Повелителя Колдунов. Это была жуткая мысль, и Флик понял, что должен
заглянуть внутрь. Время его истекало, везение истощилось. Одни охранники
уже служили достаточно серьезным препятствием для всякого, кто попытался
бы войти через открытый полог, а присутствие внутри Носителя Черепа делало
эту задачу самоубийственной. Флик присел во тьме между палатками на
корточки и безнадежно покачал головой. Невыполнимость задачи убивала
всякую надежду на успех, но что ему оставалось? Если он сейчас вернется к
Алланону, они не узнают ничего, чего не знали раньше, и все его опасные
ночные блуждания по вражескому лагерю пропадут зря.
к решению его проблемы. Небо по-прежнему затягивал густой облачный покров,
зловеще нависая над мраком спящей земли и застилая луну и звезды. Ночь
близилась к концу. Флик встал и снова закутал в плащ свое замерзшее тело.
Кажется, судьба решила, что ему стоило пройти все эти мучительные мили
только для того, чтобы погибнуть, глупо рискуя, но от него сейчас зависела
жизнь Шеа - а возможно, и Алланона, и всех остальных. Он обязан узнать,
что происходит в этой палатке. Медленно, осторожно, он начал дюйм за
дюймом продвигаться вперед.
тяжелого от тумана и тишины. В землях ниже Стрелехейма, южнее
непроницаемой стены мрака, отмечающей владения Повелителя Колдунов, погода
не улучшалась. В небе неподвижно висели громадные грозовые тучи, подобно
зловещему савану укутывая остывающий труп земли. Вражеские часовые у
западного подножия Зубов Дракона прервали свою ночную вахту, чтобы
вернуться в пробуждающийся лагерь армии Севера. Алланон молча сидел в
своем укрытии на усеянном камнями склоне; длинный черный плащ, свободно
висящий на его худощавой фигуре, плохо защищал его как от морозного
рассветного воздуха, так и от мелкой измороси, быстро переходящей, однако,
в проливной дождь. Он провел здесь всю ночь, не смыкая глаз, высматривая
во мгле силуэт Флика, и по мере того, как небо на востоке светлело, а
вражеский лагерь пробуждался, надежды его таяли. Но все же он ждал,
несмотря ни на что, надеясь, что юноше каким-то образом удалось скрыть
свою личность, как-то удалось незамеченным проскользнуть в лагерь и найти
там своего пропавшего брата: короля эльфов и Меч, а затем как-то удалось
выбраться из лагеря прежде, чем солнечный свет залил землю.
армия строилась в колонны, покрывая просторы равнин гигантским черным
квадратом. Наконец боевая машина Повелителя Колдунов двинулась на юг, в
сторону Керна, и друид спустился с завала туда, где юноша легко мог его
увидеть, если находился где-то поблизости. Он не заметил ни движения, ни
шороха, только ветер шелестел на равнинах, и высокая темная фигура стояла
молча и неподвижно. Лишь глаза его выдавали ту горечь и боль, что пылали в
его душе.
за марширующей впереди армией. Его размашистые шаги стремительно пожирали
разделяющее их расстояние; ливень падал сплошной пеленой, а бескрайние
пустынные равнины быстро оставались позади.
островного города Керн, лишь за несколько минут до рассвета. Алланон не
ошибался, предупреждая принца, что ему нелегко будет преодолеть вражеские
заслоны. Посты часовых оказались выставлены даже вне периметра обширного
лагеря на равнине, и тянулись от южной границы Зубов Дракона на запад,
вдоль Мермидона. Севернее этой линии все земли принадлежали Повелителю
Колдунов. Вражеские отряды беспрепятственно двигались вдоль южного
подножия рассекающих небо Зубов Дракона, охраняя те редкие проходы, что
лежали между этими неприступными вершинами. Балинору, Генделю и
братьям-эльфам удалось прорвать оборону одного из таких вражеских отрядов
на высокогорном перевале Кеннон. Менион же был лишен возможности укрыться
в горах, где можно было бы прятаться от северян. Расставшись с Алланоном и
Фликом, он был вынужден двигаться напрямик по огромной открытой равнине,
тянущейся на юг до самого Мермидона. Но у горца были два преимущества.
Небо оставалось затянуто облаками, и ночь была совершенно, непроницаемо
черной, сокращая поле зрения до нескольких ярдов. Что более важно, Менион
был одним из лучших охотников и следопытов на всем Юге. Он двигался через
черную пелену ночи беззвучно и с невероятной уверенностью, и только самое
чувствительное ухо могло уловить его шаги.
злясь на Алланона за то, что тот вынудил его прервать поиски Шеа и
отправиться предупредить Балинора и народ Каллахорна о близящемся
вторжении. Ему было тяжело на душе, когда он думал о том, что оставил
Флика вдвоем с загадочным и непредсказуемым друидом. Он никогда не доверял
мистику до конца, помня, что тот упорно скрывает от них истину о Мече
Шаннары, зная, что Алланон предпочитает многое умалчивать и о себе. Слепо
веря друиду, они выполняли любой его приказ, во всех затруднительных
случаях безоговорочно полагаясь на него. Каждый раз он оказывался прав -
но все же они до сих пор не сумели добыть Меч, а кроме того, потеряли Шеа.
Теперь, помимо всего прочего, Мениону казалось, что армия Севера
беспрепятственно вторгнется на Юг. На ее пути стояло лишь пограничное
королевство Каллахорн, готовое отразить нападение. Но увидев подавляющую
мощь вражеского войска, Менион уже не представлял, за счет чего даже
легендарный Граничный Легион может надеяться выстоять против этой
сокрушительной силы. Здравый смысл подсказывал ему, что у них осталась
единственная надежда - задержать наступление врага до тех пор, пока на
помощь Граничному Легиону не подойдут армии эльфов и гномов, и тогда
нанести ответный удар. Он был убежден, что исчезнувший Меч для них
потерян, и что даже вновь найдя Шеа, они больше не получат возможность
завладеть таинственным оружием.
острый край выступающего камня, и тогда он перенес свое внимание на
окружающую местность, на время отложив все дальнейшие размышления о
будущем. Словно длинная черная ящерица, он бесшумно скользил вниз по
склонам Зубов Дракона, с трудом прокладывая извилистый путь в лабиринте
скал и камней с острыми как ножи сколами, усеивающих весь горный склон;
меч Лиха и длинный ясеневый лук были надежно пристегнуты к его спине. Ни с
кем ни разу не столкнувшись, он добрался до подножия склона и всмотрелся
во мрак. Никаких признаков жизни. Он осторожно спустился на поросшую
травой равнину, проползая по несколько ярдов, затем останавливаясь и
вслушиваясь. Он знал, что где-то поблизости должны стоять цепочки часовых,
но был не в силах что-либо разглядеть.
ничего не услышав, он медленно зашагал на юг сквозь стену ночного мрака,
держа в руке свой длинный охотничий нож. Он шел долгие минуты, ничего не
заметив, и уже начал расслабляться, убежденный, что как-то успел
проскользнуть сквозь линию часовых, даже не заметив этого, когда до него
донесся еле слышный звук. Он застыл с поднятой ногой, пытаясь определить
его источник, и тогда звук раздался снова, тихий кашель часового, стоящего
во тьме прямо перед ним. Он выдал себя этим покашливанием как раз в тот
момент, когда горец уже почти столкнулся с ним во мраке. Один вскрик тут
же насторожил бы всех часовых вокруг.
кинжал. Беззвучно передвигаясь, он начал красться в направлении
услышанного кашля. Наконец его глаза различили смутный контур неподвижно
стоящей перед ним фигуры. Судя по его небольшому росту, часовой, очевидно,
был карликом. Менион выждал еще несколько минут, убеждаясь, что карлик
стоит к нему спиной, а затем подкрался еще ближе, так что теперь их
разделяло лишь несколько футов. Одним плавным движением он вскочил,
возвышаясь над ошеломленным часовым, и сдавил стальной хваткой его горло,
задушив испуганный крик. Тяжелая рукоять ножа обрушилась на череп карлика
чуть позади уха, и карлик без сознания сполз на землю. Горец без
промедления растворился во мраке, зная, что поблизости стоят и другие
часовые, и спеша оказаться от них как можно дальше. Кинжал он держал
наготове, подозревая, что может наткнуться на вторую линию часовых.
Ледяной ветер не ослабевал, долгие минуты ночи ползли медленно.
заметил далеко на юге его тусклые огни. Он помедлил, остановившись на
вершине небольшого холма, чей склон, полого опускаясь, постепенно
переходил в северный берег быстрой реки. Он стоял пригнувшись, закутавшись
в длинный охотничий плащ, для защиты от пронизывающего предрассветного
ветра. При мысли, что ему удалось добраться до реки, не встретив больше ни
одного вражеского поста, он чувствовал удивление и радость. Он подозревал,
что его первоначальные предположения оказались верны и он миновал
несколько линий вражеских часовых, даже не заметив этого.
затем встал и устало потянулся. Он собирался пересечь Мермидон через брод
где-нибудь ниже по течению, чтобы избежать неприятного купания в ледяной
воде. Он был уверен, что выбравшись на берег к югу от острова, сумеет
найти лодочную или паромную переправу в город. Поправив висящее за спиной
оружие, он мрачно улыбнулся холодному ветру и зашагал на юг вдоль подножия
холма.
шорох рассветного ветра на мгновение смолк и во внезапное безмолвие до
него откуда-то спереди донеслось неразборчивое ворчание. Он мгновенно
бросился на землю, распластавшись на склоне холма. Он напряженно
вслушивался во тьму, но в его ушах шумел ветер. Вскоре порыв ветра снова
стих, и вновь до него донеслось тихое ворчание, но теперь он был уверен в
том, что это за шум. Это был приглушенный звук человеческих голосов,
Херберт Фрэнк
Маккэфри Энн
Каргалов Вадим
Пехов Алексей
Елманов Валерий
Майер Стефани