чем-то, подобным их желаниям! Петр, останови их... пожалуйста, останови
их.
задумался над этим. Он припомнил глиняную чашку и ощутил даже смятение в
своем сердце, которое начало биться, словно хотело вырваться сквозь ребра,
но не подал вида, и, глядя ей прямо в глаза, сказал как можно спокойней:
уходить, ты определенно не хочешь причинять мне никакого вреда...
выставлю себя против Кави Черневога.
за разговором с дамой на глазах у ее собственного родителя, зная при этом,
что жизнь ее была поставлена на карту. Но он призвал на помощь весь свой
такт и свое обаяние, чтобы улыбаться ей, в тот момент когда он изо всех
сил желал, чтобы Кави Черневог испытал в полной мере все то зло, которое
он причинил ей.
должна только поверить в это, не так ли? Саша говорит, что именно так это
и происходит. Этот парень мог обмануть тебя лишь один раз, а теперь ты
знаешь все гораздо лучше, ведь ты уже не такая молодая, как была тогда, ты
больше не глупенькая девочка, и если ты не хочешь, чтобы люди навязывали
тебе свою волю, Вешка, то, ради Бога, не надо говорить о том, что для
этого ты должна бежать туда, где он может вновь прибрать тебя к рукам,
когда ты окажешься одна.
наблюдавшее за ним, пока он так резко разговаривал с ней: она вздрогнула и
протянула иллюзорные очертания рук, все движение напоминало скорее
неожиданный порыв дыма, который слегка коснулся его глаз.
увядать... Я не думаю ни о чем...
тебя твой папа назад, или он не сможет сделать этого, в первом случае мы
уходим отсюда, а в другом - мы все погибаем, потому что когда ты начнешь
увядать, ты права, ты действительно не сможешь оставить нас одних, ни
здесь, в лесу, ни там, дома. Сдается мне, что ты поступила бы гораздо
лучше, если бы перестала спорить с нами, на самом деле, черт возьми,
кажется лучше, если бы ты не убегала никуда...
колдунья, и у тебя есть сила либо сделать это, либо не сделать, верно? И,
конечно, больше, чем у меня.
прикрытыми губы, и в тот же момент все куски воздушной мозаики,
составлявшие ее облик, вернулись назад, словно тонкие шелковые нити,
искусно сотканные пауком, и заполнили все ее черты.
Саша, например, обязательно бы испугался, не столько за себя, сколько за
что-нибудь еще.
постоялого двора в Воджводе, Петр, выгнув бровь, улыбался, глядя на нее,
чему он научился в незапамятные времена и частенько использовал как
наикратчайший путь к женскому сердцу, сколь бы крепко и надежно оно не
охранялось.
подмигивание и легкая усмешка. - Докажи им. Поцелуй меня слегка, я не
сомневаюсь, что ты это сделаешь.
широко и тревожно.
ледяные руки вокруг его шеи и поцеловала его, как он просил, простым
прикосновением холодных губ, и легкая знакомая дрожь пробежала по его
спине. Но ничего не произошло.
как и он, что бы ему не казалось на этот счет, смотрел на нее, слегка
потерянный...
его! - закричал Саша не своим голосом, который звучал так беспокойно, что
Петр подумал, что уж если дошло до того, что Саша Мисаров опустился до
простой ругани в отношении Петра, то это означало, что он, Петр,
находится, возможно, в большей опасности, чем сам представляет себе.
между ними и отгоняя Ивешку прочь. - Здесь уже и без того было сделано
достаточно глупостей, а ты, моя девочка, лучше бы отдавала себе отчет в
собственных поступках...
насколько бы невозможным это тебе ни казалось! Колдун, который не может
следить за тем, что творит, на деле абсолютно беспомощен. Но ты была
подготовлена к этому значительно лучше, Боже праведный, ведь ты не имела
понятия ни о чем, когда умерла, у тебя были лишь одни неясные намерения. И
это именно мое колдовство вернуло тебя назад, коль скоро ты ушла, это мои
уроки помогли сохранить тебе ясность мысли, и, благодаря Богу, тебе
удастся вернуть назад и остальное...
через чью-то смерть, и ты должен будешь отдать за это Петра, будь все оно
проклято, папа!
разговор, потому что нрав колдунов с каждой из сторон грозил вот-вот выйти
из-под контроля. - Твой отец хотел бы знать, что именно случилось с тобой,
а ты не можешь сказать ему это... Лишь один Бог знает о его намерениях, но
ведь он вернул тебя назад. Он, на самом деле, хочет видеть тебя живой.
этим существом...
подумать только, он заговорил:
например, для меня сделал бы мой собственный отец, поверь мне.
мерцающие облачка паутины.
чью-то волю, - поэтому, возможно, ты захочешь узнать, почему. Только Бог
знает, какие ошибки сделал твой отец, но он слишком долго занимался этим.
Разве это не дает оснований, чтобы работать с ним?
Ивешке. - Прекрати войну. Просто перестань сопротивляться ему. Из всех дел
следует выбрать самые важные. Первым делом, как выбраться отсюда. Сейчас
надо отбросить все старые обиды, они не помогут.
девочка! Желание нашего врага - заставить нас поступать, словно мы дураки.
Он хочет, чтобы мы забыли, что он все время находится в этой игре, что он
чертовски силен, а мы не способны ни на что другое, как только оказывать
ему тем самым дополнительную помощь, что собственно ты и доказала, убегая
от самой себя, но не обманись в этом, дочка. Когда мы пришли сюда, у меня
еще были наивные представления уладить это дело вполне разумно, но сейчас
стало ясно, что об этом не может быть и речи.
сможешь... не сможешь даже приблизиться...
в даль, ее губы все еще продолжали произносить какие-то слова, но смысл
которых был уже частью чего-то иного, что, казалось, было доступно в этот
момент Кави Черневогу и что, в совокупности с остальным, обдавало холодом
спину Петра.
чтобы разрушить то волшебство, которое исходило от самого лица Ивешки, -
сдается мне, что мы сделали массу невообразимо странных вещей с тех пор,
как попали сюда. Как будто у нас не было... - Тут он вовремя вспомнил об
именах, не то, чтобы верил в это предупреждение, а больше потому, чтобы не
вступать лишний раз в спор с Ууламетсом. - ...Как будто ты никогда не
имела причины, чтобы покинуть лодку и отправиться через этот лес...
сопротивляться волшебству, разве не похоже? Может быть, нам стоит
Орловский Гай Юлий
Херберт Фрэнк
Лондон Джек
Никитин Юрий
Глуховский Дмитрий
Орловский Гай Юлий