усилился. Гракс не шевелился. Дахара захлестнуло бешенство, его обуяла
слепая ярость воина. Его руки сдавили шею Гракса, и... И ничего. Дахар
растерялся: он не мог пошевелить пальцами, не мог понять, что же ему
мешает свернуть геду шею. Как будто невидимый барьер вырос из пола и
стиснул, запечатал бывшего легионера со всех сторон, как сам он
запечатывал подопытных животных в прозрачный вроф. Голос внутри шлема
зарокотал гораздо спокойнее. Кто-то заговорил на человеческом языке.
геда. Двое других подхватили Гракса и, что-то рокоча, выволокли за дверь.
слушаться на целую минуту раньше, чем ноги позволили повернуться к
распростертой на полу подруге.
мечта, манившая к себе, как двойная спираль, привела к гибели любимой
женщины, к гибели надежд... Ничего не осталось, кроме гибели и разрушения,
и во всем виноват только он, Дахар. Из-за его слепоты погибла Эйрис. Она
прорвалась сквозь Стену ради него, Дахара, брата-легионера...
которые его научил делать гед, и выхватили оружие. Дахар выстрелил сразу
из дробовой трубки и теплового пистолета в дверь, за которой только что
исчез Гракс. Из дула пистолета вырвался ослепительный луч. Дробинки
забарабанили по двери, отскакивая и рикошетом попадая в Дахара. Те, что
летели ему в шлем или верхнюю часть туловища, вновь отскакивали и
наполняли комнатушку звоном металла. Те, что попадали в исчезающее поле
стазиса, медленно двигались вперед и вниз по странной, искаженной
траектории, словно пробивая себе путь в вязком расплавленном стекле.
шлемофоне, отрезавшем его ото всех, кроме Лахаба, не раздавалось ни звука,
кроме его собственных судорожных всхлипов.
способствует развитию технологии путем смены убеждений. Насилие ведет к
такой смене, а она, в свою очередь, временно "солидаризует" наиболее
способные умы...
затрепетала от неподдельной радости: подруга свободна! Но долго радоваться
было некогда - Келовар уже сидел на ней и собирался ударить ножом. Когда
солдат напал на девушку, она отбросила в сторону и дробовую трубку, и
тепловой пистолет, в поединке они все равно бы только помешали. Кинжал
остался в ножнах на поясе, Келовар прижал ее левую руку к телу, и девушка
не могла до него дотянуться. Все, что она могла сделать, это как можно
резче рвануться в сторону и принять смертоносный удар не в грудь, а в
руку. Но клинку не суждено было вонзиться в нее: удар Талот пришелся
Келовару прямо в шею, и нож ткнулся во вроф в нескольких сантиметрах от
головы Джехан. Она услышала громкий треск ломающейся стали. Нож был
обычный, не гедийский.
представлялось такой возможности... Келовар, правда, все еще прижимал ее к
полу. Она не могла дотянуться до пояса, а солдат уже нащупывал его...
Джелийка ткнула его пальцами в глаза. Делизиец увернулся, рванулся в
сторону, схватил безоружную Талот и швырнул ее на Джехан. Обнаженное тело
Талот должно было рухнуть на нож - Джехан успела подобрать упавший,
сломанный, но девушка, не разумом, а нервами и кожей предугадав его
маневр, не пыталась нанести удар снизу вверх. Она отвела руку и, описав
большую дугу, вонзила обломок лезвия Келовару в ногу, туда, где, как учили
на тренировках жрецы-легионеры, находится болевой центр.
секунду он пришел в себя, но было поздно - Талот, упав на пол после его
броска через плечо, быстро вскочила на ноги и выстрелила из дробовой
трубки Джехан. Дробина попала Келовару в лоб. Он вздрогнул, отпрянул и
обмяк. Он мог еще говорить и еле слышно выдохнул:
больше его не будет. Она выхватила у Талот трубку и выстрелила в мертвеца.
ней, обняла, но та лишь прошептала сдавленно:
металлической пасти смыкалась дыра. За мгновение до того, как она исчезла,
Джехан увидела перебинтованную ногу Эйрис. У стены валялась темная
металлическая коробочка, с помощью которой делизийка привела ее к Талот.
Схватив Талот за руку, она кинулась через комнату к наружной Стене.
Делизийцы и джелийцы, вырвавшиеся на свободу из своих клеток, крича и
толкаясь, неслись туда же, подгоняемые визгом сирен. Нескольким удалось
поймать геда. Неуязвимый в своей броне, он все же не мог сопротивляться
навалившейся на него толпе. Из-под груды тел виднелся только его шлем.
нажала на нее, как делала Эйрис. Ей хотелось увидеть расползающийся шлем и
пузырящуюся голову геда, но ничего не произошло. Коробочка оказалась
бессильной перед гедийским шлемом.
сдавила темную коробочку. Стена начала морщиться и пузыриться, тревога
взвыла с новой силой, так, что у всех заложило уши. Сигналы тревоги взвыли
еще сильнее и стали оглушающими. Все прочие звуки тонули в душераздирающем
вое. "Ревет, словно издыхающий кридог, - мелькнуло у Джехан дикое
сравнение. - Как будто умирает Стена, а не Келовар, не Эйрис..."
Другие, не слыша себя за ревом сирены, обезумев в беззвучном крике, уже
рвались к выходу. Джехан кинулась назад, к загону, из которого Эйрис
освободила Талот.
опустила темную коробочку к самому полу, туда, где сомкнулась дыра, через
которую полезла эта дура. Вот безголовая, даже коробку свою потеряла.
Какого черта она туда полезла? К чему так отчаянно стремилась?
вонь ударила в нос, в легкие, обожгла гортань. Джелийка вздрогнула,
закашлялась, но упорно продолжала ползти. Вдруг она услышала впереди
пальбу из дробовой трубки.
и потянула на себя. Дробь прорикошетила мимо ее уха. Она увидела всю
комнату; даже сирена не могла заглушить грохот выстрелов. Предатель Дахар,
бывший первый лейтенант палил в закрытую дверь... Дахар! Это ради него
Эйрис приползла сюда. Ради первого лейтенанта Джелы.
дальше, пока не смогла отдышаться. Лицо Эйрис было белое как саван. Джехан
навалилась ей на грудь, чтобы выдавить из нее вонючую отраву, еще раз и
еще... Наконец Эйрис дернулась, закашлялась... Значит, дышит!
Сестра-легионер перебросила тело Эйрис через плечо и припустилась к
наружной стене, но она уже затянулась.
Джехан встряхнула хрипящую Эйрис, освободила руку с темной коробкой.
Талот, ослушавшаяся приказа, с бог знает где раздобытым кинжалом, встала
рядом, прикрывая Джехан с фланга. Джехан не хотела, чтобы подруга
рисковала, она боялась потерять ее снова, но промолчала.
проделанной ею дыры в стене. Отверстие за ним быстро закрывалось. Силуэт
горожанина слабо мерцал - он был в гедийской броне. Должно быть, Дахара
тоже защищала броня, иначе бы ему не поздоровилось, как и Эйрис.
"Прикидываются годами", - Джехан с отвращением поморщилась и перекинула
Эйрис на плечо Талот. Та подхватила, а Джехан крикнула ей в ухо:
выбраться и саму Талот. Она сдавила черную коробочку, и в Стене снова
открылся проход. К нему, как безумные, бросились люди. Джехан смотрела на
них и думала: зачем она их спасает? В Эр-Фроу они давно утратили честь. Не
сохранили ее ни первый лейтенант, ни делизиец, который хотел ее убить, ни
горожане, убившие Белазир. Так зачем же Джехан их спасает? Правда, Эйрис
вернула ей Талот. А сама рвалась за Стену ради Дахара. В этом городе
предателей только эти два существа что-то еще значили для Джехан. Первая -
сестра-легионер, вторая - шлюха, делизийская мокрица... Тьфу!