пленных и уничтожали время от времени самых строптивых - для устрашения
оставшихся. Лошади отказывались бежать, настороженно двигали ушами и
сбивались с рыси на шаг - даже им было страшно.
оказался внешне совсем не страшным. Он и на Храм-то не был похож. Доктор
Джонс ожидал роскошный портал, вырубленный прямо в скале, украшавшийся
неизвестными фанатиками-мастерами в течение долгих, скрытых от глаз
историков столетий. Он собирался подняться по ступеням - мимо колонн в
уступах, наслаждаясь орнаментом на гигантских архивольтах, разглядывая
изумительной красоты барельеф, вписанный в полукруглую люнету над дверями,
- он надеялся увидеть произведение искусства, наподобие знаменитых
романских Золотых ворот. Он надеялся стать первооткрывателем этого доселе
неизвестного произведения архитектуры... Реальность в очередной раз
безнадежно отличалась от красивой киносказки. Никаких излишеств, никаких
"Золотых ворот". Зияла прорубленная в скале дыра, больше похожая на вход в
пещеру, ведущая куда-то вглубь горы. Дыра, впрочем, была правильной
прямоугольной формы. Но без дверей, даже чисто символических.
Единственное, что совпало с ожиданиями, это ступеньки - здесь были
ступеньки, такие же прямоугольные, такие же правильные, унылые,
аскетичные...
Неужели сбылось?
взглядом. В глазах его не было разума.
рано еще...
внутрь, ступая неслышно, как кошка. Попутчиков он оставил снаружи, чтобы
не мешались, приказав им быть тише и незаметнее, чем гуляющий по ущелью
сквозняк. Скользнул в нишу, осторожно выглянул: внутри были факелы и
фонари. Несколько солдат в черных формах - последние из оставшихся в
живых. Эльза Шнайдер и Джи-Си Бьюкенен. Неужели это и есть Храм, неужели
здесь покоится святой Грааль?
какой-то. Где же ловушки? Враги есть, живы и бодры - вон они, суетятся,
озабоченно переговариваются, хозяйски расхаживают по пещере, - враги есть,
а ловушек нет... На полу сразу возле входа была нарисована линия. Белого
цвета, ясно проступавшая сквозь вековую пыль. Тонкая линия, будто мелом
начерченная от руки - неровная, неаккуратная. Доктор Джонс присел и
потрогал, потер пальцами. Нет, мел не стирается, краска впиталась в
камень.
в стандартные безрукавку и феску: "Иди, иди!" Тот послушно пошел,
сопровождаемый немигающими взглядами эсэсовских пистолет-пулеметов.
Бьюкенен и Эльза напряженно следили за его перемещениями. Парень вышел из
поля зрения доктора Джонса - было не видно, куда его посылали. Вдруг
раздался противный короткий вопль, и все стихло.
первый раз. Голос ее нервно вибрировал.
зашагал к выходу. - Посмотрю, не идет ли Вольфганг. Сколько можно ждать?
Все пленные кончились...
- что-то придумать... Мысль доктора Джонса заметалась. Стрелять - не
стрелять? Бежать - не бежать? Голова его болела все сильней, отказывалась
соображать, каждое мозговое усилие отдавало в лоб тупым толчком боли,
поэтому он опоздал с решением. Не повезло, как всегда. Обстоятельства
решили за него - пришлось драться. Сразу с четырьмя охранниками Джеймса
Бьюкенена. Это немало для измученного воина, а тем более, для профессора
археологии. Сотрудник чикагского Художественного Института, наоборот, не
растерялся, побежал прочь, наружу. Из ущелья донесся удивленный вопль
отца: "Инди, что он делает?" Затем - выстрел. Ба-бах! - грянуло в ответ
разъяренное эхо, и звук этот вошел в доктора Джонса, напитал его бездонной
энергией. Кого-то убив, кого-то расшвыряв, он выбежал из Храма.
менеджер Бьюкенен - с пистолетом в руке.
вы это сделали, молодой человек?
мгновенно оставили разжавшееся тело, кулаки так же разжались, словно
выпустив пар. Ошалело глянув на своего бывшего работодателя и друга, он
склонился к отцу. Ранение в грудь. Сквозное. До врачей - десятки миль,
мучительная смерть неотвратима. Безнадежно... Отец виновато улыбался и
тщетно старался поджать ноги.
несите в Храм.
прозвучавший вопрос.
поторопитесь.
старика из пыли (какой же он, оказывается, легкий, высохший,
нематериальный) и пошел, торопясь, спотыкаясь о предательские камни. Отец
на руках сына вдруг зашептал:
стоит. Ты только послушай...
выдохе, так же шумно, воздух выходил обратно. Сомнений не было - пробито
легкое, открытый пневмоторакс...
киринеянина". Грааль спросит: кто Он тебе? Инди, я не знаю, что это
означает, но обязательно нужно ответить. Потом "Спасение Верой". Святая
кровь спросит: зачем Он тебе? Это проверка на искренность, проверка твоих
мотивов, паломник. И последнее... - голос отца кончился, уменьшился до
нуля. Лицо исказилось. Тело его давно уже била мелкая судорога,
передаваясь рукам несущего. Даже смотреть на раненого было больно. Что же
тогда испытывал он сам? Пробито легкое...
- заорал он, озираясь. - Где она!
Джонса... Мужчина и женщина посмотрели друг на друга. Крепко сцепились
взглядами, не в силах оторваться. Вот и встретились, - мельком подумалось
герою. - Снова вместе, без ненависти, но и без любви... Он спросил в
отчаянии:
Это не Храм. Судя по всему, Храм дальше, но нам никак не пройти тоннель.
Мы запускаем туда чернозадых придурков, которые зачем-то напали на нас,
так они мрут, как мухи. И вообще, всех пленных мы уже использовали.
стонать, а может, стонать попросту не хватало сил. Рот его корчился в
незнакомых до сих пор страданиях.
испытание называется "Подножие Креста". Проверяется, достоин ли паломник
Грааля. Ты все запомнил, Инди? Первое, это "Сердце киринеянина"...
Бьюкенену.
- Мы обвязали веревкой одного из бандитов, потом вытащили обратно.
собранно - как он умел. Вход в тоннель можно было бы не заметить, если бы
не большой крест, врубленный в поверхность скалы рядом. Если бы не что-то
отвратительное, брошенное тут же - то, с чего закаленные нацисты не
решились снять веревку.
вообще, вся аппаратура у Вольфганга осталась... Тоннель загибается под
прямым углом, метрах в десяти от входа. Люди погибали, скрывшись за
поворотом. Неясно только, мгновенно или успевали сделать шаг-два. Я бы сам
пошел, чтобы убедиться своими глазами, но знаете, Инди, не хочется
рисковать попусту. Думайте, Инди, думайте поскорее...
со страстью обреченного на смерть человека.
посмотрел на тоннель. Точнее, на крест возле входа в тоннель. Точнее, он
уже шагал в требуемом направлении.
вслед.
почерневшим или от времени, или от того, что подвергся в свое время особой
обработке. Сделан из самшитового дерева - прочнейший легендарный материал.
"Грааль спрашивает... - бормотал Индиана. - Грааль спрашивает меня: кто Он
тебе?" Археолог провел по кресту пальцами. Затем взялся за гладкую