утреннего приветствия после длинного тяжелого сна.
- главным образом, впрочем, хорошему корму и обилию лягушек. Ученые впо-
пыхах записывали историю обеих принцесс и целебного цветка, принесшего с
собою счастье и радость всей стране и всему царствующему дому, аисты же
рассказывали ее своим птенцам, но, конечно, по-своему, и не прежде, чем
все наелись досыта, - не то у них нашлось бы иное занятие!
без того!
век не видать бы Египта и не исцелить старика. Конечно, тебе перепадет
за это! Тебя, наверно, удостоят степени доктора, и наши следующие птенцы
уже родятся в этом звании, их птенцы - тоже и так далее! По мне, ты и
теперь ни дать ни взять - египетский доктор!
как они говорили, красною нитью через все событие, и толковали ее на
разные лады. "Любовь - родоначальница жизни" - это была основная мысль,
а истолковывали ее так: "Египетская принцесса, как солнечный луч, про-
никла во владения болотного царя, и от их встречи произошел цветок..."
эти разговоры аист, когда ему пришлось пересказать их в гнезде. - Они
говорили так длинно и так мудрено, что их сейчас же наградили чинами и
подарками; даже лейб-повар получил орден - должно быть, за суп!
самое главное лицо, а самое главное лицо - это ты! Ученые-то только язы-
ком трепали! Но дойдет еще очередь и до тебя!
сладким сном, не спала во всем доме лишь одна живая душа. Это был не
аист - он хоть и стоял возле гнезда на одной ноге, но спал на страже, -
не спала Хельга. Она вышла на террасу и смотрела на чистое, ясное небо,
усеянное большими блестящими звездами, казавшимися ей куда больше и ярче
тех, что она привыкла видеть на севере. Но это были те же самые звезды!
И Хельге вспомнились кроткие глаза жены викинга и слезы, пролитые ею над
своею дочкой-жабой, которая теперь любовалась великолепным звездным не-
бом на берегу Нила, вдыхая чудный весенний воздух. Она думала о том, как
умела любить эта язычница, какими нежными заботами окружала она жалкое
создание, скрывавшее в себе под человеческою оболочкой звериную натуру,
а в звериной - внушавшее такое отвращение, что противно было на него и
взглянуть, не то что дотронуться! Хельга смотрела на сияющие звезды и
вспомнила блеск, исходивший от чела убитого христианина, когда они лете-
ли вместе над лесом и болотом. В ушах ее снова раздавались те звуки и
слова, которые она слышала от него тогда, когда сидела позади него на
лошади: он говорил ей о великом источнике любви, высшей любви, обнимаю-
щей все поколения людские!..
Однажды вечером другие могучие лесные птицы сказали страусу: "Брат,
завтра, бог даст, полетим к реке напиться!" И страус ответил: "Захочу и
полечу!" На заре птицы полетели. Все выше и выше взвивались они, все
ближе и ближе к солнцу, Божьему оку. Страус летел один, впереди всех,
горделиво, стремясь к самому источнику света и полагаясь лишь на свои
силы, а не на подателя их; он говорил не "Бог даст", а "захочу", и вот
ангел возмездия сдернул с раскаленного солнечного диска тонкую пелену -
в ту же минуту крылья страуса опалило, как огнем, и он, бессильный,
уничтоженный, упал на землю. Никогда больше он и весь его род не могли
подняться с земли! Испугавшись чего-нибудь, они мечутся как угорелые,
описывая все один и тот же узкий круг, и служат нам, людям, живым напо-
минанием и предостережением.
не то от ужаса, не то от глупой радости при виде своей собственной тени
на белой, освещенной луной, стене, и душою ее овладело серьезное настро-
ение. Да, ей выпала на долю богатая счастьем жизнь, что же ждет ее впе-
реди? Еще высшее счастье - "даст Бог!"
лотое кольцо, начертила на нем свое имя и подозвала к себе своего знако-
мого аиста. Когда тот приблизился, Хельга надела ему кольцо на шею, про-
ся отнести его жене викинга, - кольцо скажет ей, что приемная дочь ее
жива, счастлива и помнит о ней.
выбросишь на дорогу! "Аист приносит счастье", - скажут там на севере!.."
сешь его только раз, а я несу яйца каждый год! Благодарности же не дож-
дется ни один из нас! Вот что обидно!
корму, ни попутного ветра не даст!
улететь на север; в былые времена Хельга часто слышала его возле Дикого
болота. И она дала поручение и соловью: с тех пор, как она полетала в
лебедином оперении, она могла объясняться на птичьем языке и часто раз-
говаривала и с аистами и с ласточками, которые понимали ее. Соловей тоже
понял ее: она просила его поселиться на Ютландском полуострове в буковом
лесу, где возвышался курган из древесных ветвей и камней, и уговорить
других певчих птичек ухаживать за могилой и, не умолкая, петь над нею
свои песни.
гатый караван; двигались нагруженные сокровищами верблюды, гарцевали на
горячих арабских конях разодетые и вооруженные всадники. Серебристо-бе-
лые кони с красными раздувающимися ноздрями и густыми гривами, ниспадав-
шими до тонких стройных ног, горячились и фыркали. Знатные гости, в чис-
ле которых был и один аравийский принц, молодой и прекрасный, каким и
подобает быть принцу, въехали во двор могучего владыки, хозяина аистов,
гнездо которых стояло теперь пустым. Аисты находились еще на севере, но
скоро должны были вернуться.
дость, кипело веселье - праздновали свадьбу. Невестой была разодетая в
шелк, сиявшая драгоценными украшениями Хельга; женихом - молодой ара-
вийский принц. Они сидели рядом за свадебным столом, между матерью и де-
дом.
ное черною курчавою бородой, не смотрела и в его огненные черные глаза,
не отрывавшиеся от ее лица. Она устремила взор на усеянный светлыми
звездами небесный свод.
Старые знакомые Хельги были тут же, и как ни устали они оба с пути, как
ни нуждались в отдыхе, сейчас же спустились на перила террасы, зная, что
за праздник идет во дворце. Знали они также - эта весть долетела до них,
едва они приблизились к границам страны, - что Хельга велела нарисовать
их изображение на стене дворца: аисты были ведь тесно связаны с историей
ее собственной жизни.
ожидать!
спине. Старый аист наклонил голову, а молодые смотрели из гнезда и
чувствовали себя польщенными.
сверкавшие все ярче и ярче. Вдруг она увидела, что между ними и ею вита-
ет прозрачный, светлый, светлее самого воздуха образ. Вот он приблизился
к Хельге, и она узнала убитого христианина. И он явился к ней в этот
торжественный день, явился из небесных чертогов!
бе смертный! - сказал он.
никого и ни о чем не просила, взять ее туда, в небесную обитель, хоть на
одну минуту, позволить ей бросить хоть один-единственный взгляд на не-
бесное великолепие!
и мысли не только звучали и светились вокруг Хельги в воздухе, но и
внутри ее, в глубине ее души. Словами не передать, не рассказать того,
что она чувствовала!
дворцовых покоях были уже потушены, аистов не было, гостей и жениха -
тоже; все словно ветер развеял за эти три кратких мгновения.
следующую. Там спали чужеземные воины! Она отворила боковую дверь, кото-
рая вела в ее собственный покой, и вдруг очутилась в саду, - все стало
тут по-другому! Край неба алел, занималась заря.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Посняков Андрей
Прозоров Александр