Чтение 77–й страницы книги ~Мрак~

Подлеща были выпучены, рот сжался как захлопка на волка.

-- Подлещ,-- сказал Мрак предостерегающе.

-- Он зовет!..-- прохрипел Подлещ.

По спине Мрака пробежал мороз. Он крикнул дрогнувшим голосом:

-- Опомнись!

-- Он зовет.

-- Подлещ,-- крикнул Мрак настойчиво,-- это было пятьдесят лет тому.

-- Он зовет!

Крик донеся отчетливее. Теперь и Мрак услышал в завывании ветра
слова: "Подлещ... дай..." Копыта заглушали звуки, но измученные кони все
же приближались к тому месту, откуда Подлещ бежал, бросив друга, и Мрак с
возрастающим страхом начал различать: "Дай руку... скорее... я падаю...
дай руку..."

-- Подлещ! -- закричал он громко.-- Стой! Это страна призраков! И
оборотней!

Кони уже перешли на шаг, хрипели, едва-едва выдвинулись из-за выступа
скалы, как Подлещ ахнул и поспешно сполз на землю. Впереди была ровная
каменистая площадка, заваленная трупами, дальше обрывалась пропастью, а та
сторона ущелья темнела в полете стрелы. Из ущелья поднимался дым, взлетали
искры, а на краю пропасти висел, цепляясь окровавленными пальцами,
человек.

Мрак видел только белокурые волосы и пальцы, что медленно сползали по
гладкому камню, и без того скользкому от крови. Подлещ отпихнулся от коня,
бросился к краю пропасти. Его шатало, он сам хрипел как загнанный конь, но
еще издали вытянул руку.

Он был в трех шагах от человека, если то человек висел над пропастью,
когда с другой стороны выбежало с десяток людей в кожаных доспехах, с
мечами и щитами, обитыми воловьей кожей. Трое тут же с криками метнули
дротики. Один пролетел мимо Подлеща, а два ударили в спину. Мрак видел как
острые словно бритвы лезвия пробили доспех, глубоко вонзились в тело.

Шатаясь, Подлещ подошел к висящему, протянул руку. Мрак видел как за
пальцы Подлеща ухватилась окровавленная ладонь, и тут одна за другой три
стрелы с глухим чмоканьем ударили в спину Подлеща. Одна была пущена с
такой силой, что ее окровавленное острие вышло из груди.

-- Держись,-- простонал Подлещ. Он сжал руку спасаемого слабеющими
пальцами, откинулся назад. Сил у него не оставалось, но он был грузен, и
его вес помог человеку выбраться до половины. Тот одной рукой ухватился за
камень повыше, другой хватанул Подлеща за воротник.

Мрак в ужасе ожидал, что незнакомец стащит Подлеща в пропасть, где
обратится в чудовище, но тот вылез и вскочил на ноги как раз в тот момент,
когда чужие воины подбежали с обнаженными мечами.

Он был без оружия, хотя и в бронзе доспехов, в него метнули дротики,
а следом заблистали мечи. Подлещ поднялся как раз вовремя, чтобы принять
удары в грудь. Он ухватил голыми руками за острия мечей, повалился,
увлекая и противников.

Спасенный воин с яростным криком подобрал среди трупов меч, напал на
врагов с такой яростью, что те попятились, а затем, оставив троих убитых,
побежали.

Воин погрозил им окровавленным мечом, опустился на колени перед
умирающим Подлещом:

-- Кто ты, достойный?

Мрак слез, подошел ближе, ведя коня в поводу. Конь пугливо
вздрагивал, прижимал уши, всхрапывал при виде крови. Воин оглянулся. Лицо
его было чистое, юношеское, в синих глазах стояло изумление и еще не
остывшая ярость битвы. Он отпрянул при виде жабы, та рассматривала его
неодобрительно, как всякого, кто слишком суетился и дергался.

-- Меня зовут Сулима,-- сообщил он торопливо,-- я из войска Шишиги.
Спасибо, вы подоспели так вовремя... Еще бы малость, и я бы сорвался в эту
жуткую пропасть!

Его плечи зябко передернулись.

Мрак оглянулся на зияющее ущелье, кивнул:

-- И долго... ты висел?

-- Мне это показалось вечностью,-- признался Сулима. Его глаза
всматривались в Мрака и его странную жабу уже с возникшим подозрением.--
Шел бой, мы с Подлещем... это мой лучший друг, дрались против дюжины. Я
поскользнулся, как-то вывернулся на лету, успел ухватиться... Звал
Подлеща, но, боюсь, что с ним что-то случилось. Он не оставил бы меня ни
за что! Ты его не видел? Он мог пробежать только мимо вас двоих.

Голова Подлеща лежала в его ладонях. Кровь текла, булькая изо рта,
струилась из ран, а вместе с кровью уходила и жизнь. Он все слышал, даже
сумел растянуть быстро синеющие губы в улыбке.

-- Кто этот достойный человек? -- спросил снова Сулима.

Голос его был потрясенным. Он то смотрел на Подлеща со слезами
благодарности, то подозрительно на Мрака. Мрак наконец сказал
успокаивающе:

-- Мы друзья.

Глаза Сулимы все еще были недоверчивыми:

-- Хотелось бы. Но здесь, говорят, странные места.

-- Да? -- переспросил Мрак.

-- Здесь могут появляться призраки,-- сказал Сулима, оглядываясь
пугливо.-- Даже вурдалаки! Да и вообще... Что это у тебя на плече?

Подлещ что-то прошептал, затем голова откинулась, а глаза застыли.
Сулима заплакал, дрожащей рукой надвинул ему веки. На лице Подлеща остался
кровавый след от пальцев.

-- Вот он и вернулся,-- прошептал Мрак.

-- Кто это? -- допытывался Сулима. Крупные слезы блестящими
жемчужинами скатывались по его щекам.-- Он умер как герой! Я не видел
человека, который бы вот так... Два дротика в спине, а он сумел дойти,
подал мне руку! Но кто он? Что его вело?

Мрак огляделся:

-- Ты бери его коня. Здесь нам делать уже нечего. Битва за перевал
проиграна. А по дороге я тебе кое-что расскажу. Или нет, не расскажу.

Сулима смотрел уже со страхом. Пальцы суетливо метнулись к горлу,
обереги cухо застучали. Но колдун перед ним, если это был человек, не
обратился в дым, не превратился в чудовище, каким должен был быть на самом
деле, если уж появился так неожиданно в разгар боя. А жаба так вообще
закрыла глаза и дремала.

-- Изыди,-- сказал он нерешительно.

Мрак покачал головой:

-- Ни за что. Правда, если скажешь заветное слово, как добраться в
неведомую страну, где растут молодильные яблоки, тогда изыду. Но коня тоже
изыду.

-- Заветное? -- не понял Сулима.-- Ни знаю никакого заветного.

Мрак ощутил как черная тоска сковывает ему грудь. В сердце едва ли не
впервые в жизни вошла безнадежность и желание бросить это все, а самому не
барахтаться, а сложить лапки и затонуть.

-- Мне нужно попасть в страну,-- сказал он раздельно,-- где растут
чудесные яблони. Которые дают молодильные яблоки!

Сулима почесал в затылке. Предположил нерешительно:

-- Так тебе нужна та страна... или яблоки?

-- Яблоки, вестимо,-- сказал Мрак с раздражением и надеждой.-- На кой
мне чужие страны!

-- Гм... Тогда тебе лучше съездить во-о-он в то село. Видишь внизу в
долине крыши виднеются? Там у одного такая яблоня торчит прямо посреди
огорода.

Мрак не поверил:

-- Врешь поди?

-- Зачем? -- обиделся Сулима.-- До тебя за теми яблонями ходило
знаешь сколько народу? Толпами! Герой на герое. Один наконец, которого
побили больше других, додумался семена из такого яблочка закопать у себя
за хатой. А то и прямо черенок из тех дальних стран приволок, больно
яблоки уродились славные. На зиму от стужи укрывал, от ветра прятал.
Словом, теперь всяк любуется. Как жар горят! А ночью прямо как угли в
костре светятся. Пришлось забор поставить, а то кто только не пытался
сорвать на даровщинку.

Мрак обнял Сулиму, чувствуя как возвращаются силы:

-- Спасибо!

-- Тебе спасибо,-- сказал Сулима серьезно.-- Зовут его Платон. Он
малость не в себе, но не бери в голову.

Высокий забор Мрак увидел еще издали. Настоящий, крепкий, можно малую
крепостицу таким огородить. Остальные дома огорожены простым тыном из
кольев и гибких прутьев. Куры не разбредутся, и ладно. И чтоб чужая коза в
огород не забрела. А из-за того забора торчала крыша не под жалкой
соломой, а под гонтой. Дымок вился из настоящей трубы. Хозяин здесь либо
зажиточный, либо с руками на нужном месте.

Мрак постучал в калитку. Во дворе грозно зарычал пес, гавкнул грозно.
Послышались шаги, калитка отворилась. По ту сторону на Мрака выжидательно
смотрел худой мужик в драной рубахе, давно нестиранных портках. В
нечесаных волосах торчали соломинки.

-- Что надо? -- спросил он сипло.

Мрак, не отрываясь, смотрел через плечо мужика. В глубине двора росла
яблоня. Приземистая, как вырастают на просторе, она широко раскинула
ветви, а среди зелени как огромные рубины полыхали красные, просто
пурпурные яблоки -- рдяные, налитые огнем. Каждое с гусиное яйцо, они
часто усыпали ветви, пригибали ветви, а от земли навстречу тянулись
подпорки с раздвоенными концами, бережно поддерживали, не давали
обломиться под тяжестью плодов.