варваров. Несколько обезумевших крестьян, ободранных и грязных, прятались в
норах под землею, как крысы. Но ничего толком они рассказать не могли.
руку в приветствии.
Только трупы. У большинства отрублены головы и сложены в кучи. Мужские, женские
и детские отдельно. Римлян не нашли. Ни живых, ни мертвых.
сдаться, и монголы их пощадили, надеясь на богатый выкуп?
большие потери. При таком длительном штурме не могло не быть. - Он сам
подивился, как легко говорит об этом. Столько времени делал вид, что ничего не
знает, а теперь... - Недопустимо оставлять трупы наших граждан на растерзание
стервятникам. Вели обыскать развалины. Они там. ВСЕ...
руин, с пробитой стрелою шеей, смотрит в небо остекленевшими глазами. Нет, уже
не смотрит - стервятники давным-давно выклевали глаза.
перед ним возник человек в белой перепачканной одежде разведчика Четвертого
легиона. Лицо замотано белым платком, видны лишь горящие черные глаза. Странные
глаза - как будто молодые, но кажется, что их обладатель знает все тайны на
свете.
балахоне и тревожно оглянулся.- Здесь нельзя оставаться... нельзя...
когорты направлялся к разоренному Нисибису;
каркающий, будто простуженный. - Здесь нельзя оставаться. Немедленно уходим!
исходящая от покрытой тиной и трупами равнины, подействовала убеждающе.
Неведомо, какая зараза таилась в этом новоявленном болоте. Император подозвал
префекта лагеря и отдал приказ отойти от Нисибиса и разбить лагерь в другом
месте. Человек в белом уже вскочил на коня, и бил его пятками и рвал повод. Он
как будто обезумел от страха. Солдаты, только что начавшие обустраивать лагерь,
ругаясь, разбирали палатки и вновь строились в центурии. Нет ничего хуже, чем
менять только что отданный приказ. Но Руфин верил странному разведчику. А тот
вновь очутился рядом и ухватил за повод императорского жеребца.
тебя есть шанс. Гони коня! Скорее.
нечленораздельное. В его хриплом голосе было нестерпимое отчаяние.
одновременно.
страшное. Беги!
Нисибиса. Восьмой легион шел в авангарде. Руфин хлестнул жеребца и помчался
вперед, нагоняя отступающих римлян. Гимп скакал рядом, поминутно оглядываясь.
Они были близко, слишком близко от города.
грохнулись в какую-то земляную нору. Все вокруг озарилось ослепительным светом,
в сотни раз ярче полуденного солнца. Свет этот осветил отроги лежащих за
Нисибисом гор с невозможной ясностью, обвел их пурпурными, синими, золотыми
контурами. Люди вспыхивали мгновенными факелами. Кони ржали, люди вопили,
пытаясь заслониться руками. Кожа на ладонях и лицах обгорала мгновенно. А
следом за вспышкой по земле покатилась волна. Она сметала все на своем пути и
гнала клочья огня, как листву неведомых деревьев. Раздался рев - чудовищный
зверь рычал, вырвавшись на свободу.
в яркую синеву, грозя прорасти сквозь все семь небес, огромный и жуткий, как
непобедимый бог войны. И люди внизу были жалкими и беспомощными. И такими
уязвимыми с их мягкой распадающейся плотью.
у того больше не было глаз. В провалах глазниц сочились красным черные набухшие
кляксы. Руфин закричал от ужаса. Вернее, ему казалось, что он кричит - он лишь
беспомощно открывал и закрывал рот.
полотнище палатки. Может быть, таким странным способом он хотел защитить
императора, а может быть просто не хотел, чтобы император видел, что сталось с
его армией. Последнее, что видел Руфин,- это бегущую мимо лошадь с обгоревшим
черно-красным боком, с вытекшими глазами. Ослепшее животное бросалось то в
одну, то в другую сторону, и совершенно человече-, ский, непереносимый вопль
рвался из самого ее нутра. Этот крик невозможно было слышать. И Руфин, кутаясь
в полотнище палатки, тоже закричал.
родила мальчика. Несмотря на то что ребенок родился до срока, по заявлению
медиков он здоров и чувствует себя хорошо. Однако ребенка пришлось поместить в
инкубатор".
римлян исчисляются тысячами. К месту дислокации армии срочно направлены
специальные грузы медикаментов и сотни медиков". "На помощь армии Руфина
отправлен Шестой легион. Производится срочный набор в Четвертый и Шестнадцатый
легионы".
расплавленные потоки, превратившись в зеленое стекло. Вокруг стеклянного
чудовищного блюда земля встала дыбом, будто камни хотели прянуть в небо, но не
смогли. На камнях не было ничего живого. Черная пыль. Черный пепел. Но черная
жижа, что медленно вытекала из-под обломка стены сгустком мазута, эта черная
жирная клякса казалась живою. Да, прежде она была жизнью. Почти возвышенной,
почти божественной. Теперь черное ничто струилось меж камней, отыскивая путь,
не сознавая, что ищет, не зная, на что способно, не понимая, зачем вообще надо
куда-то скользить и течь. Вокруг были только развалины. Черное пятно скользило,
ничего не находя. И вдруг... еще одно такое же черное пятно появилось из-под
оплавленного камня, стекло в ямину, коснулось первой кляксы, но не слилось -
подалось назад... А вот и еще одна черная клякса, и еще... и еще. Они медленно
пробирались меж развалин, не ведая, куда и зачем...
Джаг-Джаг и поплыли по ее водам, как пятна разлившейся нефти. Когда волны
пытались прибить их к берегу, пятна отталкивались от камней крошечными
щупальцами. Пятна умели питаться. Они хватали дохлых рыбин, покрывали их тонкой
пленкой и медленно переваривали. Неважно, что рыбины были радиоактивны - такая
мелочь не пугала черные твари. От них самих шло постоянное излучение.
еды. Онеидел на походной кровати. Полог его палатки был поднят, император видел
раскинувшийся перед ним лагерь. Лагерь, похожий на госпиталь. Ряды палаток
вдоль преторской улицы* и бродящие по ней согбенные фигуры. Медик в зеленой
тунике остановился, согнулся пополам. Его рвало прямо у входа в императорскую
палатку. Он" не обращал внимания. Так же как и преторианец, что стоял у входа.
Медик вытер ладонью рот и двинулся дальше. Трибун Восьмого легиона с черными
гноящимися пятнами ожогов на лице вошел в палатку и остановился. Его слегка
покачивало. Чтобы не упасть, трибун ухватился за древко императорского
штандарта. Руки его были обмотаны бинтами. Руфин улыбнулся одной половиной лица
- ему почему-то показалось это смешным. Он и сам не понял почему.
Нисибисе... Это кто-то другой... Но кто? Кто?
шагом вышел из палатки. Будто был пьян. Императора вновь стал разбирать
беспричинный смех. Может, они все пьяны? И этот взрыв им пригрезился? И этот
фантастический неземной свет, и этот гриб, встающий над уничтоженным Нисибисом,
- тоже?
вновь почувствовал приступ тошноты и едва успел склониться над тазом, как его
вырвало. Младший медик поспешно сменил посудину. Вчера этот парень прибыл из
Антиохии и в первый момент едва не падал в обморок при виде того, что творилось
в лагере. Их легко отличить - тех, кто был с Руфином, и тех, кто приехал позже.
Они другие... живые... а войско Руфина - это мертвецы. Одни мертвецы. Руфину
еще повезло, что Гимп укрыл его в какой-то ямине и Август в отличие от
большинства солдат, не получил ожогов. Но в облаке, что плыло по небу, был
какой-то особый смертоносный яд, и этот яд теперь их всех убивает, подвергая
Посняков Андрей
Панов Вадим
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Фазиль Искандер