боль, и это позволило мне точно определить место ранения. Я
увидел, что пуля прошла через верхнюю часть правой руки, чуть
пониже плеча, и дальше скользнула вниз по груди, оставив след
на мундире. Из раны широкой струей хлынула кровь. Было еще
достаточно светло, и я заметил это. Я начал расстегивать
мундир, чтобы перевязать рану. Черный Джек уже был около меня;
он разорвал на бинты свою рубашку.
действительно почувствовал, что болит плечо сзади.
справедливости нашей догадки. И я невольно воскликнул:
с той стороны поляны. Теперь мы погибли!
вторая пуля, очевидно пущенная с противоположной стороны, с
глухим стуком впилась в ствол дерева, за которым мы стояли на
коленях. Не оставалось никаких сомнений, откуда она была
пущена. Мы видели вспышку и слышали выстрел.
оставили свои посты и позволили подойти индейцам? Неужели они,
пренебрегая своим долгом, отправились к пруду утолить жажду?
Такова была наша первая мысль. Но, всматриваясь в темноту под
тенью сосен, мы никого не увидели около пруда. Это нас удивило.
Мы громко окликнули товарищей. Ответа не было, его заглушил
дикий вой индейцев. И в ту же минуту мы увидели зрелище, от
которого кровь застыла у нас в жилах.
места, где стояли мы с Джеком, внезапно, как из-под земли,
вырвалось яркое пламя и взметнулось вверх. Оно поднималось
рывками все выше и выше, пока не достигло вершин деревьев.
Похоже было, что вспыхнуло большое количество пороха,
подожженного на земле. Так оно в действительности и оказалось.
Индейцы пытались поджечь лес.
язык пламени достигал засохших игл сосен, они вспыхивали, как
трут, с быстротой выпущенных ракет.
самых высоких деревьев.
картину. Дикий вой индейцев был сигналом к началу огненной
осады. Пламя приближалось к нам со всех сторон. Огонь охватывал
деревья, как сухую траву, и длинными языками вздымался к небу.
Поляна была охвачена стеной пламени, алого, гигантского,
ревущего... Весь лес был в огне!
все гуще и гуще. Жара была уже невыносимой, и мы почти
задыхались.
заглушались ревом бушующего огня. Невозможно было расслышать
голос даже ближайшего товарища. Но мысли каждого можно было
прочитать на лице, ибо, несмотря на дымовую завесу, поляна была
озарена ярким светом и мы могли видеть друг друга с какой-то
неестественной отчетливостью. На всех лицах, освещенных
пожаром, ясно читались ужас и отчаяние. Но я уже ничего не
чувствовал. Совершенно обессилев от потери крови, я хотел было
отступить от дерева на открытое место, видя, что так сделали
другие. Но едва я успел отойти на два шага, как ноги
подкосились и я без сознания рухнул на землю.
несколько минут меня охватит пламя и я погибну мучительной
смертью.
сознание. Я не ощущал ничего, словно был уже мертв. Если бы в
эту минуту меня охватило пламя, я бы этого даже не ощутил; мог
бы сгореть, превратиться в золу, не почувствовав никакой боли.
передо мной. Мне казалось, что моя душа уже покинула свое
земное жилище.
рукой нашлось спасительное средство.
лежу по горло в воде, прислонившись головой к берегу. Около
меня на коленях, также наполовину погруженный в воду, стоял мой
верный Черный Джек. Он щупал мне пульс и с тревогой вглядывался
в мое лицо.
открыл глаза, он радостно вскрикнул:
вы живы! Держитесь бодрее, масса, вы сумеете... ну конечно, вы
сумеете справиться с этим делом!
слугу в несказанный восторг, и он продолжал ликовать, испуская
радостные восклицания.
Страшная картина представилась моим глазам, а света, чтобы как
следует рассмотреть ее, было более чем достаточно.
ревом; стоял оглушительный грохот, похожий на гром или шум
урагана, в который иногда врывались шипящие ноты и резкий
треск, напоминавший стрельбу из мушкетов, -- как будто стрелял
целый взвод. Казалось, что это снова открыли огонь индейцы, но
это было невероятно. Они, по-видимому, давно уже отступили
перед все расширяющимся кольцом всепожирающего пламени.
листва и хвоя обратились в золу, а ветки падали на землю и
лежали в густом слое тлеющих углей.
охваченные огнем. Хрупкая кора быстро разгоралась, а густая
смола пылала ярким пламенем. Многие деревья прогорели почти
насквозь и казались огромными железными колоннами, раскаленными
докрасна. Это походило на сцену в аду.
раскаленных слоев. Даже волосы на голове у меня оказались
опаленными. На коже от ожогов вздулись пузыри. Воздух, который
я вдыхал, напоминал пар, вылетающий из клапана паровой машины.
Человек двенадцать находились возле пруда, но это были далеко
не все. Ведь нас было около пятидесяти... Где же остальные?
Неужели они погибли в пламени? Где они?
здоровы и, кажется, все целы-целехоньки.
шаров. Это были головы моих товарищей. Как и я, они лежали по
горло в воде и этим спасались от нестерпимой жары.
воспользовались этой остроумной уловкой? Почему они оставались
в этой раскаленной атмосфере, задыхаясь от дыма? Тем временем
дым начал рассеиваться, и очертания людских фигур стали яснее.
Но они, как в тумане, приняли гигантские размеры, и такими же
огромными казались их винтовки.
я узнал главных участников нашего отряда: Хикмэна, Уэзерфорда и
других. Хикмэн и Уэзерфорд -- оба яростно жестикулировали, и я
не нашел в этом ничего удивительного: несомненно, они
обсуждали, как действовать дальше. Так я подумал в первый
момент, но, вглядевшись внимательно, я понял, что ошибся.
затишья, между двумя залпами трескавшихся сосен, я мог
различить их голоса. И убедился, что у них шел ожесточенный
спор. У Хикмэна и Уэзерфорда время от времени вырывались
негодующие восклицания.
увидел еще одну группу людей, несколько дальше от пруда. В этой
группе было шесть человек, разбившихся на две части, по трое.
Среднего крепко держали двое. Очевидно, это были пленные.
пламени и дыма помчались невесть куда через поляну и были
захвачены в плен?
мотнувшийся ввысь до самых вершин деревьев, озарил поляну
потоком ослепительного света. Всю группу можно было видеть ясно