проявившихся в его знаменитом переводе Библии на не мецкий язык и в его
песнях, наполненных живыми человеческими чувствами, близостью народному
языку и повседневным человеческим потребностям и настроениям. С точки зрения
истории эстетики гораздо важнее то, что при всем своем принципиальном отходе
от церкв и он отнюдь не впал в беспринципное свободомыслие, а именно
ограничил человеческий субъект теми абсолютными нормами, которые как раз и
легли в основу всего протестантизма. Это привело к тому, что после
вывешивания своих знаменитых тезисов против католици зма в 1517 г. он тем не
менее оказался противником крестьянского восстания 1525 г. против
феодально-католического господства. Об этом очень хорошо пишет К.Маркс, и
это должно лечь в основу исторической оценки также и всей протестантской
эстетики того вре мени. "...Лютер победил рабство по набожности только тем,
что поставил на его место рабство по убеждению. Он разбил веру в авторитет,
восстановив авторитет веры. Он превратил попов в мирян, превратив мирян в
попов. Он освободил человека от внешней религи озности, сделав религиозность
внутренним миром человека. Он эмансипировал плоть от оков, наложив оковы на
сердце человека" (1, 422 - 423). До Канта оставалось еще больше 200 лет, но
уже у Лютера человеческий субъект и абсолютизирован, и максимально норма
лизирован, и означен чертами непререкаемой необходимости, несмотря на
стремление к максимальному объективизму, а вернее, благодаря отходу от
познаваемой и чувственно данной объективности (иначе пришлось бы вернуться к
церковным обрядам). Вместе с тем до
которые оформляются априорными формами чувственности и категориями рассудка,
Лютеру было, конечно, еще далеко.
1523), к сожалению, почти ничего не дает специально для истории эстетики.
Тем не менее его отважная и бесстрашная политическая деятельность, любовь и
преданность Лютеру, речи, памфлет ы, диалоги и послания в защиту
протестантизма, его непрестанная полемика против папства и феодальных владык
- все это делает фон Гуттена одним из самых значительных явлений XVI в. в
Германии и бесстрашным защитником гуманистических идеалов. Он не дожил д о
крестьянского восстания 1525 г. Но он, конечно, оказался бы одним из стойких
его защитников, если не прямо вождей. Для характеристики общеполитического и
культурно-исторического фона немецкой эстетики XVI в. это, безусловно, одна
из самых значительных
эстетики.
1522). Он не был протестантом в узком смысле слова, до конца дней признавал
католическую церковь во главе с папой и был противником реформаторов
революционного типа. Это был прежде всего кабинетный ученый, которого,
правда, жизнь заставляла выходить из тиши своего кабинета и вступать в
ожесточенную полемику со своими врагами. Но враги эти были больше врагами в
отношении научных проблем, чем в отношении религии как таковой. Вместе
немецкого гуманизма. Это был прежде всего честный человек, для которого
объективная наука была на первом плане и который, по его словам, был
служителем только одной истины. Он просл авился своими небывалыми знаниями в
области древнегреческого, латинского и особенно древнееврейского языков.
Стремление служить филологической истине заставляло его критически
относиться к существовавшим тогда переводам Библии на разные языки.
своим учителем, известным членом Платоновской академии во Флоренции Пико
делла Мирандола, Рейхлин был энтузиастом не только изучения древнееврейского
языка, но и признания огромной важ ности тех многочисленных еврейских
средневековых трактатов, которые в XII - XIII вв. были кодифицированы в
одном огромном произведении под названием "Каббала". Известны два его
трактата на эти темы: "О чудодейственном слове" (1494) и "О каббалистическом
неоплатоническое учение, используемое для целей толкования Библии. Рейхлину
казалось недостаточным традиционное христианское учение о боге и о творении
мира. Если же воспользоваться каббалистическ ой теологией, то, конечно, в
связи с традиционной приверженностью неоплатонизма к тончайшим логическим
категориям и к их мистической трактовке в Каббале легко можно было находить
гораздо более развитое учение о божестве и о творении мира, чем в традицион
ной и школьной практике католицизма. Впоследствии вошло в обычай иронически
подсмеиваться над поисками у Рейхлина сокровенного смысла в буквах
еврейского алфавита и в словах, обозначающих имя божие. Эти насмешки далеки
от подлинного понимания того, чем з анимался Рейхлин. Он занимался здесь в
основном не чем иным, как неоплатоническим учением о тождестве идеи и
чувственного познания. А этим, как мы знаем, занимался вообще весь
Ренессанс. Поэтому эстетическую теорию Рейхлина нельзя иначе и представить
себ е, как традиционно возрожденческое соединение неоплатонизма и гуманизма.
Рейхлин - прямой продолжатель учений Платоновской академии во Флоренции. От
итальянцев его отличали, может быть, только немецкая ученость, немецкое
трудолюбие и постоянное стремлени е ученых немцев доходить в изучаемых ими
предметах до мельчайших деталей. Во всяком случае, по крайней мере с
культурно-исторической точки зрения, философию Рейхлина необходимо считать
доподлинно возрожденческой, а его эстетику - доподлинно гуманистическ
и-неоплатонической.
не может пройти мимо знаменитой и замечательной личности Эразма
Роттердамского (1469 - 1536). Его, как и многих других гуманистов, трудно
связывать с эстетикой в специальном смысле слова. Однако исповедуемые им
гуманистические идеалы не только очень яркие, но имеют даже ближайшее
отношение именно к эстетике. Эразм по преимуществу филолог и отчасти
богослов, создавший много популярнейших в свое время трудов, из которых
известнее вс ех была его "Похвала глупости" (1511). С католической церковью
он не порывал, оставаясь, однако, в течение всей жизни разоблачителем
пороков тогдашнего духовенства, сторонником самого раннего невинного
христианства и врагом средневекового богословия. Чес тность, глубина и
человечность его мысли, враждебность ко всякого рода
общественно-политическим и религиозным крайностям, глубокая образованность и
знание языков, критическое отношение к буквальному пониманию библейских
текстов, аллегоризм в истолковании священной истории - все это сделало его
популярнейшим мыслителем своего времени, так что к нему обращались с разными
вопросами и крупные и малые деятели того времени, и переписка его достигла
огромных размеров. Что касается мировоззрения Эразма Роттерда мского, то
историк эстетики не может не отметить помимо библейского аллегоризма еще и
самого настоящего символизма Эразма в истолковании бесконечной пестроты
человеческой жизни, поскольку при всем своем скептицизме в отдельных оценках
человеческой жизни
включая также самопротиворечивость всей природы и всего мироздания. Этот
гуманист едва ли был последовательным неоплатоником. Однако широта его
религиозно-философских взглядов, его чело вечески простое отношение к жизни,
которое отличалось в то же время большой глубиной и разнообразием, и,
наконец, его чуждость всякому фанатизму, включая также и борьбу с
ослепляющим преувеличением человеческого разума, - все такого рода
обстоятельства з аставляют признать в нем не только великого гуманиста
своего времени, но и величаво, спокойно настроенного философа, близкого к
умиротворению и созерцательным формам мирового платонизма. Это нисколько не
мешало его безграничной преданности делу гуманизма , и поэтому его роль
заслуживает быть отмеченной также и в истории эстетики.
указать Агриппу Неттесгеймского (Неттесгейм - селение к северу от Кельна),
жизнь которого (1486 - 1535) полна не только разного рода приключений,
вплоть до настоящего авантюризма,
жизни, да и долго впоследствии Агриппа вообще признавался только чародеем и
магом. Но это, несомненно, был также и гуманист. Свое первое выступление в
качестве университетского проф ессора (1509) он посвятил разбору трактата
Рейхлина "О чудодейственном слове", основанного как раз на каббалистических
источниках. Агриппе принадлежит также и теоретическое оправдание магии
вместе с практическими советами и даже рецептами в специальной к ниге "О
сокровенной философии" (полностью издана в 1533 г.). С другой стороны,
однако, Агриппа был, несомненно, гуманистом, выступал против вульгарного
понимания магии, защитил одну женщину от обвинения ее в колдовстве,
критически относился к человечески м знаниям и даже написал трактат "О
недостоверности и тщете наук и искусств" (1530). То, что он был
"энциклопедистом", конечно, тоже характеризует его как возрожденца,
поскольку тогдашний антропоцентризм вообще заставлял людей думать о
возможности объеди нять в одной голове все науки о всем существующем.
Агриппа был и профессор, и инженер, и врач, и адвокат, и военный, и
историограф. Стремление к точному знанию объединялось у него с алхимией и
астрологией, а богословие с волшебством. Едва ли из сочинений Агриппы можно
делать прямые эстетические выводы. Но что эстетика была у него некоторого
рода оккультной философией, это бесспорно23.
который заключается не столько в хронологическом анализе возрожденческих
материалов, сколько в их логическом соотношении. Поэтому если ставить вопрос
о философско-эстетической основе В ысокого Ренессанса, то такого рода
наиболее широкая и глубокая эстетика Ренессанса, конечно, была создана в
первой половине XV в. Николаем Кузанским и развита в светском направлении в
последней четверти того же века Платоновской академией во Флоренции, п о
преимуществу ее самым ярким представителем Марсилио Фичино. И Николай
Кузанский и Марсилио Фичино - весьма глубокие неоплатоники с прогрессирующим
светским развитием. В логическом порядке после этого мы сочли целесообразным
Трубников Александр
Конан-Дойль Артур
Круз Андрей
Корнев Павел
Махров Алексей
Майер Стефани