Чтение 77–й страницы книги ~Настоящий полковник~

- Я уже поправился.

- Вас подводят ваши субъективные ощущения. А объективно вы еще нездоровы.
Поверьте нам на слово. Вам надо соблюдать постельный режим.

- Здесь соблюдать?

- Здесь.

- Спасибо, доктор.

- Ну что вы, это наш долг...

Ну раз долг, то никуда не денешься. Придется находиться. В одиночной...
палате...

- Вот ваши лекарства.

Медсестра была мила и хорошо вышколена.

- Вот эти таблетки надо выпить до еды. Эти - после еды.

- А когда еда?

- Когда вы захотите.

- Я сейчас хочу.

- Хорошо. Я распоряжусь.

Интересная больница. Напоминает ресторан. С отдельными кабинетами. Из
которых не выпускают.

- Только вы таблетки выпить не забудьте.

- Не забуду.

Таблетки полковник не выпил ни до еды, ни после еды. Таблетки в этой
больнице он не пил. На всякий случай. На случай, если его захотят отравить
недоброкачественной пищей.

- Вот ваш завтрак.

Таблетки полковник растворил в остатке чая. Чай вылил в остатки супа. В суп
бросил недоеденное второе.

- Что-нибудь еще?

- Спасибо, я сыт.

По горло.

Но долго отлынивать от лечения полковнику не дали.

- Перевернитесь, пожалуйста, на живот, - радостно улыбаясь, попросила
медсестра. Сопровождаемая медбратом.

Это было серьезней. Ампулы, шприцы и медсестру в чае утопить было
невозможно. Но и получать в нижнюю часть тела то, что до того растворял в
чае, тоже невозможно.

- Приспустите, пожалуйста, штаны.

- Для вас? - многозначительно спросил Зубанов. - Для вас с превеликим
удовольствием.

- Не для меня. Для проведения медицинской процедуры.

Нет, не обиделась. Не ушла. Не хлопнула дверью. Значит, придется
действовать по-другому.

- У меня аллергия на лекарства, - предупредил полковник.

- На какие?

- Я же говорю - на лекарства.

- На все?

- Ну да, на все. Кроме спирта.

- Так не бывает!

- Бывает. У меня бывает.

- Больной! Немедленно перевернитесь на живот и приспустите штаны!

- Уступаю насилию.

- Полковник перевернулся и приспустил. И, спрятав лицо в подушку, усердно
зажевал слюну, сбивая ее в пену.

- Мне долго ждать?

- Сейчас. Поудобней лягу.

Холодные пальцы медсестры собрали валиком кожу. Вогнали в него иглу.

- Ну как? - участливо спросила медсестра.

- Все хорошо.

- Ну вот, а вы говорили аллергия.

- Ну, значит, ошибался, - улыбнулся полковник и, сказав "ой!", закатил
глаза и закинул голову, ударившись затылком о дужку кровати. Очень сильно
ударившись. Чтобы ему поверили. В уголках рта у него запузырилась пена...

Фокус с пеной был, наверное, лишним. Но полковник посчитал, что кашу маслом
не испортишь.

- Что с вами? - испуганно закричала медсестра. Полковник еще несколько раз
треснулся головой о спинку кровати и, упав на пол, стал изображать агонию.

- Ты что сделала?! - заорал медбрат.

Сестра бросилась в дверь за помощью. Вломившаяся в палату толпа людей в
белых и пятнистых костюмах четверть часа суетилась над не желавшим
принимать лекарства организмом.

Когда дело дошло до новых вливаний, полковник очнулся.

- Нет! - закричал он, увидев шприц. - Не подходите ко мне с этим! Я не хочу
снова...

- Но это совершенно безвредное лекарство.

- Она тоже говорила, что безвредное! - показывая на медсестру, орал
Зубанов. - Не буду! Уберите!

И даже на всякий случай выбил два шприца из чужих рук.

Вряд ли врачи поверили в его представление. Но цель была достигнута - он
аргументировал свой отказ от приема лекарств, которые нельзя выплеснуть в
чай...

Аллергический шок для больного не прошел бесследно. Больной перестал спать.
Ночами.

С вечера до утра он лежал с открытыми глазами, вглядываясь и вслушиваясь в
темноту. Иногда он все же задремывал, но не больше чем на минуту и тут же
просыпался.

Он измучился, но все равно не спал.

Наверное, он мог отдохнуть полноценно, если бы не кусал себя за пальцы.
Больной кусал себя за указательный и большой пальцы, когда глаза его
непроизвольно смыкались.

"Не спать!" - приказывал он сам себе.

Не спать!

Потому что, если спать, можно не проснуться.

Между бессонницей и вечным сном полковник выбирал бессонницу.

Иллюзий он не испытывал. Эта палата должна была стать его последним
прибежищем. После того, что было, в живых его не оставят. Его зачистят!

Почему не зачистили до сих пор?

А черт их знает!

Раньше - потому, что он выполнял нужную им работу.

Теперь?.. Теперь, возможно, потому, что они надеются продолжить его
использовать в качестве киллера.

Или, заметая следы, предложить следствию в качестве серийного убийцы.
Естественно, в мертвом виде. Но в свежем виде, раз они тянут время.

Не исключено, что они с его помощью хотят скомпрометировать Безопасность. И
ждут удобного случая...

Возможно, удумали что-нибудь еще.

Но, при любом раскладе, живым из этой палаты его не выпустят. Если только
он сам о себе не позаботится...

Значит, надо заботиться...

Полковник Зубанов начал готовить побег. Третий за неполные два месяца.
Только этот в отличие от тех, предыдущих, серьезный. Без дураков. Без
подсунутых ему легких решений. И без спонтанных порывов.

Зубанов запоминал лица входивших в палату людей, составлял график их
приходов и уходов, замечал привычки... Всеми правдами и неправдами выяснял
местоположение и планировку здания.

Как выяснял?

Подглядываниями и подслушиваниями. Подглядываниями в окна, щели и замочные
скважины. Подслушиваниями через те же щели и замочные скважины чужих
разговоров и отдельных реплик вроде:

- Я от остановки сегодня двадцать минут шла... Или:

- На вахте привязались к пропуску... Значит, вход в здание по пропускам. А
до ближайшей остановки двадцать минут хода...

С побегом полковник решил не откладывать. Потому что некуда дальше
откладывать.

Завтра вечером!..

"Завтра вечером" должен был дежурить подходящий врач. Внешним видом
подходящий. Размерами одежды и обуви. И походкой.

Подозвать его к себе, заставить наклониться и ударить в кадык, прикидывал
свои действия Зубанов. Зажать рот, уронить на себя, чтобы ничего не было
слышно... Переодеться в его халат, выйти в коридор и по коридору в туалет.
Там стекло наверняка обыкновенное, небронированное. И можно будет
спуститься вниз, используя темноту.

Веревку надо будет сделать заранее из простыни и пододеяльника, разорвав их
на полосы и связав. Если обмотать веревкой тело, то под халатом ее никто не
заметит.

Главное - добраться до туалета...

Шанс есть. Рост, комплекция, прическа его и врача схожи. А халат
успокаивает бдительность. Тем более когда халат движется не к выходу, а в
туалет.

Вечером полковник разодрал простыню и нижнюю часть пододеяльника. Верхнюю
оставил. Верхнюю расправил поверх одеяла, чтобы создать иллюзию
заправленной постели. Полосы скрутил и связал в одну длинную веревку.

Когда за окном стемнело, Зубанов нажал кнопку вызова медперсонала.

За дверью застучали шаги. В палату вошел врач.

Черт! Не тот врач. Другой врач. На голову ниже того, который был нужен.

- Что с вами? - спросил он, подходя к койке.

- Ничего. Я случайно кнопку нажал, - сказал, отыгрывая назад, полковник.
Отыгрывая до следующего раза.

- Ну тогда давайте я вас послушаю. Раз все равно пришел, - предложил врач.
И приподнял одеяло.

- Погодите... А где у вас простынка? И...

Зубанов ударил его в кадык. Как и планировал.