Чтение 77–й страницы книги ~Санго из Чегема книга1~

-- Жалко, что он не вспомнил нижнечегемекую дорогу, а то бы ты полные
штаны наложил! -- крикнул Тендел под общий хохот. Все знали историю встречи
дяди Сандро со Сталиным или с тем, кого он принял за Сталина на
иижнечегемской дороге.

-- Если бы не кальсоны Сталина, может, и наложил бы, -- сквозь общий
хохот закричал Тенгиз, -- а так испугался, что еще хуже будет.

-- Вас же, засранцев, спас от выселения, и вы же надо мной смеетесь! --
крикнул дядя Сандро, сам еле сдерживаясь от смеха.

Поздно ночью, когда окончился ужин, мы с Тенгизом распрощались с дядей
Сандро и спустились на улочку, ведущую к шоссе.

-- Шухарной старик, -- захлопывая калитку, сказал он, -- я его от
души...

-- Он тебя тоже, -- ответил я и заметил, как Тенгиз, в знак согласия,
кивнул головой. Ночь была свежая, звездная. В воздухе стоял запах перезрелой
"изабеллы" и сохнущей кукурузы.

Когда мы поравнялись с его домом, он стал уговаривать меня, чтобы я
остался у него ночевать Я его поблагодарил, но отказался, ссылаясь на то,
что меня ждут дома.

-- Позвони от меня, -- предложил он и, в качестве приманки, добавил, --
я тебе расскажу, как я охотился с маршалом Гречко, когда он отдыхал в
Абхазии.

-- У нас телефона нет, -- сказал я, чувствуя, что на сегодня с меня
хватит. Мы распрощались, и я стал спускаться к шоссе. Впереди и позади меня
шли по домам гости дяди Сандро, громко разговаривая и окликая друг друга.

Дней через двадцать дядя Сандро появился у меня в редакции. Он был уже
вполне здоров, и я его несколько раз мельком встречал в кофейнях. Сейчас он
выглядел взволнованным.

-- Что случилось? -- спросил я, вставая и показывая ему на стул.

-- Над женой надругались, -- сказал он, продолжая стоять.

-- Кто, где? -- спросил я, ничего не понимая.

-- Директор поликлиники в поликлинике, -- сказал он и выложил
подробности.

Оказывается, в новооткрытой коммерческой поликлинике, куда тетя Катя
пришла лечить зубы, ей обещали вставить золотые коронки, а потом в последний
момент отказали, ссылаясь на отсутствие золота.

И главное, что сани же ей предложили вместо четырех коронок вставить
шесть, хотя дядя Сандро и тетя Катя просили насчет четырех зубов. И вот
теперь, по его словам, заточив ей два лишних зуба, чтобы удобней было
коронки вставлять, они говорят, золото в этом квартале кончилось, пусть
подождет еще месяц, тогда, может, дадут золото.

А как ждать бедной женщине, когда она говорить не может и кушать не
может. Ну, то, что говорить не может, это даже неплохо, но то, что кушать не
может, это слишком.

-- Да что же там могло случиться?

-- Вот пойдем, узнаешь, -- сказал он, и я, закрыв двери кабинета, вышел
вместе с ним из редакции.

-- Я думаю, -- продолжал он по дороге, -- они ждали ревизию и, чтобы
показать, что золото не только продают спекулянтам, но и вставляют
населению, дали обещание, да еще два лишних зуба прихватили, для плана. А
теперь -- или с ревизией нашли общий язык, или ревизию отменили.

Мы завернули за угол, прошли два квартала и подошли к поликлинике. На
тротуаре в тени платана стояла тетя Катя, скорбно прикрыв рот концом черного
платка, которым была повязана ее голова. При виде меня она изобразила на
лице морщинистую гримаску, в центре которой, спрятанная под платком,
по-видимому, должна была находиться смущенная улыбка. Потом она с упреком,
как на виновника надругательства, посмотрела на дядю Сандро.

-- Я при чем? -- сказал дядя Сандро, пожимая плечами.

-- Ты меня надоумил, -- сказала она сквозь платок, -- я бы вырвала
болящий и дело б с концом.

Она говорила тихим, ровным голосом, стараясь, видимо, не раздражать
боль.

-- Больно? -- спросил я.

-- Так не больно, но когда воздух ударяет, прямо дырявит, -- сказала
она и, помолчав, добавила, как о нравственном страдании, усугубляющем
физическое: -- Говорить не могу.

-- А ты и не говори, -- сказал дядя Сандро.

-- Тебе бы этого только и хотелось, -- сквозь платок скорбно
проговорила она.

-- Ничего, тетя Катя, мы сейчас, -- сказал я бодро, чтобы самому
настроиться на решительный лад.

-- Подожди нас здесь, -- сказал дядя Сандро, и мы направились к входу.

-- А то улечу, -- вздохнула она нам вслед.

-- Что интересно, -- заметил дядя Сандро, когда мы вошли в поликлинику,
-- с тех пор, как боль не позволяет ей говорить, еще больше говорит.

Мы прошли по коридору, где тут и там на скамьях сидели люди с лицами,
искаженными зубной болью или окаменевшими в мрачном ожидании встречи с
бормашиной.

Мы подошли к директорскому кабинету. Я приоткрыл дверь и увидел
маленького человека в белом халате, сидевшего за столом и разговаривавшего с
другим человеком в белом халате.

Когда я открыл дверь, оба посмотрели в нашу сторону Несколько секунд
тот, что сидел на директорском месте, раздумывал, стараясь понять, случайно
ли я оказался в дверях с дядей Сандро или мы представляем единую сомкнутую
силу. По-видимому, решил, что мы вместе.

-- Одну минуту, -- сказал он, сверкнув золотыми зубами, -- сейчас
освобожусь. Я закрыл дверь.

-- Нету золота, -- проворчал дядя Сандро, -- а сам работает тут два
месяца и уже полон рот золота...

Мы постояли с полминуты, прислушиваясь к глуховато доносившимся голосам
из кабинета. Голос директора стал громче, видно, он куда-то позвонил. Вдруг
дядя Сандро приник головой к дверям Мне стало неловко. Я отошел и сел на
скамейку рядом с несколькими мрачными пациентами, дожидающимися своей
очереди. Дядя Сандро продолжал прислушиваться к тому, что происходит в
кабинете. На него никто не обращал внимания.

Я смотрел в глубину коридора, где время от времени появлялись сестры и
врачи в белых халатах, и у каждого в руке были какие-то бумаги или журналы с
историями болезней. Я боялся, что кто-нибудь из них подойдет к директорскому
кабинету. Но никто не подошел и не обратил внимания на дядю Сандро. Каждый
был занят своим делом.

Наконец дядя Сандро оторвался от двери и подошел ко мне.

-- Про тебя говорил, -- кивнул он в сторону кабинета.

-- Про меня? -- переспросил я, почему-то уверенный, что это не сулит
мне ничего хорошего.

-- Спрашивал у кого-то по телефону, -- объяснил дядя Сандро, -- тот ему
сказал, что ты некрепко сидишь на месте.

-- Почему? -- спросил я, хотя и сам знал почему.

-- Они подозревают, что ты донес Москве про козлотура, -- сказал дядя
Сандро и с любопытством заглянул мне в глаза. -- Они говорят, что редактор
только и думает, как от тебя избавиться.

Настроение у меня испортилось. Этот подлый слух начал мне надоедать.
Главное, почему надо было доносить, когда материалы о козлотуре печатались в
местной прессе, и даже один из них был перепечатан в Москве?

Дверь директорского кабинета открылась, и оттуда вышел человек, который
сидел спиной к нам. Он тоже держал в руке толстый журнал. Проходя мимо, он
мельком как-то нехорошо взглянул на меня, словно знал обо мне какую-то
неприятную тайну.

-- Пригрози фельетоном, -- шепнул дядя Сандро, когда мы входили в
кабинет.

-- Пожалуйста, присядьте, -- сказал директор, кивнув на стулья. В тоне
его была доброжелательность человека, который уверен в своих картах.

Мы продолжали стоять.

-- Я уже говорил товарищу Сандро, -- продолжал он, -- мы не виноваты,
что так получилось. В этом квартале нам отказали в материале..

Он развел руками в том смысле, что обстоятельства сильнее наших добрых
намерений.

-- Но в какое положение вы поставили женщину, -- сказал я, -- вы ей
сточили зубы, она не может ни есть, ни говорить...

-- Я же говорил товарищу Сандро, -- сказал он, энергично взмахнув рукой
в сторону дяди Сандро, -- мы ей можем вставить металлические коронки,
кстати, это и прочней и гигиеничней...

Я повернулся к дяде Сандро.

-- Что ж, моя жена, -- сказал он, -- как ведьма, будет ходить с
железной челюстью?

-- Это предрассудок, товарищ Сандро, -- бодро склонился директор в
сторону дяди Сандро, -- металлические коронки старой женщине больше к лицу.

-- Вот и вставь своей, -- сказал дядя Сандро.

-- Товарищ Сандро, прошу не грубить, -- он выставил ладони, словно
щитки, на которых написан размер наказания за грубость.

-- Как моей -- так можно, а как твоей -- так грубить!

-- Ваша жена -- наш пациент. А моя жена тут ни при чем, -- он опустил
щитки ладоней на стол, но зато в голосе его появился металл. Может быть, тот
прочный, гигиенический, из которого делают коронки.

-- Ты же мне сам говорил, что вместо четырех надо шесть, а теперь ни
одного?

-- Я же вам говорил, -- снова начал он, -- нам недодают золото, потому
что в стране валюты не хватает...

Он выпучил глаза и замер, как бы удивляясь, что вместо того, чтобы
поскорбеть вместе с ним по поводу нехватки валюты, дядя Сандро еще требует у
него золото.

Мы вышли.