Чтение 77–й страницы книги ~Принц Галлии~

наблюдал за их работой, но его присутствие при сием действе было
обязательно - на турнирном жаргоне это называлось поднимать
собственноручно. Затем на специальной жерди справа от входа в шатер был
укреплен щит с гербом, касаясь которого концом своего копья противники
должны вызывать Филиппа на поединок.

Когда все формальности были выполнены и Филипп уже собирался трогаться
в обратный путь, из небольшой рощицы, которая начиналась шагах в трехстах
позади шатров, показались два всадника. Они во весь опор неслись к нему,
размахивая руками и что-то выкрикивая на ходу. Один из них, могучего
телосложения великан на громадном коне, был, несомненно, Эрнан. Вторым
всадником, чья лошадь, в сравнении с Шатофьеровым Байярдом, больше
походила на пони, оказался, как и следовало ожидать, Симон.

Друзья подъехали к Филиппу и спешились.

- Привет, соня! - загрохотал Эрнан. - Проспался, наконец?

- Говорят, ночью ты был у принцессы, - вставил свое словечко Симон. -
Ну и как, здорово развлекся?

Филипп содрогнулся.

- Ой! Не напоминай!

- Что, объелся?

- Да вроде того, - уклончиво ответил Филипп и решил переменить тему
разговора: - Так вы уже размялись?

- Да вроде того, - передразнил его Эрнан. - И даже чуток отдохнули в
той рощице.

Этак самую малость... - Он сухо прокашлялся. - Черт! Жажда замучила.
Пожалуй, пора возвращаться.

Филипп это предвидел.

- Может, сначала перекусим? - с улыбкой спросил он.

- А? - оживился Эрнан. - У тебя есть жратва?

- Естественно... Гоше, - велел он слуге, - занеси котомку в шатер.
Давайте войдем, ребята, укроемся от солнца. Вот жара адская, не правда ли?
Если такое будет твориться и во время турнира, дело дрянь.

- Гораздо хуже будет, если зарядит дождь, - заметил Эрнан, следом за
Симоном входя в шатер. - К жаре я привык в Палестине. А вот дождь...
Терпеть не могу, когда чавкает грязь под ногами лошадей.

- Кому как, - пожал плечами Филипп.

Внутри шатра они устроились на мягкой подстилке из соломы, накрытой
сверху плотной тканью, и принялись за еду. Филипп маленькими глотками
потягивал из бутылки вино и, добродушно усмехаясь, наблюдал, как его
друзья с громким чавканьем уписывали за обе щеки внушительные куски хорошо
прожаренного и обильно сдобренного пряностями мяса.

Наконец Эрнан удовлетворенно похлопал себя по животу и сыто отрыгнул.

- Очень даже неплохо, - проворчал он, отбросив в сторону пустую бутылку
и извлекая из котомки следующую. - Это, как я понимаю, наваррское.
Великолепное вино, нечего сказать.

- Гасконское лучше! - хором возразили Филипп и Симон, затем недоуменно
переглянулись и громко рассмеялись.

Эрнан тоже захохотал:

- Экие мне патриоты! У дураков, говорят, мысли сходятся.

Симон мигом унял свой смех.

- Ты меня обижаешь, Эрнан, - с оскорбленным видом произнес он.

- Это насчет чего?

- Насчет дураков, разумеется.

- А-а, понятно! - Шатофьер уже привык, что зачастую Симон принимает
шутки за чистую монету, и давно перестал этому удивляться. - Ты уж прости,
дружок, что я лишний раз напомнил тебе о твоем несчастье... Да, кстати,
Филипп, об обиде.

- О какой?

- Твой будущий тесть, оказывается, пригласил в числе зачинщиков
Гамильтона.

- Ну и что? Судя по рассказам, Ричард Гамильтон - добрый рыцарь.

Эрнан состроил презрительную гримасу.

- Да уж, добрый! - негодующе фыркнул он. - Много хуже меня.

- Не спорю. Но это еще не значит...

- Значит!!! Почему он, почему не я?! Ведь я лучше, я сильнее! Какого
черта, спрашивается, король пригласил зачинщиком его, а не меня?

- Думаю, потому что он издалека...

- Шотландский выскочка!

- Выскочка, не выскочка, однако прославленный воин. - (Филипп решил не
бередить рану друга и умолчал о том, что поначалу король собирался
пригласить седьмым зачинщиком Шатофьера, но, получив письмо от Ричарда
Гамильтона, в котором тот изъявлял желание принять участие в турнире,
отдал предпочтение шотландцу.) - Надеюсь, ты не упустишь случая доказать
свое превосходство над ним?

- Непременно! Я покажу этому сукину сыну, где раки зимуют.

- Между прочим, - Филипп извлек из-за отворота камзола копию
регламента. - Ты можешь записаться еще до жеребьевки - но только начиная с
третьего круга.

- Я уже записался, - ответил Эрнан. - Пятнадцатым.

- Не хочешь рисковать?

- Ха! Разве это риск? Это называется полагаться на случай. Когда придет
время бросать жребий, незанятыми останутся лишь четырнадцать первых и,
возможно, еще несколько последних мест - и на них будут претендовать не
менее полусотни рыцарей. А я не хочу, чтобы глупая случайность помешала
мне сразиться с Гамильтоном.

- Понятненько, - сказал Филипп. - А ты, Симон, тоже записался?

- Да какой из меня рыцарь! - небрежно отмахнулся тот. - Впрочем, если
кто-то из вас возглавит одну из партий в общем турнире, я, конечно,
присоединюсь к нему...

Ну, и еще попытаю счастья в охоте за сарацинами.

Эрнан усмехнулся и вновь запустил руку в котомку.

- Ай-ай-ай! - сокрушенно произнес он, вынимая последнюю бутылку. -
Осталась единственная и неповторимая.

- Не грусти, - утешил его Филипп и протянул ему свою, полную на две
трети. - На, возьми. С меня достаточно.

- И мою можешь взять, - добавил Симон. - Там осталась почти половина.

Шатофьер одобрительно хмыкнул:

- Вот и ладушки. Вы, ребята, настоящие друзья... Ну что ж, коль скоро у
меня есть что пить, я, пожалуй, побуду здесь до приезда императора.
Передайте Жакомо...

- Это излишне. Август Юлий изменил свои планы. Он прибывает завтра
утром.

- Ах, так! Тем лучше. Тогда я чуток сосну в твоем шатре, не возражаешь?

- О чем может быть речь! - пожал плечами Филипп. - Спи здесь, сколько
тебе влезет.

- Так я и поступлю, спешить-то мне некуда. Во дворце меня никакая
барышня не ждет... Между прочим, о барышнях. Слыхал я, что ты остался с
носом. Это правда?

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, я о той смазливой девчушке, сестре Монтини, - Эрнан лукаво
прищурился. - Говорят, ты положил на нее глаз, но она отвергла твои
домогательства и отдала предпочтение Габриелю. Прошедшей ночью у них уже
состоялось свидание.

- Ба! - изумился Филипп. - Говорят? Кто?

- Спроси у Симона. Это он мне рассказал.

Филипп повернулся к Симону:

- А ты откуда знаешь?

Тот почему-то смутился.

- Я сам видел, собственными глазами.

- Что?! - вытаращился на него Филипп.

- Ну, не... не это, а... Собственно, я видел, как Габриель выходил из
ее комнаты.

- Ага, понятно. Ты разговаривал с ним?

- Да.

- И он не попросил тебя держать язык за зубами?

- Ну... Собственно говоря... Это...

- Все-таки попросил?

Симон виновато заморгал.

- Да, попросил.

- Ах, ты трепло несчастное! - негодующе рявкнул Эрнан. - Какого тогда
дьявола ты разбалтываешь чужие секреты?! К твоему сведению, Филипп, этот
пустомеля уже по всему дворцу раззвонил про Габриеля и его барышню.

Филипп укоризненно поглядел на Симона и вдруг улыбнулся.

- Стало быть, ты видел, как Габриель выходил от Матильды? Ладненько. -
Тут он ткнул его пальцем в грудь. - Но ты-то что делал на половине фрейлин
в это самое время?

- Точно, - подхватил Эрнан. - Воистину: сей вопрос достоен
пристальнейшего изучения!

Симон покраснел, как вареный рак, и, запинаясь, пробормотал:

- Я?.. Я просто... просто так...

- Ой, не заливай! - отмахнулся Шатофьер. - Если тебе удается водить за
нос Амелину, и она искренне убеждена в твоей верности, то со мной этот
номер не пройдет. Думаешь, я не знаю про дочь лурдского лесничего?

- А? - Филипп озадаченно взглянул на внезапно скисшего Симона, затем
вопрошающе посмотрел на Эрнана: - О чем ты толкуешь, дружище? Причем здесь
дочь лурдского лесничего?

- А при том, что у этой самой дочери есть три дочурки, чертовски
похожие на верного супруга госпожи д'Альбре де Бигор.

- Да ты шутишь! - воскликнул ошарашенный Филипп.

- Нет, клянусь хвостом Вельзевула. Он путается с нею с тринадцати лет,
а старший их ребенок родился за полгода до его женитьбы на Амелине.