мить вас с близким моим другом, мистером Пиквиком: Мистер Пиквик, поз-
вольте вас представить мисс Уитерфилд.
извлек очки из жилетного кармана и надел их... но едва он это сделал,
как вскрикнул от удивления и попятился, а леди, слегка взвизгнув, закры-
ла лицо руками и опустилась в кресло; мистер Питер Магнус остолбенел,
переводя взгляд с одного на другого в крайнем удивлении и ужасе.
мистер Пиквик надел очки, он тотчас же признал в будущей миссис Магнус
ту самую леди, в комдату которой он этой ночью вторгся незваным гостем,
я едва очки были водружены на носу мистера Пиквика, как леди тотчас же
узнала физиономию, которая живо напомнила ей обо всех ужасах, связанных
со злосчастным ночным колпаком. Леди взвизгнула, а мистер Пиквик вздрог-
нул.
ния. - Что это значит, сэр? Что это значит, сэр? - грозно повторил мис-
тер Магнус, повышая голос.
рехода мистера Питера Магнуса к повелительному тону. - Я отказываюсь от-
вечать на этот вопрос.
шения леди я считаю невозможным упоминать о том, что может компрометиро-
вать ее или пробудить в ней неприятные воспоминания.
Магнус.
репо повторил мистер Магнус.
ваясь. - Этого я не открою ни за что на свете.
деликатность. Можете на меня положиться, я никогда этого не открою, по-
ложитесь на меня.
к вам, вы подходите к этому вопросу с удивительным спокойствием, судары-
ня, - сказал мистер Магнус.
залилась слезами.
Пиквик. - Если кто и виноват, то один я.
я... отлично понимаю. Вижу все насквозь, сэр. Теперь вы раскаиваетесь в
своем решении, сэр, не так ли?
мистер Магнус. - Я помню ваши слова, сказанные вчера вечером, сэр. Вы
явились сюда, сэр, с целью разоблачить предательство и обман одной осо-
бы, чьей правдивости и честности вы слепо доверяли, не так ли? Тут мис-
тер Питер Магнус позволил себе изобразить на лице саркастическую улыбку
и, сняв зеленые очки, которые в припадке ревности, по-видимому, счел из-
лишними, начал вращать маленькими глазками так, что страшно было смот-
реть.
саркастической. - Но вы поплатитесь за это, сэр!
малкивайте!
можем вспомнить ни одной ссоры, коей мы были свидетелями, на улице, в
театре, в общественном месте или где бы то ни было, которая не сопровож-
далась бы этим стандартным ответом на все воинственные вопросы. "Вы себя
называете джентльменом, сэр?" - "Помалкивайте, сэр". - "Разве я позволю
себе сказать что-нибудь обидное молодой женщине, сэр?" - "Помалкивайте,
сэр". - "Вы что, хотите, чтобы я разбил вам голову об Эту стенку, сэр?"
- "Помалкивайте, сэр". Замечательно, что в этом универсальном "помалки-
вайте, сэр", как будто скрывается какая-то едкая насмешка, пробуждающая
в груди того, кому оно адресовано, больше негодования, чем может вызвать
самая грубая брань. Мы не будем утверждать, что эта реплика по адресу
мистера Пиквика вызвала такое же негодование в душе мистера Пиквика, ка-
ковое безусловно вскипело бы в груди какой-нибудь вульгарной натуры. Мы
только отмечаем факт, что мистер Пиквик открыл дверь и отрывисто крик-
нул:
физиономии.
свойства, касающаяся этой леди, послужила причиной столкновения между
этим джентльменом и мною. Если я заверяю его, в вашем присутствии, что
эта тайна не имеет никакого отношения к нему и не касается его личных
дел, едва ли мне нужно просить вас иметь в виду, что если он и дальше
будет настаивать на своем, тем самым он выразит сомнение в моей правди-
вости, и мне остается только рассматривать это как оскорбление. И мистер
Пиквик смерил взглядом мистера Питера Магнуса с ног до головы.
чавшими его силою и энергией выражений убедили бы всякого нормального
человека, но, к несчастью, именно в этот момент рассудок мистера Питера
Магнуса был в каком угодно состоянии, только не в нормальном. Вместо то-
го чтобы удовлетвориться, как подобало бы ему, объяснениями мистера Пик-
вика, он немедленно начал раздувать в себе докрасна раскаленную, испепе-
ляющую, всепожирающую злобу и говорить о своих чувствах и тому подобных
вещах; он старался придать особую выразительность своей декларации тем,
что шагал по комнате и ерошил волосы, - развлечение, которое он время от
времени разнообразил, потрясая кулаком перед добродушным лицом мистера
Пиквика.
правоты, а также раздраженный тем, что столь некстати поставил леди
средних лет в неприятное положение, находился не в обычном для пего мир-
ном состоянии духа. В результате громкие слова произносились еще более
громким голосом, пока, наконец, мистер Магнус не заявил мистеру Пик ви-
ку, что тот еще услышит о нем, на каковое заявление мистер Пиквик с пох-
вальной вежливостью ответил, что чем скорее он о нем услышит, тем лучше;
вслед за сим леди средних лет в ужасе бросилась вон из комнаты, мистер
Тапмен увлек мистера Пиквика, а мистер Питер Магнус был предоставлен са-
мому себе и своим размышлениям.
знакома с нравами и обычаями тех, кто составляет законы и устанавливает
моды, она бы знала, что такого рода ожесточение - самая безобидная вещь
в природе; но так как она почти всегда жила в провинции и никогда не чи-
тала отчетов о парламентских прениях, то была весьма мало осведомлена в
подобных тонкостях цивилизованной жизни. Поэтому, когда она добралась до
своей комнаты, заперлась и начала размышлять о сцене, которая сейчас
произошла, в ее воображении возникли самые страшные картины кровопроли-
тия и смертоубийства; среди этих картин далеко не самой страшной был
портрет в натуральную величину мистера Питера Магнуса с ружейным зарядом
в груди, несомого домой четырьмя носильщиками. Чем больше размышляла ле-
ди средних лет, тем больше приходила в ужас; в конце концов она решила
отправиться к главному городскому судье с просьбой безотлагательно за-
держать мистера Пиквика и мистера Тапмена.
коих главным было то, что она тем самым даст неопровержимое доказа-
тельство своей преданности мистеру Питеру Магнусу и своих забот о его
безопасности. Она слишком хорошо знала его ревнивый характер, чтобы от-
важиться хотя бы слегка намекнуть на истинную причину своего волнения
при встрече с мистером Пиквиком, и она верила в силу своего влияния и в
способность маленького человека поддаться ее убеждениям и умерить свою
неистовую ревность, если мистер Пиквик будет удален и исчезнет повод к
новой ссоре. Погруженная в такие мысли, леди средних лет облачилась в
капор и шаль и направилась к дому мэра.
величественной особой, какую мог бы встретить самый быстрый ходок в про-
межуток времени от восхода до заката солнца в день двадцать первого ию-
ня, каковой день, согласно календарю, является самым длинным днем в го-
ду, что, естественно, обеспечивает ходоку наиболее продолжительный срок
для поисков. В это именно утро мистер Напкинс пребывал в состоянии край-
него возбуждения и раздражения, ибо в городе вспыхнул мятеж: приходящие
воспитанники самой большой школы составили заговор с целью разбить стек-
ла у ненавистного торговца яблоками, освистали бидла и забросали камнями
констебля - пожилого джентльмена в сапогах с отворотами, вызванного для
подавления мятежа, - джентльмена, бывшего с юных лет и в течение полуве-
ка блюстителем порядка.
и кипя яростью, когда доложили о леди, пришедшей по срочному, приватному
и, важному делу. Мистер Напкинс принял ледяной и грозный вид и приказал
впустить леди, каковое приказание, подобно всем распоряжениям монархов,
судей и прочих могущественных земных владык, было немедленно исполнено,
Русанов Владислав
Конан-Дойль Артур
Березин Федор
Суворов Виктор
Суворов Виктор