Чтение 77–й страницы книги ~Тайна "Нереиды"~

Глава 19 Игры Марции

"Слухи, что Элий Цезарь погиб в Нисибисе, ничем не подтверждены".

"Акта диурна", 15-й день до Календ июля*

* 17 июня.

Летиция не верила. Ей говорили, но она не верила. Что бы ни пытались ей
втолковать, она неизменно повторяла: "Еще нет". Он не умер. Она знает. Откуда -
спрашивали ее. Знает - и все. Она будет ждать. Он вернется. Он был ранен, и он
вернется.

Придет, обнимет, скажет:

- Летти, вот и я... Глупая. Ты плачешь? Он снился ей каждую ночь - как
живой. Она упрашивала его приехать быстрее в Рим. Но Элий лишь загадочно
улыбался в ответ. Неужели он не хочет к ней вернуться?!

Со всеми она говорила только о нем - со служанками, с охранниками, с
сенаторами, что являлись к ней высказать сочувствие. Элий не умер. Такое не-
возможно.

- Гет, ведь он не мог умереть? - спрашивала она в который раз своего
странного охранителя.

- Не мог, - подтверждал бывший гений и вздыхал украдкой.

Криспина вернулась в Рим расстроенная и злая. Быстрое выступление Руфина и
его не терпящий возражений приказ покинуть Антиохию привели ее в ярость. Одно
радовало: качка вызывала непрерывную тошноту. Она подумала, что это хороший
признак - она беременна. Но ступила на берег, и тошнота прошла. Проверилась на
беременность. Ответ отрицательный.

Первым, кто явился на Палатин поздравить ее с возвращением, был Бенит. Он
восхитился цветом ее лица (врал, конечно, она выглядела плохо), потом
восхитился умной стратегией Руфина и пообещал, что сенат непременно дарует
императору триумф после победы над монголами. Он говорил фальшиво и сладко, но
с воодушевлением, и Криспина ему верила. Все-таки они родственники. Без
императора Криспина чувствовала себя несчастной и одинокой на Палатине. Пизон
тоже пришел. Строил какие-то грандиозные планы. Обещал отправиться в Антиохию.
Но из. сенаторов никто не прибыл. Из членов Болаиого Совета - тоже. Криспине
казалось, что все о ней забыли и считают ненужным посещать ее теперь, когда у
нее родилась девочка, не имеющая права наследования, а Руфин отбыл в
Месопотамию, из которой может не вернуться. Тяготы похода могут доконать его,
как когда-то доконали божественного Траяна. Но Криспина еще всем докажет, что
ее недооценили. Руфин вернется, и тогда... Тогда она со всеми посчитается.

Окруженная высокой оградой вилла ничем не отличалась от других вилл
богатых колонистов Никополя в Новой Атлантиде. Та же пышная зелень, те же
кованые ворота, привратник-метис в пестрой накидке и в соломенной шляпе у
входа.

Марк Проб остановился у ворот, раздумывая: отдать письмо привратнику или
подождать, надеясь на счастливый случай. Говорят, хозяйка любит пройтись пешком
по тенистым аллеям Никополя. Тогда можно будет последовать за нею и...

Центурион с сомнением покачал головой. Нет, лучше письмо. Он отдал
привратнику запечатанный пакет.

- Твоей хозяйке, - сказал кратко. - Срочно. Метис посмотрел с сомнением на
гостя - пестрый плащ, соломенная шляпа. Лицо с орлиным носом и тонким ртом. За
милю видно, что человек из Рима, несмотря на местные тряпки. Метис позвал
помощника садовника и отдал тому пакет. Мальчишка убежал. Проб остался у
решетки ждать. Маленький посланец вскоре вернулся и передал одно-единственное
слово:

- Впустить. Ворота открылись.

Марция в белой просторной тунике ждала на террасе. Все так же хороша:
черные волосы волной стекали на плечи, сильно накрашенные глаза смотрели
дерзко. Хозяйка пила кофе. Жестом указала гостю на плетеный стул. С террасы
открывался вид на великолепный сад. Два белоколонных портика протянулись вдоль
бассейна. На фоне яркой зелени мрамор казался ослепительно белым. Терраса была
украшена копиями раненых амазонок, созданными когда-то на конкурс для храма
Дианы Эфесской пятью знаменитыми ваятелями. Где бы римлянин ни поселялся, всюду
он строил портики и ставил статуи.

Центурион снял шляпу и уселся на плетеный стул.

- Что тебя привело сюда? - проговорила Марция задумчиво.

- Все то же дело. Я знаю имя насильника: Бенит Пизон. И я хочу, чтобы ты
дала против него показания.

- Ты хочешь этого. А я не хочу. Что ж нам делать, а?

Проб не ответил на вопрос, огляделся. Заметил в углу бюст юной девушки,
сделанный явно на заказ.

- Слышал, твои скульптурные портреты пользуются здесь большим успехом.

- У меня много работы, - сухо отвечала Марция.

- Неужели тебе никогда не хотелось поквитаться с Бенитом? Ведь он разрушил
твою жизнь. Марция рассмеялась коротким смешком.

- Ты ошибаешься. Проб. Он мою жизнь немного подправил.

Центурион не ожидал такого ответа. Но его трудно было смутить.

- Элий любил тебя...

- И стоило мне исчезнуть, тут же женился на молоденькой дурочке. Или на ее
деньгах, - прошипела Марция. На щеках ее зарделся румянец, и она сделалась еще
красивее.

Проб понял, что привел неудачные аргументы.

- А тебе известно, что именно Бенит убил Александра Цезаря? У меня пока
нет доказательств, но я это точно знаю. Подъем Бенита надо остановить. Если ты
дашь показания, Бенита исключат из сената и отдадут под суд. Убийца не может
заседать в курии.

- У меня нет претензий к Бениту. Посмотри, как я живу. Прекрасный дом.
Великолепный сад. Толпа слуг, немного ленивых, но достаточно угодливых.
Любовник, красивый как бог. Что еще может пожелать женщина?

- Ты должна помочь остановить Бенита. Должна сделать это ради Рима.

- Да? - Она рассмеялась. Неприятный, искусственный смех. Раньше она так не
смеялась. - А без моей помощи Риму никак не справиться? А с чего это я должна?
Разве Рим защитил меня, когда я нуждалась в его защите? Разве ты. Проб, подумал
обо мне, когда со мной стряслась беда? Ты подумал, как мне плохо? Как тошно?
Что я одинока, подумал об этом? Нет, ты думал о своей пресловутой истине и о
том, как выгородить Цезаря из этой истории. Главное - высшие интересы! Как ты
обрадовался, когда понял, что я лгу!

- Это не так...

- Так! Ты давил на меня вместо того, чтобы по-человечески мне помочь. А
теперь ради каких интересов Рим оставил Элия и его людей умирать под градом
варварских стрел? Они тоже ждали помощи Рима, и Рим их предал! Если Рим так
ослабел, что не может справиться с одним подонком без помощи одной слабой
женщины, то пусть Рим достается в награду Бениту. Бенит и Рим - они друг друга
достойны. И Элий достоин своей глупышки-жены. И героической бессмысленной
смерти. И ты достоин своей мерзкой работенки. А я достойна этого дома, этого
сада и любовника без мозгов, зато с огромным фаллосом... - Она задохнулась. -
Все получают то, что заслужили. И Рим тоже получит свое. Так что возвращайся
домой, не трать здесь время понапрасну.

- Смерть Элия на совести Руфина. Сенат уже начал расследование.

- Мне от этого не легче, - едва слышно выдавила Марция и отвернулась.
Центуриону показалось, что на ресницах ее повисли слезы.

- Если бы Элий был жив, он бы попросил тебя выступить против Бенита, -
попытался настоять на своем Проб.

- Но он умер... - Марция поспешно мазнула платком по глазам. - И попросить
некому. Прощай. - Она закусила губу, потому что губа предательски дрожала.

Глава 20

Игры фаната

"По неподтвержденным пока данным Нисибис пал. Гай Элий Мессий Цезарь погиб
вместе с остальными. Рим погружен в траур".

"Акта диурна", 13-й день до Календ июля*

* 19 июня.

Стены Нисибиса появились на фоне бледного выгоревшего неба. Разрушенные
зубья могучих некогда укреплений напоминали предсмертный оскал. Черные точки
неостановимо кружили над разрушенной крепостью, и не сразу Руфин понял, что это
падаль-щики слетелись со всех сторон драть щ. куски мертвечину. Густой, тягучий
знойный воздух дрожал над раскаленной степью. Войска остановились. Кричали
птицы. И выли собаки. На все голоса.

- Мне это не нравится, - сказал Гимп, откидывая с лица платок.

- Мне тоже, - отозвался его напарник, молодой смуглолицый араб.

- Пойдешь туда? - Гимп кивнул в сторону Нисибиса.

- А почему бы и нет?

- Я бы не пошел...

"В этом городе не может быть живых", - подумал Гимп.

Десяток всадников из разведки Четвертого легиона двинулся к городу. Ноги
лошадей вязли в тине. Равнина перед городом превратилась в болото. Под жаркими
лучами солнца черное месиво парило. Воздух колебался, создавая миражи, один
другого отвратительнее. Неожиданно едущий впереди всадник ушел с головой в.
липкую жижу. Остальные кинулись ему на помощь. Но сначала выудили не легионера,
а раздутый труп, потом несколько бревен и наконец облепленного грязью товарища.
Лошадь так и не нашли.

- В этой яме мог бы утонуть даже слон, - выплевывая грязь, сообщил данные
разведки легионер. - Кто-нибудь знает, где дорога?

Никто не знал. Повсюду валялись трупы людей и животных. На солнце трупы
раздулись чудовищными черными бурдюками. Стоявший на возвышенности город
казался необитаемым. Нигде не видно было ни одного варвара. Похоже, что римская
армия опоздала.

Руфин не стал подходить к Нисибису. Не разбивать же лагерь на этом мерзком
поле! Даже в своей палатке император не мог укрыться от нестерпимой вони.
Опасались нападения с тыла. Конница напрасно рыскала в округе - никаких следов