Чтение 78–й страницы книги ~Ломовой кайф~

того, те, кто поопытнее, отправляются к острову Сан-Фернандо. Там,
неподалеку от него, лежит испанский галеон, потопленный пиратами. Его нашли
только в восьмидесятых годах, когда тут у нас правил диктатор Лопес.
Говорят, что на галеоне было полтораста бочек с золотыми слитками. Никто
так и не знает, куда они делись. То ли Лопес куда-то увез, то ли это уже
после него коммунисты украли...

- У вас тут даже коммунисты были? - удивилась Полина.

- Ну, Лопеса-то ведь они свергли! Правда, они, по-моему, не больше недели
продержались. Янки прислали эскадру и прекратили это безобразие. С тех пор
у нас демократия, и мы живем неплохо... Так вот, слитков золота на галеоне
давно нет, но дайверы все равно каждый год ныряют и иногда находят там
пушечные ядра, битые горшки и отдельные монетки. Но там, конечно, глубоко,
так что без тренировки и большого опыта лучше не соваться.

Между тем катер дона Алехо приближался. Даже без бинокля на носу катера
просматривались фигуры двух смуглых длинноволосых брюнеток в алых бикини.
Одна была заметно повыше, постройнее и посветлее кожей, а другая пониже,
пополнее и совсем шоколадная.

- Вы что-то говорили о сыновьях? - ехидно заметила Полина.

- А-а, - невозмутимо произнес Луис, - высокая - это Хулия, старшая дочь
дона Алехо, а вторая, полненькая, - это моя племянница, средняя дочка
Мауро. Ее зовут Мона. Вообще-то она работает служанкой на вилле у дона
Алехо, но в последнее время младший сын дона, Николас, здорово ею
увлекся... Так что кто знает, может, мы с ними когда-нибудь породнимся.

- Не сглазь, Лучо! - проворчал младший брат, поднимаясь на палубу. - Об
этом пока рано говорить.

- Как интересно! - воскликнула Надька, которой небось припомнилась целая
куча всяких мексиканских, бразильских и аргентинских сериалов, где
развивались подобные коллизии.

- Дайте-ка мне бинокль, сеньор капитан! - попросила Полина и, когда Луис
почтительно вручил ей оптику, направила объективы в Сторону смуглянок.

Катер дона Алехо застопорил ход и остановился метрах в трехстах от
"Мануэлы". Хулия и Мона неторопливо перешли с носа на корму, а из рулевой
рубки туда же направился невысокий седобородый и дочерна загорелый мужичок
в маленькой капитанской фуражечке и синих плавках. На носу катера Полина с
некоторым удивлением прочитала название "Хорхе дель Браво", что в дословном
переводе на русский значит "Георгий Храбрый", а в литературном - "Георгий
Победоносец".

- Вот это и есть сам дон Алехо! - с большим уважением произнес Луис. -
Удивительный сеньор! Говорят, когда-то он, как Генри Форд-старший, начинал
свою карьеру с работы автомехаником. Не то в Штатах, не то даже в Канаде.
Сейчас у него миллионы на счетах, но наибольшее развлечение для него, как
ни смешно, - отремонтировать машину. Притом бесплатно!

- Что там машину! - добавил Мауро, посмотрев в сторону катера - должно
быть, поглядывал украдкой, что там милая доченька поделывает. - Дон Алехо -
великий механик. Он может все отремонтировать - часы, автомобильный мотор,
судовой дизель, даже самолетный двигатель, клянусь Христом!

- Интересно, а почему он назвал свой катер именем этого святого? - спросила
Полина.

- Хорхе дель Браво, донья, - вздохнул Мауро, - вообще-то не совсем святой.
То есть падре, конечно, ничего поделать не могут, раз он давно
канонизирован, но все-таки у нас не очень любят это имя. Потому что при
Лопесе у нас был начальник тайной полиции с таким именем - Хорхе дель
Браво. Он убил и замучил тысячи людей. Иногда он приезжал сюда на
"рыбалку". Приговоренным к смерти продевали через нижнюю челюсть акулий
крючок, сбрасывали за борт и буксировали за катером. Акулы, почуяв кровь,
сплывались стаями и разрывали человека на части... Но лопесисты его очень
уважают и считают, что при нем на острове был настоящий порядок.

- Значит, этот ваш дон Алехо - лопесист? - спросил Таран.

- Я этого не говорил, дон Хорхе! - оскалил металлические зубы Мауро,
намеренно проакцентировав здешнее имя Юрки.

ВИЛЛА "СОЛЕДАД"

"Ил-62" благополучно приземлился в аэропорту Сан-Исидро. Он зарулил на
очень удаленную от аэровокзала стоянку, находившуюся, однако, достаточно
близко от ворот, через которые заезжали трейлеры, доставлявшие в аэропорт
различные грузы.

Никакого таможенного и паспортного контроля попросту не было. Прямо к
самолету подогнали большой туристический автобус, куда по трапу,
оснащенному навесом, который защищал не только от солнца, но и от
посторонних взглядов, спустились все сорок восемь человек, прилетевших
чартерным рейсом. Автобус скромно вывернул через боковые ворота, а потом по
относительно узкой асфальтированной дорожке, проложенной через джунгли, не
выбираясь на кольцевое шоссе, покатил в сторону близлежащей горы. Далее
автобус минут двадцать ехал в длинном темном, освещенном лишь неяркими
лампами на потолке туннеле. Когда туннель кончился, дорожка, сделав два
витка по серпантину, уперлась в стальные ворота с полукруглой кованой аркой
над створками. На арке красовалась вывеска: "Villa "Soledad". Ворота
охранялись внушительными молодцами в желтых рубашках и синих брюках с
солидными револьверами в открытых кобурах.

Конечно, ворота перед автобусом гостеприимно открылись, и он не спеша
вкатил на утопающую в зелени и благоухающую многочисленными клумбами
территорию виллы.

Проехав еще немножко, он остановился у внушительного трехэтажного здания,
явно не очень старого, но построенного в стиле испанской колониальной
архитектуры. Само собой, в этот стиль не очень вписывались многочисленные
спутниковые тарелки, установленные на крыше.

На полукруглом парадном крыльце гостей, начавших выбираться из автобуса,
встречали элегантная стройная дама средних лет с ярко выраженными
креольскими чертами лица, а также представительный господин, в облике
которого ничего латиноамериканского не просматривалось - окромя белой
широкополой шляпы из тонкой соломки, черных очков, распахнутого ворота
рубашки и толстой гаванской сигары. А вот на пальцах у этого господина была
неплохо заметна синяя надпись "ВОВА".

- Господи! - удивленно прошептал Крикуха на ухо Вредлинскому. - Неужели это
Ларев?

- Естественно! - тоже шепотом ответил сценарист. - А дама - его супруга
Соня, ты ее прежде не видел. Милейшая женщина. Между прочим, местная
уроженка. Весьма знатного креольского рода, по здешним меркам аристократка,
очень богатая сеньора, урожденная Соледад Родригес. В молодости вышла замуж
за колумбийца, долгое время жила там, потом муж скончался, и она на
каком-то курорте случайно повстречала Ларева, русского мужика из глубинки,
родившегося где-то в лесу не то в Смоленской, не то в Брянской губернии.
Вот тема для романтического фильма, Жорик! Представь себе, она из любви к
Владимиру Васильевичу перешла из католичества в православие! И теперь
приняла имя Софии...

Господа Ларевы тем временем тепло встречали Сергея Сергеевича Баринова,
который нежно приложился губами и бородищей к ручке хозяйки, а затем крепко
пожал перстнятую лапу Владимира Васильевича.

- Я рада приветствовать всех присутствующих на вилле "Соледад"! - бывшая
Соледад Родригес произнесла это по-русски с легким акцентом, но не
испанским, а скорее молдаванским или румынским. - Сейчас наш персонал
проводит вас в апартаменты, где вы сможете немного отдохнуть с дороги, а
затем в 18 часов мы с Володей ждем вас всех в столовой. Впрочем, если
кто-то проголодался уже сейчас, то может подкрепиться в номере. Все
бесплатно!

- Как при коммунизме! - проворчал себе под нос Крикуха.

- Какая женщина! - зачарованно глядя на госпожу Ларе-ву, пробормотал
Вредлинский. - Наверняка постарше моей Матвеевны, но какова красавица! Эх,
Жорик, где мои семнадцать лет!

- "На Большом Каретном", как пел покойный Володя, - хмуро отозвался
Крикуха. - Все-таки жарковато тут, хоть и в тени, да и влажность большая...
Не хотелось бы здесь сдохнуть по нечаянности.