целых две недели, наконец-то согласилась. А вы, а вы, Иван Петрович, ни
разу ко мне не зашли! Писать я вам тоже не могла, да и охоты не было,
потому что письмом ничего не разъяснишь. А как мне надо было вас видеть...
Боже мой, как у меня теперь сердце бьется...
меня Наташа?
спрашивать?..
последнем повороте она остановилась перевести дух, но взглянула на меня и
решительно поднялась наверх.
скажу ей, что я так в нее верила, что приехала не опасаясь... впрочем, что
ж я разговариваю; ведь я уверена, что Наташа благороднейшее существо. Не
правда ли?"
которая тотчас же улыбнулась ей. Тогда Катя быстро подошла к ней, схватила
ее за руки и прижалась к ее губам своими пухленькими губками. Затем, еще ни
слова не сказав Наташе, серьезно и даже строго обратилась к Алеше и
попросила его оставить нас на полчаса одних.
надо переговорить с Наташей, об очень важном и о серьезном, чего ты не
должен слышать. Будь же умен, поди. А вы, Иван Петрович, останьтесь. Вы
должны выслушать весь наш разговор.
сяду. Мне хочется сначала на вас посмотреть.
нее смотрела. Наташа отвечала ей невольной улыбкой.
думала, что вы лучше.
рукой взяв руку Наташи, и обе опять примолкли, всматриваясь друг в друга. -
Вот что, мой ангел, - прервала Катя, - нам всего полчаса быть вместе;
madame Albert и на это едва согласилась, а нам много надо переговорить... Я
хочу... я должна... ну я вас просто спрошу: очень вы любите Алешу?
его счастье... - прибавила она робко и шепотом.
я право так говорить, потому что я его у вас отнимаю. Если вам кажется и мы
решим теперь, что с вами он будет счастливее, то... то.
- отвечала тихо Наташа и склонила голову. Ей было, видимо, тяжело
продолжать разговор.
составит счастье Алеши и кому из них придется уступить? Но после ответа
Наташи тотчас же поняла, что все уже давно решено и говорить больше не об
чем. Полураскрыв свои хорошенькие губки, она с недоумением и с печалью
смотрела на Наташу, все еще держа ее руку в своей.
что именно вы его любите?
послышалось в ее ответе.
понимаю! - воскликнула Катя. - Вот как теперь увидала вас и не понимаю! -
Наташа не отвечала и смотрела в землю. Катя помолчала немного и вдруг,
поднявшись со стула, тихо обняла ее. Обе, обняв одна другую, заплакали.
Катя села на ручку кресел Наташи, не выпуская ее из своих объятий, и начала
целовать ее руки.
сестрами, будем всегда писать друг другу... а я вас буду вечно любить... я
вас буду так любить, так любить...
чтоб его утешить, не правда ли?
писать. Кажется, он будет теперь скоро моим мужем; на то идет. И они все
так говорят. Милая Наташечка, ведь вы пойдете теперь... в ваш дом?
отворилась дверь, и вошел Алеша. Он не мог, он не в силах был переждать эти
полчаса и, увидя их обеих в объятиях друг у друга и плакавших, весь
изнеможенный, страдающий, упал на колена перед Наташей и Катей.
мной? Да надолго ли? В июне приедешь?
Катя, тоже в утешение Алеше.
тебя... ты не знаешь, как ты мне теперь дорога! Именно теперь!..
ведь графиня останется хоть сколько-нибудь в Москве?
всего один день, и тотчас же приезжай сюда. Как им надо будет выезжать из
Москвы, мы уж тогда совсем, на месяц, простимся, и ты воротишься в Москву
их провожать.
вскрикнула восхищенная Катя, обменявшись многозначительным взглядом с
Наташей.
совершенно утешился; его лицо засияло радостию, он обнимал Наташу, целовал
руки Кати, обнимал меня. Наташа с грустною улыбкою смотрела на него, но