Чтение 77–й страницы книги ~Гонители~

подвел их к стану меркитов. На заре ударили барабаны... Воины в трех
местах прорвались сквозь заграждения. К восходу солнца все было кончено. В
живых остались только женщины, дети, подростки и не больше двух-трех сотен
взрослых воинов. Их заставили собрать на телеги все добро, запрячь волов и
идти обратно. Среди пленных оказался младший сын Тохто-беки. Его подвели к
Джучи и Субэдэй-багатуру со связанными за спиной руками. С глубокой
царапины на лбу тонкой струйкой сбегала кровь, заливая правый глаз.

- Где твои старшие братья?- спросил Субэдэй-багатур.

- Мои братья счастливее меня. Они погибли в сражении.

- Есть ли кто еще из рода твоего отца в живых?

- Все там...

- Развяжите ему руки,- приказал Джучи.- Субэдэй-багатур, я хочу с ним
поговорить...

Что-то буркнув, Субэдэй-багатур поехал к обозу, уходящему от места
битвы со скрипом телег и плачем женщин. Сын Тохто-беки полой халата стер с
лица кровь, пальцами потрогал царапину.

- Больно?- спросил Джучи.

Тот глянул на него с таким удивлением, будто услышал из уст злого духа
святую молитву. Джучи велел подать ему коня и, когда немного отъехали,
сказал:

- Ты, видно, думаешь, мы не люди.

- Какие же вы люди!- Сын Тохто-беки скосоротился, ожесточенно плюнул
на траву.- Погубили весь наш народ.

- А вы никого не губили? Спроси моего друга Судуя, кто лишил жизни его
бабушку, кто мучил в плену его мать? И мою мать тоже... Люди твоего отца.

- Что говорить о моем отце? Его давно нет. Нет и моих братьев. Скоро и
я уйду к ним. О чем нам с тобой говорить, нойон?

- Это Джучи, сын Чингисхана,- сказал Судуй.

- Все равно. У вас впереди жизнь, у меня - смерть.

Ни зависти, ни упрека не было в его словах, не было и отрешенности, а
было ясное, беспощадное понимание своей судьбы. У Судуя заболело сердце от
жалости к нему.

- Э-э, тебя никто убивать не собирается!- сказал и сам не поверил
своим словам.- Правда, Джучи?

Джучи не отозвался. Он смотрел на сына Тохто-беки задумчиво-озабоченно.
Спросил:

- Почему вы не ушли куда-нибудь раньше?

- Мы выросли на Селенге. Она нам снилась во сне. Хотели возвратиться.
Думали, что-нибудь переменится.

- Почему вечером не попросили пощады?- в голосе Джучи прозвучала
горечь.

Сын Тохто-беки повернулся к нему резко и круто, долго смотрел в лицо,
наконец сказал:

- Как бы ни просил загнанный заяц пощады у лисы, она его съест.-
Прислушался к печальному скрипу колес и плачу женщин.- Разве вы нас могли
пощадить?

- Я бы вас пощадил... Как твое имя?

- Хултуган. Хултуган-мэрген.

- Значит, ты очень хорошо стреляешь из лука?

- Я стрелял лучше всех.

Джучи недоверчиво улыбнулся. У Хултугана сузились глаза.

- Я говорю правду!- с внезапной злобой сказал он.- В твою голову я
попал бы с расстояния в двести алданов.

- Хочешь попробовать?- с веселым вызовом спросил Джучи.

- Давай лук и стрелы и становись. Но ты не станешь!

Отстегнув колчан и саадак, Джучи подал Хултугану.

- Поедем, мэрген.

Поскакали в сторону. Судуй испуганно оглядывался и молил небо, чтобы их
увидел Субэдэй-багатур и остановил, запретил глупую, опасную забаву. Но
всадники шагом двигались за обозом, Субэдэй-багатура не было видно. Что
делать? Закричать? Этим криком он оскорбит Джучи. Рубануть Хултугана по
шее, пока не поднял лук? Джучи не простит убийства...

- Ну, где я должен стать?- спросил Джучи у Хултугана.

- Вон там, у кустика харганы.

- Джучи!- предостерегающе крикнул Судуй.

Но он хлестнул коня, галопом взлетел на увал, соскочил с седла, стал
лицом к ним. На голове белела войлочная шапка, жарко вспыхивала золотая
застежка пояса, с правой руки свисала еле заметная с такого расстояния
плеть. Хултуган тоже спешился, опробовал лук, подергав тетиву, примял
жухлую траву подошвами гутул, утвердил ноги. Судуй вынул меч, пригрозил:

- Попадешь в Джучи - убью! Не успеет он упасть на землю, твоя голова
скатится с плеч!

Вспотели ладони, и рукоятка меча стала скользкой. Хултуган насмешливо
глянул на него, однако ничего не сказал. Судуй думал, что, если Джучи
погибнет, ему придется убить не только Хултугана, но и самого себя... А
меркит не спешил. То натягивал лук, и тогда жесткий прищур морщил кожу в
углах глаз, то опускал, тренькал пальцами по тетиве, казалось, чего-то
выжидал. Джучи стоял не двигаясь. Его конь пощипывал траву, тянул из рук
повод.

Вдруг Хултуган резко вскинул лук. Звонко тенькнула тетива. Стрела
сорвала с головы Джучи шапку. Он подхватил ее, взлетел в седло, подскакал
к ним. Лицо его было бледным, но в глазах сияла, плескалась радость жизни.
Он засмеялся, показал пробитую шапку.

- Чуть было не срезал одну из моих косичек! Неплохо. Но мы с Судуем,
думаю, стреляем не хуже.

Хултуган натянул лук, пустил стрелу в небо, тут же приложил к тетиве
вторую и, когда первая стала падать вниз, перешиб ее надвое. То же самое
повторил еще раз, молча вложил лук в саадак, подал онемевшему от изумления
Джучи, сел на коня.

- Почему ты... не убил меня? Ты промахнулся намеренно!

- Я бы убил. Если бы ты дрогнул. Ты храбрый и потому достоин жизни,
так неосмотрительно подаренной мне.- Покосился на Судуя, язвительная
усмешка задрожала на губах.- Но промахнулся не намеренно. Твой нукер
нагнал на меня столько страху, что задрожали руки.

Судуй сжал руку Хултугана выше локтя, захлебываясь от внутреннего
напора радости, сказал:

- Ты хороший... Ты как Джучи...

И тут же осекся. Хултуган смотрел на медленно плывший по степи обоз, и
его глаза были как у смертельно раненного оленя. Судуй дернул за халат
Джучи, придержал лошадь, зашептал:

- Джучи, спаси ему жизнь! Спаси, Джучи!

Джучи отвел его руку, ударил плетью коня.

Отправив обоз вперед, Субэдэй-багатур остановил войско на дневку. Мирно
курились огни, сизая пряжа дыма стлалась по серому войлоку степи. Судуй
поднялся раньше Джучи, сварил суп, приправил его горстью сушеного лука.
Джучи вышел из палатки, заглянул в котел, потянул ноздрями вкусный залах.

- Молодец!

- Я думал, что ты захочешь угостить Хултугана.

- Правильно подумал... Эй, воин, приведи ко мне сына Тохто-беки.

- Джучи, ты почему вчера подставил лоб под стрелу?

- Не догадываешься? Мы с ним одной веревкой связаны. Один конец у меня
в руках, другой у него на шее. И он правильно сказал - о чем нам
говорить?.. Я хотел уравняться. Но забудь об этом. Не вздумай кому-нибудь
рассказывать.

- Даже моей Уки?

- Ни твоей, ни моей. Сказал мужчине - сказал одному, говоришь
женщине - слышит сотня.

- Тебе было страшно?

- А ты попробуй - узнаешь.

Воин подвел к огню Хултугана. Царапина на его лбу засохла, черным косым
рубцом пересекала лоб от волос до бровей. Он приветствовал Джучи как
равный равного, и в этом не было высокомерия или горделивости,
скорее-уважение. Судуй разостлал на траве попону, налил в чаши шулюн.

- Ешь, мэрген, береги свои силы,- сказал Джучи.

- Для чего они мне, мои силы?

Джучи глянул на караульного, велел ему уйти, наклонился к Хултугану.

- Я помогу тебе бежать.

Хултуган держал в руках чашу с шулюном, дул на черные крошки лука,
плавающего в блестках жира, старался собрать их в кучу. Но крошки,
кружась, расплывались.

- Я ждал, что ты это скажешь. Спасибо. Но я не побегу. У меня были
братья - их нет. Была жена... Были друзья... Была родная земля... Были
удалые кони-бегунцы, был тугой лук в руках... Ничего не осталось. Куда я
побегу? Зачем? Для чего, для кого жить буду?

- Напрасно вы не попросили пощады. Напрасно!

- Почему мы должны были просить пощады?

- Разве не виноваты перед нами?

- А вы?

- Мы тоже.- Джучи вздохнул, задумался.- Мы с тобой понимаем друг
друга... Понимаем, а? Понимаем. Но для этого тебе и мне надо было глянуть
смерти в лицо. Неужели и народы должны пройти через то же, чтобы понять
друг друга?- Внезапно заторопился:- Пойдем к Субэдэй-багатуру. Покажи, как
ты умеешь стрелять.

Хултуган разбивал одну стрелу другой. Нойоны и воины удивленно ахали.
Субэдэй-багатур покачал головой, проговорил с сожалением:

- Если бы это был не сын Тохто-беки...

- Пусть он будет моим нукером,- сказал Джучи.- Могу я его взять себе?

- Об этом спросишь у отца.

Джучи закусил губу, отвернулся.

Из степи прискакали дозорные, всполошив всех криками: