похохотал. Пожалуйста! Мне на все наплевать! Ха-ха-ха! Жалко, что Кристина
не может для вас похохотать. Кристи, ты не можешь похохотать для
джентльменов, у тебя чудные зубки, на экране это зазвучит отменно! Клево,
как скажет Витася. Так, Витася? Я не забыл вашу московскую "феню"? Ну, а где
наш одинокий герой? Ха-ха-ха, вот он, одинокий герой! Один, в стае красной
саранчи! Ошеломляюще!
ближайший друг, командующий крымскими "форсиз", полковник Чернок, и героем в
голливудском духе "одинокого героя" он отнюдь себя не чувствовал. Весь день
до этого часа он кружил над местами высадки поистине немыслимой по
численности и тяжести армии. Масштаб праздника "Весна", казалось,
значительно превышал братскую помощь Чехословакии.
выпущенный местным авиакомплексом "Сикорский". Он сидел в стеклянной части
машины рядом с пилотом. В любую минуту он мог повернуться в кресле к экрану
видеофона и вступить в связь с командиром любого полка. В задней части
кабины два молодых офицера при помощи компьютерной системы получали и
обрабатывали информацию.
многочисленных совещаниях все офицеры уже десятки раз обсуждали различные
варианты операции "Воссоединение". Никто, впрочем, не рассчитывал на тот
вариант, который начался этой ночью и продолжал развиваться час за часом,
катастрофически увеличиваясь в масштабах.
мудрости московских маршалов и в тактическом умении советских генералов.
Компьютерная система и наблюдение с высоты показывали, как гигантские
войсковые соединения вдруг совершенно неоправданно упирались друг в друга
или останавливались в странной иммобильности, а на них наваливались другие,
неоправданно подвижные. В нескольких пунктах Острова возникли немыслимые по
правилам современной науки скопления людей и техники. Кажется, он был, если
он вообще-то был, не особенно "элегантным". Военная наука в Москве
явно отстает от советской шахматной школы, подумал полковник и вообразил
свой доклад в Академии Генерального Штаба, где он для общей пользы русского
оружия вскроет замеченные недостатки. Впрочем, вряд ли они будут меня
слушать, зашлют куда-нибудь в глухомань механиком. Так или иначе, можно было
заметить, что части вторжения стараются заключить в "котлы" расположения
крымских полков, аэродромы и морские базы. Чернок облетел почти все важные
места от Сары-Булата до Керчи, говорил по видеофону с командирами. Все были
веселы, все готовились к встрече, все поднимали на мачтах государственные
флаги СССР. В нескольких местах к видеофону подходили уже советские офицеры,
в рангах от майора до генерал-майора. Вес они запрашивали Чернока о его
местонахождении и любезно приглашали на личную встречу. В какой-то момент до
него дошло, что офицеры эти не могут сами установить его местонахождения,
так как не умеют обращаться с крымской техникой, а помочь некому, потому
что... потому что... Ну, что там себя обманывать! Ясно, что они изолируют
наших командиров. Странно, неужели они не понимают, что это может привести к
неожиданным последствиям, к братоубийственным коллизиям?
базы в районе Севастополя. Кажется, это был единственный высший офицер,
верный белым традициям и склонившийся к идеям СОСа только с большими
оговорками. Вряд ли решительный и агрессивный Игорь Бонафеде добровольно
пойдет под арест. На подходе к Севастополю авианосец "Киев". Великолепная
цель для ракет Бонафеде!
видеосвязь с базой.
советским гостем, тоже полковником. Прервав веселый разговор, оба
повернулись к экрану:
разведка.
спорим с полковником Сергеевым. Я говорю ему, что накрыл бы авианосец "Киев"
одним залпом на дистанции 100 миль, а он не верит, чудила грешный, в наши
возможности...
ладонь, как бы обрубив ее ладонью левой.
пилоту: -- Снижаемся к базе Бонафеде.
снижаемся! Продолжаем наблюдение.
к Севастополю гигантский авианосец. В морс, насколько хватал глаз, маячили
боевые корабли и транспорты. Десятки вертолетов летели к побережью. От
пирсов к центру города ползли бронированные колонны.
столом -- такое это было чудо, вертолет "дрозд". Два молодых офицера,
специалисты по оперативной информации, прапорщики Кронин и Лящко смотрели на
него. Вес трос некоторое время молчали.
Ляшко налить ему полный стакан неразбавленного "Чивас Ригал".
и бросил взгляд назад. Успел увидеть только инверсионный след пролетевшего
истребителя.
для них удобный язык, то есть английский.
Бонафеде. К ней подходит бронетанковая колонна.
сигариллос. -- Да, мальчики, мне тоже приходила в голову эта мысль, --
сказал он. -- Больше того, она мне даже и ересью не кажется. Я почти уверен,
что "форсиэ"...
была армия вторжения, мы бы сбросили их в морс!
-- Взгляните, сэр...
световой указки поползло по ней.
Толкучки в Балаклаве... Танковое месиво без капли горючего у Бахчисарая...
Давайте поиграем в войну.
последовавший за этим взрыв уничтожил вертолет "дрозд" и четырех находящихся
в нем офицеров.
вертолета Чернока, но не обратил на нее особого внимания, отнеся к
пиротехническим эффектам подлейшей киносъемки. Он вспомнил о Кристине и
подумал о том, как безнравственно современное искусство. Все снимается на
пленку и все демонстрируется, и чем естественнее выглядит человеческая
трагедия, тем лучше, а во имя чего? Цель полностью утеряна...
тогда в мою спальню... занесло тебя...
дорожке, выложенной ракушечником, мимо античных руин и православных крестов
бежали три фигуры, он узнавал их по мере приближения: отец Леонид, Петр
Сабашников в монашеском одеянии и Мустафа.
Леониду. -- Примите, отец Леонид. Она была рождена в католичестве, но
обернулась к православию. Она меня очень любила. Какая разница --
католичество, православие?.. всем христианам нужно быть вместе, когда в мире
совершаются безнравственные события, вроде этой киносъемки.
это съемкой?
простых людях? Вообрази, какая это для них психологическая травма!
Любопытно, кто дал банде Хэлоуэя разрешение на это массированное глумление?
Сегодня ночью многие придут, я думаю так.
сегодня с нами.
сгиба его руки. Лучников разрыдался вдруг, глядя на то, как они болтаются.
крестил здесь твоего внука Арсения.
тянется узкая полоска галечного пляжа. Там, в одной из крохотных бухточек,
готовились к побегу четверо молодых людей -- Бенджамен Иванов со своей
подругой черной татаркой Заирой и Антон Лучников со своей законной женой