оказался пуст, а Барсик так и не вступил в дискуссию с президентом...
x x x
нечего и ничего не остается, как позорно отправляться на заклание в ночной
Тбилиси. Следом в блиндаже, расположенном сбоку от считавшейся заброшенной
запасной взлетно-посадочной полосы, произошли два события. Впрочем,
событиями случившееся в свете дальнейшего и называть-то неудобно.
подполковник-летчик отодвинул пустую миску, поднялся из-за стола и сказал:
задерживаться. Да, славно было бы, отключив всех этих влюбленных в Девку
фанатиков, смыться отсюда на его самолете! Эх, если бы только здесь были
наши ребята! И дернуло же меня, дурака, отколоться от своих...
всегда готов признать свои ошибки. Особенно я к этому готов, когда ничего
иного мне не остается.
ступенькам лестницы.
привыкнешь: я ничего не делаю без подстраховки. Ты еще только...
летчиком двери на поверхность, и родной до боли в сердце голос заорал:
можно сказать, мастера драмы. Поэтому если он орал, то его было слышно даже
в самом дальнем закутке самого огромного зала. Так что жалкую комнатенку,
где обедала банда Катка и Девки, его голос заполнил столь плотно, что и для
эха места не осталось.
оружием и схватиться за автомат.
иначе у меня не было бы оснований врезать ему ногой по морде. А врезать
очень хотелось. Очень. Именно ногой. И именно, что характерно, по морде. А
поскольку это мое желание осуществилось, то второй человек, к которому у
меня был счет, майор Лапиков, отделался мелкими неприятностями. Я надеюсь,
что пинок в то место, где у мужиков соединяются ноги, надолго избавил его от
стремления совать свое хозяйство куда ни попадя. Я не ревнивый и в целом
доброжелательный человек. Но что мое, как говорит одна моя знакомая, то --
мое.
баллончиком на десять минут, я уже кашлял вместе с Катком и Лапиковым и
всеми остальными членами зондеркоманды. Газ дошел до нас быстрее Боцмана.
Газ -- он вообще очень доходчив.
ведь тоже была маска, а слышно сквозь нее неважно:
объяснил он, -- ждали, когда кто-нибудь выйдет.
К° САИП сопротивления не оказал. Они все лежали, сжавшись в три погибели, и
давились рвотой. Газ, которым снаряжают спецгранаты, вообще штука противная.
Но на тех, кто прошел обработку приворотным зельем Гнома-Полянкина, он
действует потрясающе. Полностью лишает их возможности сопротивляться и
вгоняет в тупой ступор. Я уже видел такое, когда впервые познакомился с Зоей
Катковой при попытке похищения При.
Пока они катались, отблевываясь, и пока мы ждали, когда их можно будет
загрузить в самолет, ребята вкратце рассказали мне предысторию своего
появления в Грузии.
x x x
с При справляли свой медовый январь, ребята решили не мешать моему счастью.
Решить-то решили, но все-таки потихоньку за нами присматривали. А поскольку
знают они меня слишком хорошо, следили так, что я умудрился ничего не
заметить. Но пока следили, они засекли и мои контакты со Шмелевым, и его
контакты -- с родичем-Павлом и с Катковым, в котором Боцман узнал зама
гендиректора фирмы "Изумруд" Владимира Захаровича Артемова. Это ребят
насторожило. И помогло засечь контакты Катка-Артемова с Гномом-Полянкиным,
который так тесно дружил и с некой Девкой.
мной проследить и там, но замешкались из-за одного не в меру рьяного
гибэдэдэшника. Однако, потеряв мой след, они взяли в оборот Гнома, к
которому наведались прямо в заповедные его казематы, благо что нашли мой
тайник, в котором с присущей мне занудливостью был оставлен изъятый у
Полянкина план его подземелья. На нем я отметил и тот старый ход, по
которому из казематов выбирался. Им ребята и воспользовались. И хотя они
немного опоздали -- меня уже выпотрошили и отправили в Грузию, --
застигнутый врасплох Гном-Полянкин им много чего рассказал.
глупо. Вот генерал Ноплейко им и не доверял. Он велел Гному подготовить
группу боевиков, преданных только лично ему, генералу. Им он собрался
поручить устранение тергруппы Катка, дабы впредь все боевики обожали только
одного человека -- его, Ноплейко. Я всегда подозревал, что за время карьеры
в наших паркетных генералах вырабатывается нечто педерастическое. Уж очень
они любят обожающих их подчиненных.
жить, если со мной что-нибудь случится, и тот мигом захотел помочь. Он
представил генералу Ноплейко Пастуха и ребят как ту самую, персонально его
обожествляющую группу спецназа. Тот поверил, ибо ни во что наш чиновник не
верит с такой готовностью, как в любовь к себе нижесидящих. Так наши во
главе с Пастухом оказались десантированы к тому бункеру, где я уже собирался
прощаться с жизнью. Если б они задержались еще на пять минут, то получили бы
меня в неодушевленном виде.
далеко, нам пришлось сократить обмен мнениями о моей самонадеянной
индивидуалистической глупости. К тому же ребята, поскольку видели При, легко
меня поняли. Мы спешненько загрузили трофеи и пленных в трофейный же
самолет, которым Катков намеревался загодя смыться из Грузии, и вылетели
домой до того, как в Тбилиси началась заваруха.
x x x
генерал Голубков и прочие сотрудники УПСМ. Они жаждали получить всех
свидетелей и застрельщиков провокации против Грузии и их ненаглядного УПСМ.
Следствие и все ему сопутствующее -- дело долгое, а мне нужно было спешно
выручать При, живущую под арестом людей САИП, и ее сестру с дочкой,
находившихся в казематах Гнома у Девки.
есть никакой. Учитывая, сколько и какого оружия находится в казематах
плененного ребятами Гнома, мы не могли рисковать, полагаясь на то, что
хитрая Девка о нем не знает. Да даже если бы и не знала. Один раз я от нее
удрал, и они с Катком сделали из этого конструктивные выводы, превратив свою
часть полянкинских казематов в подземную крепость. А если еще учесть меры,
принятые, очевидно, после блиц-налета моих друзей, если учесть, что у них
там как-никак дом умалишенных, да и сама Девка не столь далеко от бзиканутых
ушла, то легко вообразить, к чему может привести прямой штурм.
хотя я мало надеялся, что она способна любить хоть кого-то, даже себя, это
был шанс. Обменять При и ее родственниц на подполковника.
что грозило генералу Ноплейко -- отставка. Максимум что грозило Катку --
подземная жизнь в объятиях Девки.
я, с трудом перекрикивая гул двигателей трофейного транспортника.
современной пьесы. -- Гном и его записи у нас, а без него они мало что
могут.
помнил:
порошки... -- повинился я, прозрачно намекая, что уже жалею о том, что не
обратился к друзьям за помощью гораздо раньше.
отсутствия под влияние Артиста. -- Как только ты пропал, мы сразу изъяли
все, что лежало в твоих тайниках. Ни хрена им не досталось.