жизнью. Но боюсь, Мэйбл, что в глазах юной девушки дружба с ее отцом не
лучшая рекомендация!
другой вам и не требуется. Все, что вы говорите, все, что вы делаете,
Следопыт, разум мои одобряет, и сердце должно, нет, оно не может не
послушаться разума.
видно, что нам на благо, и он защитит нас. Это радостные слова для меня,
Мэйбл, однако я и так сделал бы все, что можно сделать при таких
обстоятельствах, но, конечно, это и не уменьшит моих стараний.
Мэйбл, - не будем терять ни минуты драгоценного времени. Может быть, нам
сесть в вашу пирогу и сейчас же отправиться навстречу батюшке?
их тут по крайней мере двадцать. Можете не сомневаться. Змей уже сейчас по
всем шныряет. Нет, нет, мои совет - остаться здесь. Бревна блокгауза еще
сырые, их не так-то легко поджечь, а если блокгауз не спалят, я продержусь
здесь хоть против целого племени индейцев. До тех пор пока нам удастся
уберечь стены от огня, ирокезам меня отсюда не выбить. Сержант, вероятно,
остановился на каком-нибудь острове и до утра его нечего ждать. Удержавшись
в блокгаузе, мы всегда сможем предупредить его выстрелами, а если он решит
напасть на дикарей, что при его характере весьма возможно, исход боя во
многом будет зависеть от того, в чьих руках укрепление. Нет, нет, если цель
наша - помочь сержанту, здравый смысл подсказывает мне остаться, хотя бежать
нам вдвоем не представляло бы большого труда.
- Все, все, что угодно, лишь бы спасти отца!
потому, признаться, хочу, чтобы у сержанта была надежная опора. Пока что он
отличился, и, если бы ему удалось отогнать негодяев и, спалив дотла хижины и
блокгауз, отступить с честью, ему бы это зачлось. Лунди бы это, без
сомнения, не забыл. Да, да, Мэйбл, мы обязаны спасти не только жизнь
сержанту, но и честь.
остров!
разбивали наголову, когда они вели себя более доблестно, чем в дни своих
побед. Делать ставку на успех, и особенно на успех в войне, неразумно. Я не
городской житель и не знаю, как смотрят горожане, но в наших краях даже
индейцы судят о качествах воина по его военным удачам. Главное для солдата -
никогда не терпеть поражения, и мне кажется, люди не очень-то задумываются
над тем, каким образом сражение было выиграно или проиграно. Что касается
меня, Мэйбл, то я взял себе за правило, стоя лицом к лицу с врагом, не
давать ему спуску и, по возможности, не зазнаваться, одержав над ним верх;
после поражения об этом говорить не приходится, ведь ничто так не смиряет,
как хорошая взбучка. Гарнизонные священники проповедуют солдатам смирение,
но если бы одно смирение превращало людей в добрых христиан, то королевские
войска давно были бы причислены к лику святых, потому что в этой войне они
покамест только получали зуботычины от французов, начиная с форта Кэп и
кончая Тайем.
неприятелю, - сказала Мэйбл, все еще думая о том, как отзовутся последние
события на добром имени сержанта.
удачно. Даже для тех, кто проделал весь путь сюда и обратно, не так-то легко
снова отыскать остров. Боюсь, что кто-то нас предал. Да, да, кто-то
несомненно нас предал!
закусить. И, когда ,я встречаю болтуна, я не слушаю его красивые слова, а
приглядываюсь к его делам; ведь, если у человека правдивая душа и добро на
уме, он считает, что поступки лучше за него скажут, чем язык.
искренний и прямодушный.
на душе нет кривды. Предположения Лунди, квартирмейстера, сержанта, да и
вашего дяди на его счет совершенно нелепы. Это все равно что утверждать,
будто солнце светит ночью, а звезды - днем. Нет, нет, я готов прозаложить
свой скальп, а если понадобится, и ружье за честность Пресной Воды - Да
благословит вас бог. Следопыт! - воскликнула Мэйбл, протягивая руку и сжимая
железные пальцы охотника с чувством, в силе которого она сама навряд ли
отдавала себе отчет. - Вы само великодушие, само благородство! Бог
вознаградит вас за это!
не смел о такой девушке, как вы, а предоставил бы какому-нибудь достойному
вас дворянину из гарнизона просить вашей руки.
Мэйбл. - Сейчас мы должны больше думать о наших друзьях, Следопыт, чем о
себе. Но я от всей души рада, что вы считаете Джаспера невиновным. А теперь
давайте подумаем, как поступить с Росой. Может быть, ее выпустить?
надо нам глядеть в оба. Если посадить ее на чердак и убрать лестницу, она
хоть будет нашей пленницей.
отпустим ее. Я уверена, что она слишком предана мне, чтобы причинить мне
зло.
не чистокровная минг, но ведь она якшается с этими негодяями и переняла все
их повадки... Но что это?
нижнее помещение, чтобы индианка не сбежала, погасил свечу и поспешил к
бойнице. Мэйбл в тревожном ожидании глядела через его плечо. Все это заняло
какое-то время, и, когда глаза Следопыта несколько освоились с темнотой и он
смог что-то различить, две шлюпки уже пронеслись мимо и пристали к берегу
ярдах в пятидесяти от блокгауза, где рыл устроен причал. Больше в окружающем
мраке разглядеть ничего не удалось, и Следопыт шепнул Мэйбл, что это могут
быть и Праги, потому что едва ли сержант прибудет так рано. Видно было, как
из лодок выгрузились люди, затем трижды раздалось громогласное "ура", не
оставившее никакого сомнения в том, кто были прибывшие. Следопыт ринулся к
люку, поднял крышку, соскользнул вниз и с лихорадочной поспешностью, по
которой можно было судить, насколько серьезно положение, стал отпирать
дверь. Мэйбл последовала за ним, но скорее мешала, чем помогала его усилиям,
и они успели отодвинуть лишь один засов, когда грянули выстрелы. Оба замерли
в напряженном ожидании, как вдруг окружающие кусты огласились боевым кличем
индейцев. Дверь наконец распахнулась, и Следопыт с Мэйбл выскочили наружу.
Но все уже смолкло. Несколько секунд они прислушивались, и Следопыту
почудилось, будто со стороны причала слышатся слабые стоны; но дул свежий
ост, и шелест листвы, мешаясь с дыханием ветра, мог ввести его в
заблуждение. Зато Мэйбл, забыв обо всем, рванулась от него к лодкам.
- Стойте! Вы идете на верную смерть, и к тому же это бесполезно. Надо
вернуться в блокгауз.
воскликнула девушка: но привычная осторожность заставила ее даже в эту
ужасную минуту понизить голос. - Если вы любите меня. Следопыт, пустите меня
к отцу!
не отвечает на залп, а я, как назло, оставил ружье в блокгаузе! Хотя на что
мне ружье, если никого не видать?
вглядывался в темноту - смутно различил черные силуэты пяти или шести
индейцев, которые, пригнувшись, пытались проскользнуть мимо него с явным
намерением отрезать им путь к блокгаузу. Подхватив Мэйбл под мышку, как
малое дитя, и напрягши свое мускулистое тело, охотник все же успел вбежать в
блокгауз раньше гнавшихся за ним по пятам преследователей. Опустив свою
ношу, он кинулся запирать дверь и едва задвинул один засов, как сильный
толчок в массивные бревна чуть не вышиб ее из петель. Задвинуть второй засов
было делом одной секунды.
героиня находилась в том состоянии, когда двигаешься как бы бессознательно.
Следопыт попросил принести огня: машинально засветив свечу, она спустилась с
ней вниз к ожидавшему ее разведчику. Взяв у нее огарок. Следопыт тщательно
осмотрел блокгауз, чтобы проверить, не спрятался ли там кто-нибудь; он
переходив с одного этажа на другой, лишь убедившись, что позади нет врага.
Итогом осмотра была твердая уверенность в том, что в блокгаузе, кроме него и
Мэйбл, нет никого, - Роса сбежала. Следопыт вернулся к нашей героине,
поставил свечу на ящик, проверил затравку "оленебоя" и только тогда сел.
и спешки последних пяти минут, казалось, хватило бы на всю ее жизнь. - Мой
дорогой батюшка со всем отрядом убит или взят в плен!
иначе мы бы услышали торжествующие вопли негодяев мингов у стен блокгауза
Одно только можно сказать наверное: если враг действительно одержал верх, он
сейчас же потребует, чтобы мы сдались. Но скво расскажет им о нашем
положении, и, так как они хорошо знают, что пока "оленебой" не посрамил
своего имени, днем поджечь блокгауз им не удастся, они постараются
подкрасться ночью, можете в этом не сомневаться.
может невесть что померещиться Я знавал женщин, которые верили снам .
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Шилова Юлия