то же время свет этот был столь слаб, что сороконоги в нем выглядели
бесформенными темными пятнами.
они не двигаясь, боясь спугнуть поющих. Ни Лабастьер, ни Лаан никогда и не
ведали, что сороконоги могут вытворять такое. Оттого, наверное, что в столице их
принято держать порознь: считается, что сороконоги или безразличны друг к другу,
или относятся неприязненно, и один норовит сделать другому какую-нибудь гадость.
Вместе держат только пары в период случки. А вот, поди ж ты...
путники, один за другим, уснули вновь. Впадая в уютную дремоту, Лабастьер
старался как можно дольше сохранить в себе отзвук пленительной мелодии, как и
остальные, сознавая, что в душе его в эту ночь стало больше света.
незначительное, ночное происшествие словно бы что-то изменило в каждом из них. И
уж точно изменило их отношение к сороконогам.
вечером, почти не отставая от Умника. В результате к полудню путники вышли к
окраине обширного селения.
бабочек, а это говорило о том, что расстояния тут достаточно велики - коль скоро
полет жители предпочитают пешим прогулкам.
тут не покрыты мхом, а вымощены светло-зеленой и бирюзовой кварцевой породой.
Причем каменные пластины были подогнаны друг к другу так тщательно, что через
щели меж ними не проросла бы и травинка.
Лаан заметил:
него Ракши.
должности придворного архитектора, когда тот лишь заикнулся о том, чтобы
вымостить в столице тропинки.
кивнул:
бабочка здорова и летает, зачем ей такой унылый пейзаж?
кажется это красивым... Но так удаляться от природы... Думаю, бабочки тут совсем
другие, нежели в нашем поселке. И у меня есть предчувствие, что вряд ли они
понравятся мне.
покрытие почвы камнем сделано не только для красоты. В этом есть какой-то
смысл...
высоко задирая лапы: твердая поверхность была непривычна и тревожила их. Все
чаще вместо домов-раковин путникам попадались строения правильных геометрических
форм, выполненные из того же, что и тротуары, до блеска отполированного камня.
Если поначалу они контрастировали с розовыми и коричневыми коралловыми сферами,
то вскоре полностью вытеснили их. И этим центр производил величественное и
вместе с тем тягостное впечатление.
проемы, которые возвышались над землей, были оснащены небольшими верандочками, а
вход, примыкавший к тротуару, был раза в два больше остальных. Смысл всех этих
архитектурных деталей был неясен. Было понятно лишь то, что вторжения
посторонних тут никто не боится: ни одно из отверстий в стенах не имело дверей,
все они прикрывались лишь флуоновыми шторками.
спешили приближаться к ним с приветствиями, а лишь пролетали мимо, бросая
короткие любопытные взгляды и делая в то же время вид, что не обращают на них
внимания.
молодой король со своими спутниками выбрался на традиционную центральную площадь
и остановился перед громадным пирамидальным строением, стоящий на его веранде
худощавый седой махаон в голубом берете приветственно поклонился ему.
крылья и полетел к встречавшему.
распахнутых крыльях навстречу своему королю.
и поднимаясь теперь вместе с ним. - Чем обязаны столь высокому визиту? - Речь
его была вкрадчива, но особой радости в голосе не звучало.
законы его вассалы?
молодого, но известного своей приверженностью к традициям короля направлены
сейчас на выбор достойной его супруги.
облегчение; он даже слегка улыбнулся. - Счастлив буду помочь. Когда прикажете
созвать бал? Сегодня? Завтра?
состоится послезавтра.
- Именно послезавтра?
вполне хватит, чтобы ознакомиться с тем, как тут у вас обстоят дела. И
убедиться, кстати, в том, что вы не превратили свою вотчину в "город". Памятуя о
том, что создание городов запретил Лабастьер Второй Мудрый. - Говоря это,
Лабастьер внимательно вглядывался в лицо Дент-Маари, пытаясь заметить в нем
признаки страха или хотя бы беспокойства. Но оно вновь приняло выражение учтивой
непроницаемой маски.
Если пожелаете, я предоставлю вам списки живущих в нашем СЕЛЕНИИ.
требуется отдых? Мое скромное жилище - в вашем полном распоряжении. - Махаон
жестом указал на отверстие, ведущее с веранды внутрь здания. Его "скромное
жилище" было раз в пятьдесят больше королевского дворца и уступало в размерах,
наверное, только Золотому Храму.
Распорядитесь лишь о том, чтобы их накормили и уложили на мягкие подстилки. А я
и мои друзья немножко полетаем.
спутников и вовсе делают вас неприкосновенными тут, как и в любом другом
поселении королевства.
облетела и облазала селение, но ничего предосудительного они так и не
обнаружили. Кроме тротуаров, которые, кстати, были идеально гладкими и покрывали
всю, без исключения, поверхность между домами. Казалось даже, что сперва всю
землю тут заковали в камень, а уж потом поставили на него коробки и сферы
домов...
казались настороженными и уж, в всяком случае, с разговорами не лезли.
велики, и можно было предположить что в них живет не одна, а несколько семей. Но
на самом дел? это оказалось вовсе не так, в чем Лабастьер и его товарищи
убедились, побывав в гостях в одном из таких жилищ, которое было хоть и меньше
замка Дент-Маари, но выглядело все же достаточно внушительно.
несоразмерно велик. Однако именно он не был оснащен приспособлением для вызова
хозяев, потому Лабастьер и его спутники приземлились не внизу, а на одну из
веранд. Хоть дверей по местному обыкновению и не было, но все-таки не стоило
входить без разрешения, Лабастьер дважды отогнул и отпустил прикрепленный к
стене возле входа острый хитиновый язычок.
находящихся внутри. Действительно, спустя несколько мгновений шторка
шевельнулась, и наружу выглянула самка махаон с бледным утонченным и как будто
бы сонным лицом. Окинув взглядом стоящих на веранде, она вышла и, как
полагается, поклонилась:
ошиблась?
язвительность. - Надо быть или слепой, или глупой, чтобы не узнать короля, когда
у него в ухе серьга.
за словом в карман не полезла:
негромко, словно разговаривая сама с собой, однако Лаан, решив, что это ирония,
смутился и даже слегка покраснел. И тут самка окончательно "добила" его, на этот
раз говоря во весь голос и презрительно глядя в упор: - Но некоторые, натянув
этот убор на голову, становятся откровенными хамами!
удержались от смеха.
Громыко Ольга
Акунин Борис
Муркок Майкл
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Беляев Александр