочередные съезды тем удобны для партийного
руководства, что из-за крайне сжатых сроков делегаты обычно не избираются, а
назначаются по разнарядке свыше. Но я не доставлю им такого удовольствия.
Поправка будет проголосована завтра же.

- Как? В нарушение процедуры?

- Вовсе нет. Регламентом предусмотрена так называемая королевская
привилегия. Я вправе требовать немедленного голосования по внесённому мной
законопроекту, минуя предварительное обсуждение в комитетах и фракциях и без
дебатов на пленарном заседании. Правда, если поправка будет принята по такой
упрощённой процедуре, она вступит в силу лишь после вердикта Верховного Суда о
её непротиворечивости другим статьям конституции.

- А если поправка не будет принята?

- Это меня не волнует. Вернее, волнует меньше всего. Главное, чтобы
оппозиция не проголосовала дружно "против". Даже если поправка не наберёт
нужного количества голосов, но часть республиканцев будет "за", это приведёт к
внутрипартийному расколу.

- Ага, - сообразил я. - Таким образом, накануне досрочных выборов левые
перегрызутся между собой, и ты получишь парламент фактически без оппозиции.

Анхела смущённо улыбнулась, как будто я поймал её на чём-то нехорошем.

- Всякий, кто находится у власти, не в восторге от оппозиции, - ответила
она. - В демократическом обществе права меньшинства охраняются законом, и
оппозиция - неизбежное зло. Но никто не запретит мне бороться с этим злом,
оставаясь в рамках закона.

Я поднялся со своего места, обогнул стол и подошёл к креслу, в котором
сидела Анхела.

- Солнышко. Ну, признай наконец, что мы с тобой одним миром мазаны. Ты
борешься с оппозицией, я борюсь с конкурентами...

- Я борюсь честно, - возразила она.

- Законно, - сделал я маленькое уточнение. - А насчёт честности можно ещё
поспорить. Но мы спорить не будем. Поверь, я тоже чту уголовный кодекс...

- Вернее, читаешь его после каждой своей сомнительной сделки. Особенно
тебя интересуют пункты о смягчающих обстоятельствах. Теперь я понимаю, как тебе
удаётся выходить сухим из воды.

- И как же?

- Небось, тебя покрывает твой брат-полицейский. - Анхела встала и всем
телом прижалась ко мне. - Боже, за что мне такое наказание?

- Какое?

- Ты, чудовище!

- Я тоже люблю тебя, - ответил я, поглаживая её волнистые чёрные волосы. -
Пошли в постельку.

- Ты сумасшедший!

- Нет, я влюблённый.

- Боюсь, это одно и то же.

- Значит, мы оба не в своём уме.

- Боюсь, что да.

- Тогда пошли...

Анхела застонала:

- Прекрати, искуситель! Я занята.

- Чем? Ожиданием?

- Допустим.

- Ждать можно и в постели, - не отступал я. - Так время пробежит быстрее.
И, осмелюсь предположить, приятнее.

Анхела мягко, но решительно оттолкнула меня.

- Прошу тебя, Кевин, уходи. Ступай к своим родным, посмотри, как они
расположились, побудь с ними до ужина.

- А когда ужин?

- Через час. Точнее, через час и десять минут. Я уже передала им
приглашение.

- А что будет после ужина?

Прозвучал сигнал вызова. По знаку Анхелы я торопливо отступил в сторону, и
тогда она включила связь.

- Что там, Саманта?

- Свежие новости, Анхела! - раздался взволнованный голос главы королевской
администрации. - Только что фракция социалистов в полном составе покинула
совещание левых.

- Распад коалиции?

- По всей видимости, да. Дон Мигель отказался комментировать происшедшее,
но другие депутаты как раз сейчас дают интервью. Они очень осторожны в
выражениях, однако смысл их высказываний предельно ясен: социалистическая
партия никогда не была противницей королевской власти, а с республиканцами их
объединяет близость экономических программ. В настоящий момент почти все
телекомпании готовят экстренные выпуски новостей.

- Стало быть, мы можем твёрдо рассчитывать на триста семьдесят четыре
голоса, - подытожила Анхела. - Надо полагать, среди республиканцев найдётся
двадцать шесть ренегатов.

- Думаю, их будет больше. По нашим последним сведениям, в чёрных списках
партии числится свыше тридцати человек. Их собирались лишить мандатов на
ближайшем съезде, но теперь, в случае распада коалиции, они получат возможность
сохранить свои места в парламенте, переметнувшись к социалистам.

- Отлично, - сказала Анхела. - Вот что, Саманта, заходи ко мне. Обсудим
ситуацию более детально.

- Хорошо, сейчас... Ага! Только что получено ещё одно сообщение. Дон
Мигель направляется во дворец. Очевидно, для того, чтобы выразить свои
верноподданнические чувства.

Анхела села в кресло, откинулась на спинку и торжествующе улыбнулась. В её
глазах вспыхнули огоньки.

- Прекрасная новость! Надеюсь, теперь, порвав с этой красной бандой, он не
откажется принять портфель министра труда... Так я жду тебя, Саманта. И кстати,
сообщи госсекретарю, что в девять часов я собираюсь провести короткое
неофициальное заседание кабинета. Пусть обеспечит явку всех министров.

- Будет сделано.

- Тогда поспеши.

Закончив разговор с Самантой, Анхела повернулась ко мне.

- Ты всё ещё здесь?

Я отвесил церемонный поклон:

- Да, ваше величество. Покорнейше прошу извинить мне мою дерзость, но не
соблаговолите ли вы...

- Прекрати паясничать, Кевин!

- Ладно. Теперь я знаю, что ты будешь делать после ужина. А потом?

Анхела вздохнула.

- К одиннадцати приходи ко мне.

- Куда?

- Я же сказала: ко мне.

- Прямо в твои покои?

- Да.

- Но что подумают... - я осёкся, встретившись со взглядом Анхелы.

Находись я ближе к ней, то непременно заработал бы ещё одну пощёчину.
Видимо, это начало входить у неё в привычку... впрочем, как у меня -
нарываться.

Покидая приёмную, я разминулся в дверях с худощавой симпатичной женщиной
лет тридцати пяти. Мы поздоровались, и по голосу я узнал ту самую Саманту. Она