обращаясь к собранию. И все-таки нужно быть настороже. Большеног - чудак
и может выкинуть любой фокус.
глаза-бусинки уставились на меня. Мне показалось, что она что-то
заподозрила. Мне вдруг стало нехорошо от мысли, что я поступаю нечестно.
Все-таки лучше было ее прихлопнуть в открытую. Война так война, а
приманивать... но ведь по-другому отнее не избавиться..
пока он не делает ни малейшего усилия к тому, чтобы мне повредить. Я
осторожно куснула еду... если почувствую горечь под языком... но нет...
пока все хорошо, и все же лучше отдать ее Голобрюхой.
какой я гадкий и вероломный. Скоро, скоро мы возьмем в руки что
тяжеленькое и...
в нем не обнаружено, и все же он делится пищей. Это необычно. Это может
быть началом отношений. Это может вскружить голову. Есть некоторое
обволакивающее чувство благодарности, предшествующее безграничному
доверию, проистекающее из природного благородства и чистоты души. И я
начинаю его испытывать к Большеногу.
Но я должен быть паинькой. Реакция у нее мгновенная. Почует подвох - все
насмарку.
наших подобные чувства к большеногам. От него исходит ощущение
уверенности. Все так надежно. Тепло. Я всего лишь в нескольких
сантиметрах от его ноги, и мне так хорошо. Хочется оставить на нем свою
метку, чтобы все знали - это мой Большеног. Интересно, чем же он угостит
меня в следующий раз?
Нерешительность какая-то. Рука словно окаменела или я испугался, что не
попаду. Черт его знает. Хотя я столько тренировался.
само совершенство. Я - само изящество, грация. Знаете, мне хочется ему
нравиться. При этом стоит заметить, что себе самой я уже нравлюсь
давным-давно.
Шерстка такая мягкая-мягкая, и лапки как игрушечные. Надо же. Все это
ради тренировки, конечно. Не хочется промазать, а потом снова все
затевать. Хочется, чтоб наверняка.
необходимое. Для меня... стыдно сказать, но по всему телу пробежала
дрожь, будто я ждала этого прикосновения и в то же время, очень его
боялась. У меня такое чувство, что мы оба только что прошли через
чрезвычайно важное испытание, сущность которого нами пока что не
понята... Скоро мне понадобиться куда больше еды. Следует делать запасы.
Видно, что-то не так и она мне больше не доверяет. Не подпускает.
чаще старается его повторить. А мне страшно некогда. Для Большенога у
меня скоро будет сюрприз. Да и для всего мира тоже. Я буду занята
несколько дней. Потом расскажу чем. Не скучай, Большеног, я о тебе не
забыла.
ящики. Я сделал такую приборку, какую никогда не делал. Я залезал
тряпкой в щели, ковырял там проволокой - все напрасно. Ничего не нашел.
что со мной, и я сказал что крыса пропала. "Так радуйся!" - сказали мне.
"Я и радуюсь", - сказал я.
думал, может выкинул кто. Он лежал в нашем с ней месте, но, может,
кто-то из сменщиков делал приборку и выкинул. Опросил всех. Никто не
трогал. А вдруг это не она? Нужно сбегать на камбуз. Она любит пирожки с
мясом.
где это вы так шлялись, а? Неужели нельзя было заглянуть на мгновенье к
папочке? Я гладил ее по спине и по ушам. Как кошку. Она ужасно
проголодалась - это ясно, но стояла, как вкопанная, не шелохнувшись.
Потом задумчиво так повернулась и ушла. Через мгновение вернулась, а за
ней... Бог ты мой!.. ползли два крысенка...
штанам, норовили подлезть под руку. Мы ласкались. Мы соскучились. Это
был наш Большеног. Большеног и мои дети. Они играли с ним, а он с ними.
черт... Пойду на камбуз воровать пирожки. У нас прибавление.
сопка, и деться ему некуда. У него автомат и два подсумка патронов. С
таким грузом идти нелегко. Хорошо, что мы в ватниках и взяли с собой
шапки. Это я приказал. Ночью холодно. Ватник, старые офицерские ботинки
на микропоре, которые не скользят на скалах, шерстяные носки, смена
белья, паек, патроны, шапка. Можно выбрать место посуше, опуститься в
мох, поднять воротник, уткнуться лицом в колени и вздремнуть.
Обязательно укрыть лицо и шею. Иначе комарье сожрет. Он положил восемь
человек - половину караула. Потом взял два полных подсумка и ушел.
но по мне так: он шел, как зверь, - по чутью, а оно говорило - иди на
запад.
идти на солнце, потому что оно вселяет надежду. С солнцем кажется, что
все у тебя получится. В двенадцать ночи оно висит над горизонтом. В той
стороне и есть запад. Потом оно медленно по кругу движется на восток.
Север. Лето. Солнце не заходит.
все расстрелянные в упор - годки, им осталось дотянуть до ноября. Своих,
я думаю, он случайно зацепил. Восемь человек: шесть годков и двое
молодых. В последний момент, видно, автомат в руках плясанул. Я видел то
место - их разметало по стенам. Автомат - хорошее оружие. Целиться
совершенно необязательно. Надо просто направить ствол в ту сторону. И он
выкосит все. Воду мы не взяли. Какой смысл - полно луж. На ходу
зачерпнул и напился. Идем только по хоженым тропам. Здесь много мин. Еще
с войны. Они давно вросли в мох. Торчит только какая-нибудь
незначительная деталь. Он, похоже, знает об этом. Ни разу не оплошал.
Собственно, ему и оплошать нужно было всего один раз. Он нужен мне
живьем. Не верю я в то, что он за границу шел. Это годки довели, суки. А
теперь мы его обложили. Я его учуял сразу. Загодя расставил людей, а сам
с Осадчим вперед. Я знал, что будет очередь. Успел дать Осадчему по шее,
чтоб кувыркнулся под струю. Еще бы чуть и оцарапал.
говорил ребятам: "Лично пристрелю гада". Я те пристрелю. Возьмем, когда
у него арсенал подрастратится Я уже назначил считающих его патроны. У
него их где-то триста. Пока лупит, дубина, короткими очередями. Он в
карауле выпустил целый рожок. Кучно получилось. Все в цель. На это у
него ушло шесть секунд. Только сейчас понял выражение "в шесть секунд".
Именно столько уходит на то, чтобы вылетел весь магазин.
высовывался. Это он за меня. Я дал ему, а он - Петренко, зародыш.
ползает, как гадюка.
было бы сейчас броситься, но для броска маловато времени. Я приказал
всем молчать. Он не знает, сколько нас. Ребята кидают в него палками,
чтоб держать в тонусе. Скоро все истратит, дурачок.
высадит весь подсумок. Так и есть, лупит, как оглашенный Когда начнет
стрелять одиночными, надо быть настороже. Одиночные означают, что
человек успокоился и стал соображать.
Лукин Евгений
Корнев Павел
Шилова Юлия
Эриксон Стивен
Акунин Борис
Махров Алексей