спотыкаясь, но так и не упав. Когда он посмотрел себе под ноги, ветвь тут же
затрещала ("не смотри вниз", - так говорил Джад). Задрожала соседняя ветвь.
Луис упал в грязь, рядом с могилами Кладбища Домашних Любимцев. Ударил порыв
ветра.
одну ночь.., и будь я проклят, если я не наелся этим..."
оглянулся, разглядывая все, что можно увидеть при свете звезд. Рядом с ним
была могила Смаки. "Он был послушным", - с трудом вспомнил Луис. А вот "Той
кси, убитый на шоссе". Ветер стал сильнее, и Луис слышал слабые
"тинк-тинк-тинк" кусочков металла. Может, это были банки "Дел Монте",
трудолюбиво разрезанные теми, чьи Домашние Любимцы ныне покоились здесь;
жестяные пластинки, прибитые к длинным палкам.., и тут страх снова вернулся
к Луису. Луис чувствовал, как некое тошнотворное настроение овладевает им.
Оно постепенно усиливалось и усиливалось, превратившись, наконец, в спазмы
желудка. Луиса вырвало. Эти "тинк-тинк-тинк", доносящиеся из темноты, звали
его домой.
нашей любимицы-крольчихи, умершей 1 марта 1965 года" и могильный холмик
Генерала Паттона. Он перешагнул неровный кусок доски, которая отмечала конец
кладбища "Полинезия". Металл стал звенеть громче, и Луис остановился. Здесь,
к краю тонкой доски, надгробием врытой в землю, был прибит жестяной
прямоугольник. Луис прочитал: "Ринго - наш хомяк. 1964 - 1965 годы". Он и
издавал тот самый, звенящий на все Хладбище металлический звук. Луис с
остервенением отодрал кусок жести от палки-надгробия.., и тут волосы у него
встали дыбом.
хвойных иголок. Вот сухо треснула ветка, зашуршала трава. Ветер, завывающий
в вышине, почти заглушал эти звуки.
мертвого сына. От осознания того, что происходит, у Луиса по спине поползли
мурашки. Волосы его встали дыбом. Потом он сильно задрожал от беспомощности,
объятый тошнотворным, убийственным страхом.
легко. Не спрашивайте меня, откуда я знаю, что это не он. Это не Гадж.
Это.., кто-то другой".
вспомнил, как дочь как-то сказала ему: "И воскликнул во весь голос: "Лазарь,
выйди оттуда!.." Потому что если бы Господь не назвал его имени, то все
мертвецы из могил поднялись бы..."
на самом деле.., или ему только казалось?.. Все заглушал ветер. А по ту
сторону бурелома, повинуясь каким-то своим, древним инстинктам, бродила
ужасная тварь. Лихорадочно возбужденный мозг Луиса нарисовал ужасную,
тошнотворную картину: огромная моль - гигантская летучая мышь, скорее
бегущая по земле, чем летящая по небу...
призрачным образованием, иссеченным шрамами темноты... Луис отправился назад
по тропинке, потом он заторопился и, наверное, четверть мили бежал, до того
места, где тропинка вынырнула из леса на поле за домом. Дальше бежать у него
не было сил.
***
въезда на асфальтовую дорожку, посмотрел назад на дорожку, которой он
пришел, а потом заглянул в гараж. Было уже четыре пятнадцать, и Луис был
уверен: скоро заря. Но пока тут, в Ладлоу, царствовала ночь. Ветер стал
сильнее.
прошел через кухню, не включая света, и зашел в маленькую ванную, между
кухней и столовой. Здесь он включил свет. В первую очередь он увидел Черча,
свернувшегося на крышке унитаза. Кот уставился на хозяина мутными
желто-зелеными глазами.
согнать Черча с крышки унитаза, и Луис сделает это сам! Он помнил, что когда
рабочий стеклил окошко в подвале, Луис сказал сам себе, что с котом все в
порядке. Разве это не ребячество? Но... Когда Черч хотел пробраться в дом,
ему это всегда удавалось... И еще, дело в том, что Черч после Воскрешения
сильно изменился.
материального. Но у кота появилось что-то чуждое человеку, что-то от
покачивающихся, шаркающих ногами зомби Джорджа Ромеро; что-то от героя поэмы
Элиота об опустошенном человеке.
рубашку. - Я к тебе обращаюсь, Черч. Тебе лучше поверить в это.
клетки. А когда он снял свои штаны, то увидел, что колено, которое ударил о
надгробие на кладбище "Плеасантвиев", раздуло. Колено стало пурпурно-черным.
Луис решил пока ногу не сгибать, потому что, когда он попытался ее согнуть,
стало очень больно, словно ногу пронзили тысячи игл. А выглядела она так,
словно и не собиралась сгибаться до конца жизни Луиса.
заметили. Луис не хотел обижать кота, но кот рвался назад на облюбованную им
крышку унитаза, выкручиваясь в руках Луиса самым сверхъестественным
способом. Луис пересадил кота в другое место. Выходя из ванной комнаты, кот
даже не удостоил Луиса взглядом.
Потом он стал растирать себе поясницу.
простоял у подножия лестницы, ведущей наверх. Как странно! Тут он стоял в
Рождество, когда подарил Речел ту драгоценную цепочку. Коробочка с цепочкой
долго лежала в кармане его халата. Вон там стоял стул, когда он рассказывал
Элли о Смерти, после того как у Нормы Крандолл случился сердечный приступ..,
события, которые показались Луису теперь и вовсе не существенными.., не
существовавшими. А Рождественская елка стояла там. А там - индейка,
сделанная Элли из бумаги. Эта индейка напоминала Луису что-то из искусства
футуристов.., шотландские занавески на окнах, а много раньше - тут просто
была пустая комната, в центре которой сгрудились коробки Объединенной
Воздушной Авиалинии, наполненные всяким барахлом, через всю страну
доставленные сюда, на Запад. Подумав, Луис решил, что их вещи тогда
выглядели и вовсе ненужными. Сложенные в коробки, они напоминали маленький
бастион, которым Криды отгородились от внешнего мира; мира, в котором их
имена, их привычки никого не интересовали.
в Мэйне, о Ладлоу, Джаде и Норме Крандоллах. Не слышать во веки веков! Он
поднялся по лестнице и отправился в ванную комнату второго этажа. Встав на
унитаз, он достал маленький черный саквояж, заменяющий ему домашний
медицинский кабинет. Он отнес саквояж в спальню и, сев на кровать, начал в
нем рыться. Да, тут были шприцы и те внутривенные лекарства, которые могли
понадобиться.., и бинты - несколько пакетов первой помощи, хирургический
скальпель и завернутая в бумагу ампула со смертоносной жидкостью.
Луис поставил его на кровать. Включив верхний свет, он лег, заложив руки за
голову. Лежать на спине, отдыхая, было прелестно. Мысленно он вернулся в
Диснейленд. Он увидел себя во всем белом; увидел, как он ведет грузовик, к
которому прицеплены огромные мышиные уши. Ничто не указывало на то, что
снаружи что-то происходит, ничто не пугало посетителей Диснейленда.
сверкали. Тут, прямо.., нет, чуть левее, стоял Гуфи. Он тряс руку маленькому
мальчику. Ребенок был потрясен. Герой мультфильма оказался перед ним в плоти
и крови! Винни Пух передразнивал двух смеющихся бабушек в брючных костюмах,
а маленькая девочка, видимо, одевшая на прогулку свое лучшее платье,
кричала:
патрулирование. Луис и его сын охраняли обитателей волшебной страны и
бесконечно, безостановочно курсировали по Диснейленду на белом автобусе с
красной полосой. Они не видели ничего опасного для людей, но готовы были
встретиться с любой опасностью лицом к лицу. Ведь что-то, какая-то опасность
затаилась здесь в месте, посвященном невинным удовольствиям малышей. Вот
улыбающийся человек, купивший "Мэйн Стрит", прижал газету к груди, пытаясь с
ее помощью спастись от сердечного приступа; вон у беременной женщины, когда
она выходила из "Небесной колесницы", начались предродовые схватки;
десятилетняя девочка, такая же красивая, как крошки с плакатов Нормана
Роквелла, неожиданно свалилась в припадке эпилепсии; бездельницы болтали,
сидя на скамеечках, а потом попадали, как по приказу, - кровоизлияние в
мозг. Доболтались! Солнечный удар.., и кровоизлияние в мозг. Может, под
конец лета у кого-нибудь случится куриная слепота от яркого солнечного
света? Чего тут только не было. А почему? Потому что тут был Оз - Веикий и
Ушшасный.., может, это он проскользнул вдоль станции детской монорельсовой
дороги, у входа в волшебное королевство Алисы? Вон он на одном из этих
летающих Дамбо, сидит в вышине и шарит по толпе жадным, глупым взглядом... И
тут Луис с Гаджем заметили гротескную фигуру, похожую на Гуфи, Мики, Тигру и
даже на достойного всяческого уважения Дональда Дака. Это - Оз. Он всегда
Свержин Владимир
Дальский Алекс
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Березин Федор
Шилова Юлия