Чтение 77–й страницы книги ~Дело и пеликанах~

отставку?.

Фельдман остановился возле Смита Кина. Они внимательно посмотрели
друг другу в глаза.

- Напиши об этом, - сказал Кин и повернулся к юристу. - Твое мнение.
Вине?

- Нет вопросов с юридической стороны. Но я бы хотел просмотреть
статью сразу после того, как она будет написана.

- Сколько тебе нужно времени? - спросил редактор Грея.

- Та часть, что касается деда, в общих чертах уже готова. Я закончу
ее в течение какого-нибудь часа. Плюс два часа на Моргана. Итого - три.

Фельдман не улыбался с тех пор, как пожал руку Дарби. Он прошел в
другой конец комнаты и остановился, глядя в лицо Грею.

- А что, если эта пленка - обман?

- Обман? Мы здесь говорим о мертвецах, Джексон. Я видел вдову,
настоящую, живую вдову. Эта газета дала материал о его убийстве. Он
мертв. Даже в его фирме сказали, что он мертв. И вот пленка, где он
говорит о своей смерти. Я знаю, что это он. Мы разговаривали с
нотариусом, который засвидетельствовал его подпись на аффидевите. Она
опознала его. - Грей говорил все громче и громче, оглядывая комнату. -
Все, что он сказал, подтверждает дело о пеликанах. Все! Маттис, судебный
процесс, убийства. Наконец, у нас есть Дарби, автор письма. И чем больше
мертвых тел, тем упорнее они преследовали ее по всей стране. Здесь нет
проколов, Джексон, это настоящий материал.

Наконец-то он улыбался!

- Это не просто материал. Напиши его к двум часам. Сейчас
одиннадцать. Можешь остаться в этой комнате, только запри дверь. -
Фельдман опять начал прохаживаться. - Встретимся здесь ровно в два и
прочтем черновик. Ни слова больше.

Мужчины встали и гуськом вышли из комнаты, но прежде каждый пожал
руку Дарби Шоу. Они не знали, поздравлять ли ее, сказать ли ?спасибо?
или что-нибудь еще, поэтому просто с улыбкой пожали ей руку. Она
продолжала сидеть.

Когда они остались одни. Грей присел рядом с ней и они взялись за
руки. Перед ними был чистый стол заседаний. Вокруг чинно стояли стулья.
Стены были белые, и комната освещалась люминесцентными лампами и светом,
падавшим из двух узких окон.

- Как ты? - спросил он.

- Даже не знаю. Надеюсь, это конец пути. Мы победили.

- Что-то не вижу радости.

- У меня были в прошлом лучшие времена. Я рада за тебя.

Он взглянул на нее.

- Почему за меня?

- Ты собрал все по кусочкам, и завтра будет нанесен удар. И знаешь,
то, что ты напишешь, заслуживает пулитцеровской премии.

- Я не думал об этом.

- Лгунишка!

- Ну хорошо, может быть, один раз и думал. Но когда ты вчера вышла из
лифта и сказала, что Гарсиа мертв, я забыл о премиях.

- Однако это несправедливо. Я сделала всю работу, в ход пошли мои
мозги, глаза и ноги, а вся слава досталась тебе.

- Я был бы рад назвать твое имя. Я твой должник, как автора письма.
Мы поместим твой портрет на первой странице рядом с Розенбергом,
Дженсеном, Маттисом, Президентом, Верхиком и...

- Томасом? Его фото будет в газете?

- Это зависит от Фельдмана. Он будет редактировать статью.

Она немного подумала, но ничего не сказала.

- Итак, мисс Шоу, у меня три часа, чтобы написать сенсационнейшую
статью за всю мою жизнь. Она потрясет мир. И, может быть, приведет к
отставке Президента. Она раскроет тайну убийств, а меня сделает богатым
и знаменитым.

- Уж лучше я напишу ее.

- А сможешь? Я устал.

- Давай твои записи. И принеси чашечку кофе.

Они заперли дверь и расчистили стол. Ассистент принес персональный
компьютер с принтером. Они послали его за кофе. Потом за фруктами.
Набросали в общих чертах историю по разделам, начиная с убийств, затем
случай с пеликанами в южной Луизиане, затем Маттис и его связь с
Президентом, затем дело о пеликанах и опустошение, которое оно вызвало,
Каллахан, Верхик, затем Куртис Морган и его убийцы, затем ?Уайт и
Блазевич? и Вейкфилд, Вельмано и Эйнштейн. Дарби предпочитала писать от
руки. Она описала судебную тяжбу, историю со своим письмом, и то, что
было известно о Маттисе. Грей взял все остальное и набрал вчерне на
компьютере.

Дарби была сама организованность: тщательно собранные на столе
записки, аккуратно записанные на бумаге слова. Он же был воплощением
беспорядка: бумаги на полу, работа на компьютере, печатание наобум целых
параграфов, которые тут же забраковывал, когда они уже были на бумаге.
Она все время призывала его к спокойствию. Он возражал, что это не
библиотека юридического факультета, это газета, в которой работают с
телефоном на каждом ухе среди всеобщего шума и гама.

В полпервого Смит Кин прислал еду. Дарби ела холодный сандвич и
смотрела в окно на уличное движение. Грей копался в отчетах кампании.

И тут она увидела того типа. Он медленно шел вдоль здания,
пересекающего Пятнадцатую улицу, и в нем не было бы ничего
подозрительного, кроме разве того, что час тому назад он стоял,
прислонясь к стене отеля ?Мэдисон?. Он потягивал что-то из высокой чашки
и наблюдал за парадным входом в ?Пост?. На нем была черная шляпа, куртка
из грубой хлопчатки и джинсы. Возраст - под тридцать. Сейчас он стоял
там, внизу, оглядывая улицу. Она продолжала грызть свой сандвич и минут
десять наблюдала за ним. Он потягивал из своей чашки и не двигался.

- Грей, подойди, пожалуйста.

- В чем дело? - Он подошел, и она показала на человека в черной
шляпе.

- Посмотри внимательно, - сказала она, - и скажи мне, что он сейчас
делает.

- Что-то пьет, вероятно, кофе. Подпирает то здание и смотрит на это.

- Во что он одет?

- В хлопок с головы до ног и черная шляпа; похоже, в ботинках. А в
чем дело?

- Я видела его час назад, он стоял у отеля. Он как бы прятался за
фургоном, но знаю, это он. А теперь он здесь.

- И что из этого?

- Да то, что уже час он шатается вокруг, ничем не занят, а лишь
наблюдает за этим зданием.

Грей кивнул. Для остроумного замечания не было времени. Этот тип
выглядел подозрительно, и она в этом была убеждена. Она уже две недели
моталась из Нового Орлеана в Нью-Йорк, а теперь, возможно, в Вашингтон,
и знала несравненно больше о преследователях, чем он.

- Что ты говоришь, Дарби?

- В таком случае приведи мне хоть одну вескую причину, почему этот
тип, по всему не являющийся уличным бездельником, стал бы здесь торчать.

Тип взглянул на часы, медленно пошел вдоль тротуара и скрылся. Дарби
посмотрела на свои часы.

- Ровно час, - сказала она. - Давай проверять каждые пятнадцать
минут, хорошо?

- Хорошо. Сомневаюсь, что в этом есть что-то серьезное, - сказал он,
стараясь успокоиться. Но это не помогло. Он посмотрел на нее и медленно
вернулся к компьютеру.

Грей четверть часа усердно печатал, затем подошел к окну. Дарби
внимательно следила за ним.

- Его не видно, - сказал он. Но он его увидел в час тридцать.

- Дарби, - сказал он, указывая на то место, где она увидела его в
первый раз. Она выглянула в окно и медленно высматривала человека в
черной кепи. Но теперь на нем была темно-зеленая ветровка, и он не
смотрел на ?Пост?. Он рассматривал свои ботинки и каждые десять секунд
взглядывал на входную дверь. Это делало его еще более подозрительным, но
он частично был прикрыт грузовым фургоном. Чашки уже не было в руках. Он
курил сигарету. Взглянув на ?Пост?, он обегал взглядом тротуар перед
входом.

- Почему у меня должно все время сосать под ложечкой? - спросила
Дарби.

- Как они могли тебя выследить? Это невероятно.

- Они ведь знали, что я в Нью-Йорке. Тогда это тоже казалось
невероятным.

- Может, они шли за мной. Ведь мне говорили, что за мной следят. Вот
чем занят этот парень. Откуда ему было знать, что ты здесь? Этот хлыщ
следит за мной.

- Возможно... - задумчиво произнесла она.

- Ты видела его раньше?

- Обычно они не представляются.

- Послушай, через полчаса сюда вернутся эти молодцы с ножами, чтобы
кромсать нашу статью. Давай закончим ее, а потом будем наблюдать за этим
пижоном за окном.

Они вернулись к работе. В час сорок пять она опять подошла к окну, но
тип уже ушел. Жужжа, принтер выдал первый черновик, и она начала
выверять его.

С карандашами в руках редакторы приступили к чтению. Литски, юрист,
читал с явным удовольствием. Казалось, статья нравилась ему больше, чем
остальным.

Материал получился объемный, и Фельдман кромсал его с видом хирурга