read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



нового дня.
После нескольких концептуальных склок Артамонов сказал:
-- Эту журналистику надо корчевать! До последнего пня! Выкашивать, как
борщевик Сосновского! До последнего ствола! Надежда только на отаву.
-- Плюрализм мнений в одной голове -- это первая стадия, -- согласился
Орехов.
"Ренталл" потребовал от Фаддея, чтобы Шерипо съехал с этажа. Следом за
ним была отпущена на волю Огурцова-младшая. За несоответствие ее выставили
на улицу Горького и нацелили на вагонный завод без выходного пособия.
Товарищ Дзскуя, чтобы не прерывался стаж, был отправлен на фиг переводом.
Проведя чистку, выработали и подписали с редакцией концепцию газеты,
отклонение от которой каралось. Но язык текстов -- самомнительный, поучающий
-- оставался бичом редакции. Никакие уговоры и угрозы со стороны издателей
не помогали. Журналисты продолжали демонстрировать превосходство над
читателями. Обхаивание всего, что попадалось под руку, считалось основой
демократии.
С возрастом стало понятно, что местная журналистика -- явление
чрезвычайно узкое и ограничено кадровыми рамками. Перетекание кадров из
одной редакции в другую и дальше, в вышестоящие органы, подтверждало теорию
Орехова о тараканьей миграции в тверской печатной среде. Кадры панически
покидали пастбища, на которые попадал дуст. Дуст перемен и высоких
профессиональных требований. Отраслевой переток кадров был повальным. Люди
родственных структур терлись друг о друга десятилетиями, появляясь то с
одной, то с другой стороны, то в качестве творца, то в обличье цензора, то
внештатником, то на самом верху отары. Давид Позорькин, например, отсучил
ножками из районки в инструкторы обкома, а Ужакова, наоборот, в заместители
Шимингуэя. Замес, что называется, густел. Изнанкина вытянулась за лето в
наместника губернатора по многотиражкам. Альберт Смирный оставил без
присмотра слесарню в захолустье и залег в освободившееся типографское ложе,
еще теплое. Все журналисты хотя бы по разу -- а то по два и по три --
поработали в каждом из средств массовой информации. Выгонит, бывало,
кого-нибудь поганец Фаддей, а пишущий раз -- и к Асбесту, напоет ему песен и
бальзамчику на душу Шимингуэю кап-кап -- мол, о вашей газете уже давно
раздумывал долгими летними ночами. Через пару месяцев пишущего опять гонят
взашей. Изгнанник -- к Изнанкиной: примите, так и так, пострадал за правду у
Шимингуэя. Уверен, что вы, в отличие от негодяя, поймете меня. Стремлюсь
исписываться у вас до умопомрачения, не за деньги, а из принципа. После
радио и телевидения круг замыкался, и блудный сын опять падал ниц перед
Фаддеем, потому что все редакторы вокруг -- твари и жмоты, и только в
"Смене" можно запросто выпить средь бела дня из одной тары с редактором.
Фаддей таял, посылал гонца к председателю "ТТТ" Завязьеву и вновь брал в
штат бестолкового.
Когда заходила речь о каком-то корреспонденте, то складывался следующий
диалог:
-- Это который в "Губернской правде" выписывает вавилоны про рыбные
заморы?
-- Нет, он из "Сестры", вел там женскую криминальную хронику.
-- Ну что вы! Он работал в "Смене", лабал репортажи о погоде!
-- Уймитесь! Я буквально вчера видел его на экране с дрожащими
пальцами. Он работает на телевидении.
-- На каком экране?! Он боится эфира как огня. На радио он всю жизнь
служил. Подчитчиком.
-- Подчитчик -- это в газете.
-- Какая разница!
Местечковый журнализм требовал свежей крови со стороны, а не от
соседних редакций, между которыми происходила ротация.
Шимингуэй попросил Фаддея попосредничать в наборе своего очередного
опуса, который открывался острым воспоминанием детства: автор валит
привязанного к дереву кабана, а потом, прожарив паяльной лампой копыта,
сдирает роговицу; голые пальцы поросенка романтично дымятся... А в целом
соната в"-- 2 посвящалась цеху опок вагонного завода, откуда Асбест
Валерианович начал трудовой путь. Произведение называлось "Молозиво" и
приурочивалось к круглой дате промышленного гиганта -- Шимингуэй всерьез
решил содрать с юбиляра денежку.
Асбесту Валерьяновичу пошли навстречу и, пока набирали книгу, вволю
потешились. Попадались такие перлы, что глаза отказывались верить.
Легированные выражения шарашили картечью по мозгам:
"У каждого, кто отличался трудовым долголетием, своя система тонуса --
голодная юность, полная тревог и лишений жизнь".
"Гидромолот -- это не просто разновидность рабочего".
"Наиболее зримое, бьющее в глаза воплощение -- производственный
корпус".
"Кто они, рационализаторы тех лет?" -- строго вопрошал Асбест.
Набирая писанину, доползли до разворота рукописи и одурели от
лирического отступления. Там черным по белому было написано:
"Семейные кланы из 4-5 человек вознамериваются выпускать газеты в
поддержку бизнеса. Они гонят видики за плату. В их плену оказались не только
подростки, но и отцы города".
-- Мужики, это про нас! -- догадался Артамонов.
-- Точно, все сходится, -- раскрыл рот Орехов.
-- Что значит писатель -- схватывает на лету.
-- Вот видишь, аксакал, -- Орехов показал отоспавшемуся Макарону текст
на мониторе, -- тебя за нашего родственника приняли -- семейные кланы из
четырех-пяти человек.
-- Да уж, -- вымолвил Макарон.
-- Давайте подменим абзац! -- предложил Артамонов. -- Корректура не
засечет. Позаимствуем у Асбеста пару выдержек из рубрики "Текучка": "Задача
главного зоотехника по искусственному осеменению М.Н. Несуки -- увеличить
процент покрываемости коров". И пусть ломают головы, придумывают, как все
это вкралось в "Молозиво"!
-- Валяй!
-- Асбест повесится!
После выхода книги в редакцию повалили письма с требованием изгнать из
"Смены" частных владетелей. Кинолог складывал конверты в особую стопку.





Глава 6. ПОСЛЕДНЯЯ РОМАНТИКА ЛАЙКА
Местное отделение Союза художников с упорством молотобойца тащила на
своих хрупких плечах секретарь Бойкова. Она была живописцам и матерью, и
источником вдохновения, и натурщицей. Все женщины на холстах окрестных
мастеров походили на Бойкову. Единственное, чем она не занималась, так это
продажей картин. Не было в ней торговой жилки. В показательном зале на
Советской улице она устраивала нешумные экспозиции, а в смотровых коридорах
фонда вывешивала художественный винегрет.
Коммерция осуществлялась в мастерских. Авторы затаскивали туда заезжих
иностранцев и им свои предлагали сочинения. Порой было унизительно
наблюдать, как какой-нибудь залетный финн покупал шедеврального пошиба
картину задаром всего лишь из-за того, что она -- как он изъяснялся на
ломаном карельском -- в гадкой рамке и про нее ни слова не замолвлено в
каталогах. Художник мялся, но ничего поделать не мог, поскольку это святое
место -- мастерская -- не есть торговая точка. Положение обретало подпольный
оттенок, будто сбывалось не искусство, а самогон в песцовых бурдюках.
Существовал и другой вариант изъятия у художников их творений. Для
насиживания музы маэстро арендовал у города угол за небольшую плату. Это
обязывало его одаривать делегации. Позже, напомнив о подарке, художник имел
право тупо просить у чиновника отрез казенного холста.
Сначала Бойкова свела "Ренталл" с графиком Фетровым. Он закончил
Государственный институт зарисовок и работал исключительно в технике "сухая
игла". В своем жанре он был достаточно продвинутым. Обыкновенно, сотворив
металлическую форму, Фетров разрезал ее на квадраты, смешивал на столе
водоворотом, как домино, и делал первый оттиск. Потом опять смешивал и опять
тискал. И так до синевы. Фетров был настолько плодовит, что в городе не
оставалось стены, на которой бы не висел его офорт.
А потом Бойкова привела художника с птичьей фамилией Давликан.
-- Я думаю, он впишется в затею, -- сказала она.
-- Становится даже интересно, -- вымолвил Артамонов.
Давликан занимался исключительно плотью. Его безнадзорные животные были
некормлены и безводны, усохшие собаки походили на ценурозных коз, увядшие
рыбы летали в чуждой им среде. А люди... людей он вообще не рисовал. Разве
что фрагменты. Свою суженую, чтоб не докучала, Давликан изобразил в виде
зонтика. Это был единственный случай, когда женщина на холсте не имела
сходства с Бойковой.
-- Не соцреализм, и то приятно, -- заключил Артамонов.
-- Не подходит? -- испугались художники.
-- Маловысокохудожественно, -- пояснил Артамонов, осмотрев творения еще
раз, -- но на условиях консигнации мы готовы взяться.
-- На условиях чего? -- извинился Фетров.
-- На условиях консигнации. Сначала продаем третьим лицам, а потом
покупаем у вас.
-- Почему третьим? -- спросил Давликан, поскабливая виски.
-- Потому что вторым без надобности, -- пояснил Артамонов.
-- А-а... -- смекнул живописец.
-- Мы выпустим плакаты, закажем стаканы с вашими собаками и литордами,
-- раскрыл смысл затеи Артамонов. -- И для раскрутки вывезем работы за



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 [ 78 ] 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.