вошел в тот дом. Да, женщину конь ударил копытом прямо в лицо, а ребенок... это
была такая крохотная прелестная девочка! Она лежала с перевязанными ногами и
молча смотрела на меня. Она как будто узнала, что это я виноват. Смотрела
серьезно и по-взрослому. Даже без укора, как будто все понимала... Простите,
Ваше Величество.
платок, промокнул глаза. Хрюндя ворчала и пробовала снова взобраться к нему на
колени.
Я ношу им каждую неделю, а для ребенка наш лекарь делает лекарства. Я их тоже
ношу...
развел руками.
разговаривают... Меня засмеют и здесь, во дворце, и в восточном квартале
начнется всякое, разное. А так у меня есть еще одна жена, о которой не
подозревают все три мои жены, есть еще один ребенок... ибо та девочка со
сломанными ногами тоже стала моей дочерью.
прогудел:
нам всем судья, а не мы тебе... Смотри, Хрюндя щас пустит лужу!
входили и въезжали паломники, странники, просто крестьяне из соседних сел.
Жрецы в День Соития просили тцара, чтоб по старинному обычаю было велено
оставить городские врата распахнутыми настежь. От ворот и до храма вдоль пути
горело множество факелов и светильников. Ночь стала днем, только над головой
все так же колыхалось огромное звездное море.
во внутренности, но стража зайти вовнутрь не позволяла, лениво отгоняла зевак.
Их было всего четверо дюжих молодых ребят, неповоротливых, засматривающихся на
полуголых женщин, что уж начали праздновать священное таинство.
пытаются прорваться вовнутрь. Стражи, в свою очередь, делали вид, что хватаются
за мечи, и проказники с хохотом убегали.
как будто чувствовал приближение беды. Городская стража, что по два-три
человека патрулировала самые опасные кварталы, сейчас пугливо жалась к
центральной части, где казарма, где знать. Да и ходили эти до зубов вооруженные
люди уже не по два-три, а не меньше пяти, а то и десятками.
остальных погнать плетьми за городские стены. Мрак отечески увещевал, надо ж
быть добрее, совсем озверел, будто конь копытом наступил, нехорошо так...
люди!
всегда собирает половником и выливает собакам, либо та грязь, что на дне, по
дну, подонки!
выплеснулась, все и гуляют. И черные овцы, и белые, и серенькие. Нет, совсем
белые не гуляют, но серых на площади много... Как с ними?
по домам.
звезд, столько звезд!
добавились костры на площади и на улицах. Веселье, мелькнула мысль, чересчур
бурное и уже достигло того накала, что вот-вот перейдет в буйную драку. Но
когда драка в корчме - одно дело, но в город вошли, если верить Зауру, десять
тысяч человек. Как он их сдерживает,
знатный... Даже вышколенное войско непросто держать в узде, а десять тысяч
тупых головорезов...
один за другим: их затаптывают, оставшиеся шайки ворья прячут под одежду оружие
и направляются к гостеприимно распахнутым вратам дворца, к самым богатым домам,
заметны освещенные красными бликами фигурки. Пару раз блеснуло металлом,
обнаглели. Перестают таиться. Понимают, что городская стража им уже не помеха,
а из дальних гарнизонов вызвать войска тцар не успеет.
чувствуют ли жители, что сегодня случится что-то страшное? Глашатаи еще вчера
прокричали на всех перекрестках, что всем жителям города надлежит ночью быть
дома, ибо ожидаются драки, пьянства, разбои, что всегда бывает в дни больших
гуляний. Но так как в этот раз нахлынуло паломников впятеро больше, то и
смертоубийств ожидается больше... Пусть, дескать, прибывшие в город бьют друг
друга и даже режут, но чтоб добропорядочные горожане не вмешивались. А кто
окажется в полночь на площади, где ожидается наибольшее гулянье и драка, то
пусть пеняет на себя, тцар не защищает тех, кто не выполняет его наказы...
За ним еще и еще, и сразу же огни в городе пришли в движение, медленно потекли
к центру города. Сюда, к городской площади, где высится и его дворец. Испуганно
завыли собаки, а внизу у стен дворца слабо зазвенело железо: сонные стражи
поднимаются на ноги, берутся за оружие, зевают, бессмысленно таращат глаза во
все стороны.
ступеней:
жрец выносит священную купель! Все туда, туда!
обернулся как ужаленный.
набралось столько, что смяли шатры, стоптали, вбили в землю. Неожиданно
оказалось, что вся площадь заполнена мужчинами, женщин почти нет, как и детей,
все вытаскивают из-за пазухи, из мешков - мечи и топоры.
люди в доспехах, захлопнули створки. Загремели металлические засовы. Мрак
сказал со злым удовлетворением:
метнулся за Мраком. Тот
установлены столы, легкие кресла, прислуга расставляет кубки, блюда, кувшины с
вином.
которую вдруг обуяла страсть к драке. Один отряд, самый многочисленный, с
гиканьем и свистом ринулся на штурм ворот дворца, другой двинулся к казарме,
третий направился к выходу с площади в сторону храма. Остальные бурлили, там
шныряли вожаки помельче, сбивали в новые отряды, кричали, замешкавшихся били
дубинами.
всей площадью:
из вожаков, что вел отряд на ворота дворца, крикнул дерзко:
свистнули стрелы. Вожак вдруг стал похож на вставшего на задние лапы огромного
ежа. Но только ежа, у которого иголки враз выросли со всех сторон.
крепостной стене, что опоясывала площадь со всех четырех сторон, поднялись во
весь рост люди в сверкающих доспехах. Их была масса, даже странно, что все там
поместились. Некоторые все еще поспешно сбрасывали грязные плащи нищих,
погорельцев, бродяг, тут же хватали луки и поспешно накладывали стрелы. И
Громыко Ольга
Корнев Павел
Самойлова Елена
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Сертаков Виталий