смотрели еще без страха, только с любопытством на могучего
парня, что ворвался так неожиданно.
закашлялся. Девушки смотрели все еще с открытыми ртами, наконец
самая быстрая промямлила:
вскинула брови, подвигала, изображая глубокие размышления. --
Боярыни здесь нету...
платье, торопливо потащила через голову:
ты подавилси...
личинки майского жука, что три года не видит солнечного света.
Олег захрипел от ярости, девка торопливо изготовилась, понятно,
от чего мужики хрипят, а Олег, с перекрытым красной пеленой
ярости взором, отступил по ступенькам на ощупь.
Змеев, внутри тряслась и жалко дребезжала каждая жилка, вихрь
уже не получится, не удержишь в кулаке, самого размажет по
незримым стенам, к тому же надо хоть каплю силы накопить на
обратно. Ступеньки дробно простучали под его сапогами, перила
разлетелись вдрызг, ибо к конюшне метнулся напрямую.
Рядом с конем шел гридень, похлопывал и поглаживал, поправлял
потничек под узорным седлом. Олег на бегу отпихнул, вспрыгнул в
седло, развернул коня. Когда простучал стук копыт, сзади
разозленно заорали, вроде даже звонко щелкнула тетива.
заяц, убегающий от лисы. Олег свирепел, здесь живут очень уж
неторопливо, коня посылал через кусты, рискуя сломать шею себе
и животному, а когда за гаем показался легкий теремок,
огороженный частоколом из свежеоструганных кольев, не стал
искать ворота. Конь задрожал, но послушно ринулся напрямую.
Стадо свиней с визгом бросилось к хлеву, а челядины застыли с
распахнутыми ртами: красноголовый всадник появился словно с
небес.
дико вращая глазами. На широком резном крыльце три молодые
женщины пряли шерсть. Олег с огромным облегчением узнал в одной
ту золотоволоску, что бежала за конем Колоксая, хваталась за
стремя, брызгая на конский бок горючими слезами.
Женщины смотрели блестящими любопытными глазами. На лицах было
больше изумления, чем страха.
кровь, а голос задрожал:
нервно перебирали шерсть. -- Если ты знаешь...
из царства мертвых!
замедлить чуть! Я не сказал другим, но вода тянет в свой
подземный мир, а с нею борется только солнце. Но как только
скроется за краем земли...
Говорил, что там зелье, против которого бессилен любой яд.
Правда, мертвая вода -- не яд, но... Кто отравил?
снега. Олег ожидал, что она с криком бросится торопить его
мчаться быстрее к ее любимому, спасать, тем более что докажет
свою любовь и преданность, ведь цену той женщины он уже
видит... но она вдруг ответила похолодевшим голосом:
искренне. -- Он ее тогда не знал вовсе.
Вспоминает, кого оставил! И теперь видит, что потерял...
ты ценность для него и чего стоят все женщины мира в сравнении
с тобой.
завизжала в радости, что Колоксай ее любит... или полюбит
снова, и в страхе, что может не успеть, надо лететь, нестись,
мчаться к ее умирающему мужу...
верил своим глазам, когда она покачала головой:
-- Что ты говоришь?.. Он же там мучается! Страшный яд отравил
ему кровь, выжигает мозг, терзает внутренности!.. Сто тысяч
распинаемых преступников не чувствовали того, что переносит он
сейчас!
торжество и ненависть, и не было в ее глазах ни раскаяния, ни
жалости.
не распинали мои страхи? Разве он не распял мою любовь?.. Нет,
волхв, я не пойду с тобой.
напряжения невидимые струны, а голос натянут так, что порвется,
если вздрогнет.
побежали мурашки. -- Его никто не заставлял бросать меня!.. А
теперь он не достанется ей тоже. Как и мне.
подниматься в его груди, он давил недостойные волхва чувства, а
когда она гордо задрала подбородок, вызывающе и дерзко, он уже
знал, что это всего лишь, чтобы не выронить слезы.
поеду! А ты... убирайся, пока цел.
Глаза застлало пеленой гнева. Как охотно все прибегают к силе,
даже вот такие нежные и хрупкие знают, что сила решает все!
только силу, то поедешь со мной, даже если мне для этого
придется разорить твой город! Поедешь, даже если смету с лица
земли весь этот край! Поедешь...
терзается от нечеловеческой боли, и он, сцепив зубы, сказал
Слово Огня и простер руку в сторону города.
вспыхнули, на землю медленно падали горящие вершины. Воздух
стал горячим, пропитался гарью и копотью. На внезапно возникшем
черном просторе торчали обугленные пни, а в воздухе кружил
черный пепел. Далеко на том краю внезапно возникшей просеки
блеснуло солнце над полем, еще дальше оранжево блестели стены
города. Край вспыхнул, там поднялся столб черного дыма, и даже
отсюда были видны багровые языки пламени.
а, напротив, вобрал в себя, и теперь его раздирает накопленная
мощь. Он чувствовал странную жажду рушить, ломать, крушить и
Лукьяненко Сергей
Самойлова Елена
Ильин Андрей
Березин Федор
Шилова Юлия
Лондон Джек