что, кстати сказать, они почему-то заявляли о каждой своей новой ученице.
глубочайшая признательность, другой - милостивое снисхождение, и беседа
закончилась.
великолепию" (как принято выражаться на театре). Самую большую комнату в
доме красиво убрали розами из синего миткаля, тюльпанами из материи в
клеточку и другими не менее натурально получившимися искусственными цветами
- все работы юных воспитанниц пансиона. Ковер - долой, двери - прочь,
громоздкую мебель - вон, вместо нее - маленькие стульчики. Хэммерсмитские
галантерейщики были поражены внезапным спросом на голубые атласные ленты и
длинные белые перчатки. Герань для букетов закупалась в огромных
количествах, из города затребовали арфу и две скрипки в добавление к уже
имеющемуся в пансионе фортепьяно. Юные девы, которые должны были блеснуть
талантами на балу и тем самым поддержать честь пансиона, с утра до вечера
выводили рулады к своему полному удовольствию и к великой досаде хромого
старичка, жившего через улицу, а между сестрами Крамтон и хэммерсмитским
кондитером шла оживленная переписка.
в пансионе для благородных девиц, когда они начинают причесываться,
шнуровать корсеты и затягивать ленточки на туфельках. Младшенькие ухитрялись
всем мешать, за что им влетало самым нещадным образом, а старшенькие
наряжались, завязывали банты и льстили и завидовали друг дружке с таким
неподдельным жаром, будто они и на самом деле готовились к своему первому
выезду в свет.
общепризнанная красавица в пансионе, у мисс Каролины Уилсон, которая была ее
закадычной подругой, потому что второй такой дурнушки не видывали ни в
Хэммерсмите, ни в его окрестностях.
прихорашиваясь и даже не глядя на свою бедную подружку.
сказала другая юная дева.
репетируя вторую фигуру кадрили.
Мисс Крамтон пригласила своего кузена.
образованный, такой умный!
можно встретить почти в любом кругу общества. Как правило, гении эти бубнят
густым басом и бывают убеждены в том, что они личности исключительные, но
несчастные - почему, им самим не известно. Самомнения у них сверх меры, а
собственные мыслишки если и есть, то куцые, что, впрочем, не мешает
восторженным девицам и глуповатым юнцам восхищаться ими. Индивидуум, о
котором идет речь, когда-то выпустил в свет книжонку, полную веских доводов
и соображений о необходимости того или сего, и, поскольку в каждой фразе
этого трактата попадались слова из четырех-пяти слогов, почитатели мистера
Теодозиуса были убеждены, что труд его таит в себе глубокие мысли.
позвонил у калитки с такой силой, что чуть не оборвал колокольчик.
бальном платье, схваченном у талии одной единственной розой, с длинной
золотой цепью на груди, в руке - веер слоновой кости, на лице - выражение
отчаяния, придающее ей весьма интересный вид.
членов семьи Брук Дингуолл, после чего представили мисс Брук Дингуолл ее
будущим подругам. Сестры Крамтон разговаривали со своими юными
воспитанницами самым медоточивым голосом, чтобы мисс Брук Дингуолл могла
убедиться, какие они ласковые и добрые.
зеленых шелках; туфли и лепты на чепце - в тон. Сам учитель в белом жилете,
черных штанах по колено и черных же шелковых чулках, обтягивающих могучие
икры, которых хватило бы на двух учителей чистописания. Юные девы
перешептываются друг с дружкой, а учитель чистописания и его супруга
рассыпаются в комплиментах сестрам Крамтон, восхваляя их платья янтарного
цвета с длинными кушаками, точно у кукол.
отдельности не опишешь. Папаши и мамаши, тетушки и дядюшки, повелители и
опекуны пансионерок, учитель пения - синьор Лобскини в черном парике; тапер,
две скрипки и арфа, последняя - в состоянии полного опьянения. Молодые люди,
числом около двадцати, жмутся к дверным косякам и переговариваются между
собой, время от времени прыская. В зале стоит гул голосов. Разносят кофе, и
на него с аппетитом налегают мамаши, не уступающие толщиной тем персонажам
из пантомимы, которые появляются на сцене только для того, чтобы их сбивали
с ног.
сестер Крамтон он взял на себя обязанность церемониймейстера, и под его
руководством все начали отплясывать кадриль. Молодые люди, жавшиеся к
дверям, мало-помалу вышли на середину комнаты и, наконец, осмелели до того,
что решились представиться партнершам. Учитель чистописания не пропускал ни
одной фигуры и проявлял такую прыть в танцах, что страх брал, на него глядя,
а его супруга сидела за картами в дальней гостиной - маленькой комнатке с
пятью книжными полками, громко именуемой библиотекой. Партия и вист с
участием миссис Дэдсон составлялась каждые полгода в соответствии со
стратегическим планом сестер Крамтон, ибо эта леди была так уродлива, что ее
приходилось запрятывать куда-нибудь подальше.
всему происходящему. Ее приглашали на кадриль, около нее увивались, оказывая
ей уважение, как дочери члена парламента, - все было напрасно. Мисс Лавинию
ничто не трогало - ни великолепный тенор бесподобного Лобскини, ни талант
мисс Летиции Парсонс, так бравурно исполнившей "Воспоминания об Ирландии",
что ее единодушно признали чуть ли не равной самому Мошелесу*. И даже весть
о приезде мистера Теодозиуса Батлера не смогла заставить эту тоскующую деву
покинуть уголок маленькой гостиной, куда она забилась.
сочинитель прошел сквозь строй приветствующих его гостей, - теперь я
познакомлю тебя с нашей новой воспитанницей.
Теодозиуса.
на них глаза.
панталоны.
да к тому же, соответственно тонким дипломатическим указаниям мистера Брука
Дингуолла, ей следовало пропускать мимо ушей нечленораздельные возгласы его
дочери. Вследствие этого она не заметила, какой трепет охватил и мисс
Лавинию и представленного ей кавалера, и, убедившись, что приглашение к
танцу принято, оставила их наедине друг с другом.
опустился на стул рядом с ней. - О Эдвард! Вы ли это!
насколько ему известно, это он самый и есть.
Сколько я претерпела из-за вас!
ноте. - Не осуждайте, не выслушав. Если то, что исходило из моей горемычной
души, оставило хоть малейший след в вашей памяти, если такое презренное
существо, как я, достойно вашего внимания, - вы вспомните, что когда-то мне
удалось опубликовать (за свой счет) брошюру, названную "Некоторые
соображения о снижении таможенного обложения на воск.).
ваш отец.
препроводил ему один экземпляр своего труда. Он захотел познакомиться со
мной. Мог ли я открыть ему свое настоящее имя? Нет, никогда! И я назвался
так, как с нежностью называли меня вы. Мак-Невилл Уолтер отдал всего себя
животрепещущему вопросу о таможенной пошлине на воск. Мак-Невилл Уолтер
завоевал ваше сердце. Того же Мак-Невилла Уолтера слуги вашего отца изгнали
из вашего дома, и с тех пор он не мог увидеться с вами ни под своим именем,
ни под псевдонимом. Сегодня мы снова встретились, и я с гордостью признаюсь,
что меня зовут Теодозиус Батлер.
нежный взор на бессмертного поборника воска.
обещание, которое осталось втуне из-за грубого поступка вашего отца?
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий
Роллинс Джеймс
Быков Василий
Пехов Алексей
Сертаков Виталий