мартини. Напряжение стало невыносимым, и я начал привставать. Лоренца меня
удержала.
Риккардо, празднуется открытие нового стиля! Это потрясающий стиль, ты ведь
видел, Якопо.
понять, из-за чего взгляд Бельбо еще больше сгустился на потолке. После
этого, прочтя файлы, я понял, что Риккардо - это человек со шрамом, с
которым Бельбо не осмеливался затеять порядочную ссору.
там намечалась настоящая гулянка, вернее даже настоящая оргия. Диоталлеви,
потрясенный, сразу выпалил, что опаздывает домой, а я завяз в
нерешительности, идти не хотелось, но было очевидно, что Лоренца хочет,
чтобы был и я, и это дополнительно нервировало Бельбо, потому что при мне
объясняться было невозможно. Но приглашение было так настойчиво, что я
потащился за ними.
малевал скучноватые картины, состоящие из переплетения черных и серых
штришков, очень геометрического типа и с оптическими эффектами, от которых
все прыгало в глазах. Произведения назывались "Композиция 15", "Параллакс
117", "Евклид X". В шестьдесят восьмом он выставлялся в домах, захваченных
студентами, слегка поменял палитру, полюбил резкие черно-белые контрасты,
мазки стали более толстыми и названия изменились в сторону "Се n'est qu'un
debut13", "Молотов", "Пусть расцветают сто цветов". Когда я вернулся в
Милан, оказалось, что он популярен в кругу, где обожают доктора Вагнера, он
изничтожил черный цвет, перешел на белые щиты, где контрастно выделялись
лишь разнонаправленные волокна пористой бумаги "Фабриано", и таким образом
картины, как он объяснял, приобретали разнообразное настроение в зависимости
от падения света. Назывались они "Апология амбивалентного", ""14,
"Berggasse"15, "Яйность" и так далее.
Риккардо произошел качественный скачок. Экспозиция именовалась "Megale
Apophasis" - "Великое Откровение". Риккардо перешел к фигуративности.
по моему подозрению, он не умел, думаю, что он обходился проекциями на холст
диапозитивов знаменитых полотен. Ассортимент варьировался от pompiers16
конца прошлого века до символистов начала нынешнего. По контурам оригинала
Риккардо потом наводил лоск пуантилистской техникой, играя на
микроскопических оттенках цвета, и проходил точка за точкой весь цветовой
спектр, так чтобы в начале пути было ярчайшее пылающее ядро, а в конце
абсолютная чернота, или же наоборот, в зависимости от того мистического
космологического концепта, который ему требовалось передать. Там были горы,
испускавшие солнечные лучи, распыленные на тысячи кружочков нежнейших
раскрасок, виднелись и концентрические небеса с намеком на прекраснокрылых
ангелов, что-то очень похожее на дантовский "Рай" Доре. Названия картин -
"Беатрикс", "Мистическая роза", "Данте Габриеле 33", "Верные любови",
"Атанор", "Гомункулус 666". Вот откуда у Лоренцы взялась идея завести
домашнего гомункула, сказал я себе. Самая здоровенная картина подписана была
"София", и представляла собой что-то вроде сосульки из черных архангелов,
которая на кончике пузырилась и из нее вытекало белое создание, ласкаемое
ладонями синюшного цвета, перерисованными с контура, который виднеется в
небе "Герники". В смысле вкуса все это выглядело сомнительно, и с близкого
расстояния обляпанный холст не радовал глаз, но если отойти на два или три
метра, получалось очень даже лирично.
только Мондриана. Бывает ли содержание в негеометрической живописи?
дня обменивался кивками на расстоянии. Толпа была изрядная, галерея была
отделана под нью-йоркский "лофт", все белое, трубы обогрева и горячей воды
выведены наружу под потолок. Бог знает сколько могло стоить денег подобное
осквернение приличной квартиры. В одном углу система хай фай глушила
окружающих восточными мотивами, что-то с участием ситара, если я правильно
понял, такое, в чем не должно быть мелодии. Все безучастно проходили мимо
картин к банкетным столам у дальней стены, торопясь расхватать бумажные
стаканчики. Мы появились довольно поздно, в воздухе было не продохнуть от
дыма, какие-то девки время от времени начинали колыхаться посередине залы,
но большинство до сих пор еще болтало между собой и налегало на буфет,
действительно вполне порядочный. Я уселся на диване, у подножия которого
размещалась огромная чаша с компотом, и собрался начерпать некую толику,
потому что не обедал. Однако посередине, на горке нарезанных фруктов, увидел
четкий отпечаток ботинка. Пол вокруг весь был заплескан белым вином, и
кое-кто из приглашенных с трудом поддерживал равновесие.
похлопывая по плечу встречных. Он пытался отыскать Лоренцу.
пчелиный рой в стремлении к неведомому цветку. Я, например, никого не искал,
однако тоже поднялся на ноги и пустился в путь, подчиняясь импульсам,
исходившим от группы. Вдалеке обрисовалась Лоренца, возгласами восторженного
узнавания приветствовавшая знакомых, с поднятой головой, умышленно
близоруким взором, прямыми плечами и грудью, со всей неподражаемой жирафьей
повадкой.
передо мной были Лоренца и Бельбо, спинами ко мне, наконец повстречавшиеся
они, что я от них близко, но в общем галдеже никто все равно не мог бы
расслышать, что говорят другие. Хотя мне было все-таки слышно.
нельзя знать Симона. Логика.
моим отцом.
Ампаро. Что взять с Лоренцы. Алье умеет целовать ручку молодой даме,
непривычной к такому обращению.
- это результат ошибки, и немножко виновата в этом я. София - это женская
половина Бога, и вообще когда-то Бог был больше похож на женщину, чем на
мужчину, это вы потом обрастили его бородой и назвали Он. Я была его лучшей
половиной. Симон говорит, что потом мне захотелось создать мир не спросясь,
без разрешения, мне - это Софии, которая называется еще, подожди, сейчас я
вспомню, ага, Эннойя. Дальше, кажется, моя мужская половина не захотела
ничего создавать, наверное, струсила, а может быть даже, оказалась
импотентом. Я же тогда, вместо того чтобы с ней - с ним - согласиться,
захотела создать мир своими силами, ну просто удержу не было, до чего
создать хотелось, это от любви, я обожаю универсум, хотя он и бестолковый.
переделать меня по своему подобию. Он понимает, что нужно дать мне жить, как
я сама хочу. Так поступила и София - бросилась сотворять мир. Однако
наткнулась на первичную материю, такую тошнотворную, по-моему, она не
пользовалась дезодорантами и, вообще, она сделала это не нарочно, но,
похоже, именно она сотворила этого... Дему... как его?
был, а она просто подтолкнула его - иди-ка, мол, дурачина, сотвори мир, а
потом уж мы с тобой позабавимся. Демиург, наверное, был тупенький и не знал,
как сотворить мир таким, чтоб был как надо, и вообще ему не следовало и
Нортон Андрэ
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Акунин Борис
Роллинс Джеймс
Орлов Алекс