Чтение 78–й страницы книги ~Вид на битву с высоты~

обошли по бортику пустой и гулкий бассейн, спрятанный в обширном подвале, и
оттуда по узкой железной лестнице опустились еще на этаж.

Спереди доносились гулкие, но невнятные голоса.

- Там кто-то есть, - заметил разведчик. Перед нами открылась галерея
съемочных залов. Залы располагались анфиладой. Когда-то здесь тянулась вереница
тренировочных помещений, и бывшая специализация того или иного зала угадывалась
по предметам, оставленным и сваленным за ненужностью по углам.

Первый из залов был обиталищем штангистов - грифы штанг стояли копьями у
стен, а чугунные блины стопками, как настоящие блины на блюде, возвышаясь
рядом.

Больше от штангистов ничего не осталось, зато середина зала была занята
средневековой, под альковом, кроватью. Вокруг, имитируя то ли шатер, то ли
дворцовое великолепие, свисали атласные и сатиновые шторы и занавесы. Подушки и
простыни на кровати были смяты и даже разорваны так, словно на них резвился
полк самбистов. В эту совершенно непристойную пустоту глазели, склонившись на
штативах, старомодные съемочные камеры.

Не было сомнения, что в этом зале и в таких декорациях могли снимать лишь
бесстыжую порнуху для стареньких кукловодов.

Второй зал, боксерский, с оставшимися от прошлого великолепия рингами и
свисающими гигантскими каплями боксерских груш, явно использовался для
подготовки рыцарей, наверное, к предбоевым турнирам.

На полу валялись также сломанные мечи, погнутые латы, шлем, расколотый
надвое... Здесь дрались всерьез - даже на канатах ринговых ограждений были
бурые пятна - бывшая кровь.

Голоса раздавались спереди, из третьего, гимнастического, зала.

Что он гимнастический, я догадалась не сразу, потому что меня отвлекли
необычные события.

Сначала я увидела спину Одноглазого Джо. Этот мерзавец снимал на пленку
своего шефа.

Шеф стоял, обнявшись с незнакомой мне мертвой девушкой.

Теперь я постараюсь вразумительнее объяснить, что же я увидела. В
гимнастическом зале осталось немного снарядов. В том числе перекладины.

Одна из перекладин, ближайшая к нам, была приспособлена под виселицу. На
ней висела девушка, почти обнаженная - в остатках рваной окровавленной сорочки.
За перекладиной, образуя задний фон, находилось обширное полотно, изображавшее
серое облачное небо, кусты и вдали, на горизонте, силуэт нашего города.

Зритель, который увидит этот фильм, будет уверен, что девушка повешена
кем-то снаружи, на улице, среди окопов, на фоне столицы.

Одноглазый Джо, повизгивая от удовольствия, снимал повешенную девушку, а в
стороне с отрешенным видом стояли два местных оператора, в униформе, схожей с
той, которую носил наш Гриша Кун.

Джо снимал не только девушку. Под перекладиной, обняв за талию мертвую
девушку, притягивая ее к себе и подпрыгивая от сладострастного наслаждения,
стоял Порейко. И зрелище было тем более ужасным, что девушка висела так низко,
что вытянутые кончики пальцев ее ног почти касались пола и Порейко как бы
обнимался с ней. Даже при своем невеликом росте он был с ней наравне.

Схватив за светлую прядь, он повернул к себе голову девушки, и тело ее
стало покорно поворачиваться. Я существо недостаточно цивилизованное, я могу
быть злобной и невоспитанной, реагирую быстро - но поверьте, бывают ситуации
запредельные. Ты просто опускаешь руки, вместо того чтобы кинуться вперед.

Мы молча стояли.

Я понимаю - взгляни на часы, и станет ясно, что стояли мы всего десять
секунд, но именно в эти десять секунд Джо, который снимал, не выдержал и
закричал одному из операторов:

- Снимай, гад, я тоже хочу!

Бросив камеру, он побежал к Порейке, чтобы тоже попасть в кадр.

Их чувственное наслаждение было за пределом разума. Я видела когда-то, как
фашисты фотографировались возле виселиц и на лицах их была радость. Мне это
казалось фокусом фотографа.

Но Джо стремился к виселице, потому что мечтал участвовать в сексуальной
пляске смерти.

Джо успел подбежать к виселице с другой стороны от девушки, он обернулся,
желая принять бравый вид... и тут увидел, что к нему несется Гарик, который
первый из нас пришел в себя.

Он врезался в них каким-то странным прыжком, я поняла, что он не мог
дотронуться до мертвой девушки. Он разбросал Порейку и Джо в разные стороны,
хотя Порейко, теряя равновесие, вцепился в тело девушки и потянул его за собой.

А Джо вырвался и кинулся на четвереньках мимо нас из зала. Камера, за
которой стоял здешний оператор, медленно и послушно повернулась за ним,
продолжая снимать...

А Витю мы еще не видели, потому что он стоял за нашими спинами.

Я с некоторым опозданием почувствовала, что он где-то рядом.

Я обернулась, когда он уже бросился вперед. Когда-то я смотрела
американский ужастик о чудовище Франкенштейна. Он был хорош только тем, что из
него выросли все схожие ужастики, страшные герои которых носятся от замка к
замку под лунным светом, обмотанные бинтами, а окровавленные концы бинтов
волочатся за ними по траве.

Это было страшное зрелище.

Но я все это видела в кино и не испугалась.

У Витечки был в руке меч. Наверное, он принес его оттуда. Не знаю.

Как назло этот зал был последним в анфиладе - дальше хода не было.

Порейко и Джо метались вдоль стены, как загнанные в угол мыши, но Витя был
быстрее.

Он доставал их кончиком меча, он только касался их-и там, где он касался,
появлялась капля крови или струйка крови... Потом - одно резкое движение, и я
не успела заметить, что он сделал с Джо. Но голова одноглазого адъютанта
откинулась назад, ноги подкосились, он сложился и сел у стены.

Витя обернулся к Порейке.

- Товарищ! - успел закричать тот. - Произошла ошибка! Я не виноват! Я ее и
пальцем не тронул! Клянусь...

При этом он все ускользал и ускользал вдоль стены, и я, словно болельщица
на стадионе, испугалась, что Порейко уйдет или умилостивит Витю.

Витя с размаху рубанул мечом - и Порейко был мертв. Витя перевел взгляд с
Порейки на Джо и обратно... Он был удовлетворен.

Мы не двигались с места.

Витя подошел к девушке и, приподняв меч, рубанул им по веревке. Он тут же
отбросил меч, так быстро, что успел той же рукой подхватить падающее тело
девушки, - впрочем, он и не смог бы этого сделать левой рукой - она же была у
него сломана.

Он уложил девушку на маты.

- Надин, - сказал он, - ты живая, да? Что они с тобой сделали?

Надин - поняла я. Он все еще видит только ее. Он поправил ее спутанные
волосы. Она была белая-белая. Как же она мучилась перед смертью! Ну почему,
почему? Почему он не позвал меня, чтобы я была рядом?

Гарик, словно угадав мои мысли, прошептал:

- Он в Надин видит вас. Честное слово. Это пройдет. Он очнется. Пожалейте
его. Ему так плохо сейчас.

И тут в дверях появился один из сенаторов. Они редко ходят сами по
коридорам, особенно во время боя. Но наверное, какой-то монитор отразил крики и
бой, происходящий здесь, и сам сенатор в сопровождении нескольких - трех,
кажется, - охранников ступил внутрь.

- Как прискорбно, - произнес сенатор скрипучим, надтреснутым голосом
знатного вырожденца. - Какая грустная история. Возьмите его.

Нет, охранников было четверо. Иначе бы у них не получилось.

Двое взяли Витечку.

Один умело завернул ему левую руку за спину - израненную, сломанную в
кисти руку, - Витечка взвыл от боли, потом согнулся, послушно согнулся и пошел
к выходу. Второй шел следом.

А еще двое встали в дверях, подняв мечи, чтобы мы за ними не побежали. И
когда я все же кинулась к дверям следом за Витечкой, Гарик меня остановил.

Как я его материла!

Сенатор, прямой и жесткий, шагал следом за охранниками, которые уводили
Витечку.

- Пусти! - кричала я.

- Пока мы не смиримся, нас не выпустят, - сказал Гарик. Охранники были
уверены в себе. Они стояли, поглядывая на нас как на зверюшек, противных и
мелких.

- Когда отсюда будет выход? - спросил разведчик Гриша.

- Минут через пятнадцать - двадцать, - сказала я. - Как кончится военный
период.

- Нам надо успеть, - сказал разведчик.

- Я без него никуда не уйду.

- Не надо спорить, - сказал Гриша и пошел к охранникам в дверях. Он шел на
них без угрозы, как будто сейчас его пропустят. Охранники сначала удивились, а
потом один сказал:

- Стоять!

Они были в темных плащах и касках.

И в этот момент Гриша прыгнул ногами вперед и правой ногой, подняв ее
неправдоподобно высоко, ударил охранника по руке, которая держала меч.

Гарик, желая помочь, бросился на второго охранника, и ничего бы у него не
получилось - охранник был готов и поднял меч, чтобы разрубить Гарика, - я
только взвизгнуть успела! Но этот визг помог Грише, который вырвал у охранника
меч и полоснул его. Охранник отшатнулся и упал назад.

Я перепрыгнула через охранника и кинулась бежать по коридору.

- Осторожнее! - попросил Гриша, который бежал за мной.

...Широкие двери на балкон были раскрыты.

...Мы успели к ним в тот момент, когда охранники перекидывали через ограду
балкона, вниз, тело Витечки.

Тело мертвого Коршуна.

Сенаторы стояли полукругом, некоторые все еще держали в руках фишки и