а они заперлись и не даются. Эйрар услышал крики:
надо спешить, спешить изо всех сил - и все-таки ему пришлось спуститься
вниз, вновь выйти наружу и предъявить себя горожанам. Те узнали его и
разразились восторженным ревом, и Поэ Глупец со всех ног помчался за
стражей, а молодой герцог напутствовал его:
появился добрый топор и широкоплечий малый при нем. Ему потребовалось
всего несколько ударов, - посыпались щепки, и вот уже можно было просунуть
руку вовнутрь и откинуть засов.
почти втолкнула Эйрара через порог, и он тотчас понял: здесь поработал
Мелибоэ. В комнате витал не только запах смерти - был еще и другой,
настолько жуткий, что простодушного силача, рубившего дверь, немедленно
вырвало. И воздух был до того напоен магией, что глаза лезли из орбит.
передали мешочек зерна. Выложив вокруг себя пентаграмму, он начал
произносить самое страшное отвращающее заклятие из всех, какие знал... Но
вот знакомая слабость отозвалась дрожью в коленках, и страх исчез с лиц
зевак, заглядывавших с лестницы, а потом исчезли и сами зеваки, потому что
прибежал Поэ и привел с собой стражников.
слегка приоткрыто, а с подоконника на пол тянулась длинная полоса зеленой,
гнусно пахнущей слизи, а справа и слева - отметины грязных когтей... След
вел в спальню, и Эйрар понял, почему ему снился червь, ноющий за прутьями
клетки. Ночной ужас обрел плоть: на полу спальни лежал отец - его
родитель, его учитель и друг - лежал, уставив седую бороду в потолок -
неподвижный, иссохший, бескровный, точно вырезанный из мрамора - и рядом с
ним дядя Толо, лицом вниз, с прокушенным затылком... развороченная плоть
была бледна и лишена даже капельки крови...
зазвонили колокола, и кто-то подошел к нему со словами:
люди обнажали перед ним головы, бормоча что-то сочувственное. Никто больше
не требовал вздернуть предателей: горожане искренне соболезновали его
горю. Но за пределами квартала ювелиров, там, куда не дошли скорбные
вести, шапки летели в небо, а со всех сторон слышалось:
шафера.
страшным заклятием, совсем скосили его, он подломился в коленях и упал на
застланную коврами скамью. Рыдания душили его. Старый рыцарь коснулся его
плеча, произнося добрые и достойные слова утешения. Но они не облегчили
душу, как не облегчила ее и совсем уже дикая мысль, что по-настоящему
сейчас мог бы помочь лишь один человек - Мелибоэ-чернокнижник,
Мелибоэ-философ - Мелибоэ, который и послужил причиной всему. Эйрару
показалось, что измученный мозг стянуло узлами... и, как ни странно,
именно это ощущение все-таки придало ему сил и помогло справиться со
слезами.
оказались его увещевания. - Мне следует побеседовать с невестой, ибо я,
как опекун, замещаю ее отца.
пережить своих предков - или как?
наставлять Эйрара в предстоявшем обряде. А снаружи неслись радостные
клики, писк скогалангских свистков мешался с торжественным звоном
колоколов, город полнился ликованием, сладкое вино лилось в чаши, люди
шутили и подзадоривали друг друга...
была совершиться первой. Время тянулось. Эйрар никак не мог взять в толк,
о чем это говорил ему священник, и в добрых глазах святого отца росло
недоумение: юноша вновь и вновь забывал, как следовало отвечать на
вопросы.
мальчик-посыльный с новеньким значком Кошки, вышитым на рукаве, и радостно
объявил:
вообще-то он безвылазно сидел в своем курятнике с тех самых пор, как ему
доставили отысканные в городе философические инструменты.
точно на барабане, и тем не менее, все вместе - музыка, взгляды,
необычность происходившего - словно бы сговорилось встряхнуть его,
вдохнуть силы. Микалегон подсадил его в свадебный экипаж, хлопнув по плечу
со словами:
из той породы, чтобы сдаваться!
духовный владыка Наароса был валькингом, и его отпустили с Богом по его
просьбе. Преклоняя колени подле Аргиры, Эйрар покосился на нее и понял:
она знает, что у него случилась беда. Как бы то ни было, он ухитрился
запутаться лишь в одном ответе - насчет того, что он, дескать, берет эту
женщину в жены безо всякого приданого, кроме крови короля Аргименеса в ее
жилах - да и то, вопрос не входил в обычную службу и был задан лишь ради
имперской наследницы.
повели прочь от алтаря, через боковой неф к двери наружу.
слова, произнесенные моей женой!"
а для свадьбы Эйрара отвели зал гильдии кожевников. Зал был убран со всей
подобающей роскошью, но неистребимый запах кож витал в воздухе, вливаясь
сквозь высокие окна. Люди, кому надо было поздороваться или попрощаться,
переходили с пира на пир. Герцог Микалегон пил больше всех и без конца
сыпал шутками, далеко не всегда пристойными. Уже горели факелы, когда
Аргиру и Эйрара подняли с мест под звуки свадебной песни:
лестнице, когда герцог Эйрар обнял и прижал к сердцу ту, что некогда
клялся завоевать... Но его страстное объятие осталось почти безответным, а
потом ее руки безвольно повисли вдоль тела, и его ищущие губы натолкнулись
на холодную щеку... холодную, как щека Гитоны тогда... как ледники
неведомых северных гор...
рыбаки - лупил в сковородки, выкрикивая бесстыжие свадебные напутствия
своей родины. Принцесса Аргира взглянула ему прямо в глаза:
развязать мой девичий пояс и поступить со мной, как тебе вздумается. Но
любить... Я уже говорила тебе когда-то: Семь Сил стоят между нами. Я -
дочь Колодца... а ты в эту ночь, для любой женщины самую драгоценную,
приходишь ко мне, осквернив себя магией - магией нечистой и смертоносной!
Что же я могу тебе подарить?..
властно. Он даже оглянулся на приготовленную постель... Но только на миг.
криком, полным ярости и отчаяния:
38. БЕЛОРЕЧЬЕ. БРАЧНАЯ НОЧЬ
благодарил бы меня за то, что я избавил мир от худшего твоего врага. Ума
не приложу - и с какой это стати случайные обстоятельства рождения
налагают на людей столь крепкие узы, что они уже и не вольны выбирать
друзей, которых следует держаться?.. Пойми, юноша, от этого зависело твое
будущее, и не только твое - многих и многих. Старика невозможно было
обратить в нашу веру. Тут мы сошлись, я и твой рыцарь-советник, большой,
между прочим, негодяй в некоторых отношениях...
красноречия и высоких стремлений, с этим я соглашусь. Мне приходилось
Черепнин Владимир
Андреев Николай
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Самойлова Елена
Сертаков Виталий