Чтение 78–й страницы книги ~Белое танго~

- Если хочешь, спускайся вниз. Выпьем. Я одна. Собственно, одну бутылку
он уже уговорил. Почему бы не вторую? Тем более что даже не знаешь, придется
ли еще когда-нибудь...

- Вот и все. В четыре заедет Тед, отвезет тебя на летное поле. Утречком
будешь в своем Монако. А через месяц-другой забудешь наше маленькое
приключение, как дурной сон.

Таня лениво потянулась к фигурной бутылочке "Луи-Трез", стоящей между
ними на низком столике, плеснула себе на донышко бокала.

- Дурной сон, - повторил Рафалович. - А что я Лильке скажу?

- Объясни, что неожиданно подвернулся быстрый и выгодный гешефт. Тем
более что для тебя так оно и было. Как бы ты ни был крут у себя там, в
Союзе...

- В России, - автоматически поправил он.

- Ну да, в России, конечно. Двадцать тысяч гринов за день работы...

- Десять, - снова перебил он.

- Извини. Вон там, на каминной полке. Потом возьмешь.

Рафалович посмотрел на Таню и с горечью спросил:

- Так зачем надо было ломать всю эту комедию? Чувства изображать, в горы
меня тащить, дурью накачивать... - Он скривился, будто лимон проглотил. - Я
бы и в зрячую тебе подыграл, за такие-то гонорары.

- Подыграл бы, говоришь? А в какой, по-твоему, игре?

- Ну, я не знаю... Афера. Масштабная грамотная афера. Вы со старичком
красиво кинули этого жирного лоха...

- Скалли-то? Это так, побочный сюжет.

- Ни фига ж себе побочный! На четверть лимона - Рафалович рывком встал,
заходил по просторной комнате, без надобности трогая разные предметы. - Это
же огромная сумма! Думаешь, он смирится с такой потерей, не будет искать
вас?..

- Нас?

- Ну, тебя, старика этого, меня...

- Сядь и успокойся. Этот идиот никого уже искать не будет.

- Уже? - выдохнул Рафалович. - Так его что, того?..

- Эк ты, болезный, разволновался-то, а еще говоришь - в зрячую подыграл
бы.

- Ну я ж не знал, что мокрое...

- А что ты вообще знаешь? - Таня смотрела на него с откровенной издевкой.
- Ладно, не бзди, Маруся, дело чистое, концов не найдут. А на тебя и подавно
не выйдут, если, конечно, язык распускать не станешь.

- Я? Язык распускать?

- Вижу, понял. Ну и ладненько. - Она сладко потянулась. - Ты посиди еще,
а мне пора на боковую. Простишь, если провожать не выйду?

- Но для чего... для чего?! - не слушая ее, воскликнул Рафалович. - И
почему я? Таня небрежно махнула рукой.

- Так уж вышло. Просто ты, золотой мой, до головокружения похож на одного
человечка. Большого человечка из маленькой, но зело богатой страны. Впрочем,
большим ему отныне не бывать.

- Подставили?

- Как кролика Роджера. Тебя же, дружочек, скрытой камерой снимали, и
утром, в парке, и на вилле у папы Карло. Отсюда и очки, и маскарад мой
вечерний. Так что не парься понапрасну. А Лилечке твоей, чтобы
любознательность погасить, ты, пожалуй, лучше скажи, что два дня и три ночи
со мной кувыркался, а потом опомнился и к законной прибежал. Купи что-нибудь
хорошее. Бабы, они такие покаяния любят...

Но объяснять Лиле ничего не пришлось. Портье в "Отель де Пари" с
сочувственным видом передал ему его краснокожую паспортину, чемодан и
гневную прощальную записку со множеством орфографических ошибок.

Жена так и не простила ему ни измены с ее лучшей школьной подругой, ни
того идиотского положения, в которое он невольно поставил ее саму. После
шумного и скандального развода она с мальчишками укатила к маме в Хайфу,
куда он ежемесячно переправлял по тысяче долларов содержания.

***

- Эй, иди сюда! - крикнул он в раскрытую дверь, а когда, по-прежнему
надувшись, вошла Аллочка, прихлопнул ее по попке и ворчливо спросил:

- Ну, и что стоит твоя Австралия?

Аллочка завизжала и бросилась ему на шею.

(1982)

II

Всеобщее благоустройство Таня ощутила уже в самолете. Выпив бутылочку
"Мартини-Асти" и закусив нежнейшим ростбифом, она совсем развеселилась и
попросила темнокожую стюардессу подать виски с тоником, а когда мимо
проходила вендорша с лотком всяких обаятельных разностей, Таня остановила ее
и обратилась к чуть задремавшему мужу:

- Гони монету, Дарлинг!

Он пробубнил что-то неразборчивое, но безропотно полез в карман и выдал
Танины деньги, которые на всякий случай были переданы ему по пути в
аэропорт.

Она купила пачку "Силк-Кат" (много фирменных перепробовала, но такие
видела впервые и ей стало любопытно), флакончик "Коти" и серебряные запонки,
которые тут же вручила мужу. Он недоуменно уставился на подарок, потом сунул
коробочку в карман и, словно спохватившись, одарил Таню лучезарной улыбкой и
промурлыкал:

- Спасибо, Дарлинг!

Покинув некурящего мужа, Таня сначала зашла в туалет и пересчитала
деньги.

За исключением тех шестидесяти долларов, которые она успела профу-фырить,
еще не коснувшись британской земли, остальное было на месте. "С этой минуты
ввожу режим экономии, - решила она. - Это все, что у меня есть, пока не
вычислю, что у них там к чему". Она посмотрела на себя в зеленоватое
зеркало, увиденным осталась в целом довольна, но на всякий случай
пробежалась расческой по блистающим кудрям, одернула легкомысленную маечку
и, примерив улыбку, вышла в салон.

Она нырнула в свободное кресло в задней, курящей части салона,
распечатала пачку, прикурила, затянулась сигаретой, которая ей не
понравилась, раздавила ее в пепельнице, достала из сумочки "Мальборо" и
снова закурила.

- В первый раз летите в Лондон? - с материнской улыбкой обратилась к ней
соседка, женщина средних лет с симпатичным, круглым лицом.

- Лечу впервые, - улыбнувшись в ответ, произнесла Таня, - хотя вообще-то
в Лондоне уже бывала.

- Как вам Москва? - спросила женщина.

- По-разному. Но я привыкла.

- Долго там прожили?

- Два с половиной года.

- Ого! Да вы героическая девица... Эй-Пи или Ю-Пи?

- Простите, что? - не поняла Таня.

- В каком агентстве служите? Или вы из посольских?

- Нет, я... я просто жила там. А теперь вот вышла замуж за подданного
Британии и лечу с ним туда.

- Так вы, что ли, русская?

- Чистопородная.

- Упс! - усмехнувшись сказала женщина. - Простите. Проиграла пятерку
самой себе. Я, видите ли, от нечего делать решила блеснуть дедуктивными
способностями и побилась об заклад, что с первой фразы по говору угадаю, из
каких мест тот, кто сядет в это кресло. Ваш акцент меня несколько озадачил.
Такой, знаете, чистый выговор, полуанглийский, полуамериканский .

- Среднеатлантический? - Таня улыбнулась.

- Что-то вроде. Так, как говорите вы, говорят только на бродвейской
сцене.

Отсюда цепочка моих умозаключений. Колледж в глухой американской
глубинке, пара лет в масс-медиа, примерная учеба в нью-йоркской школе
улучшенной дикции, возможно, телевидение, а потом - "наш заморский
корреспондент", как я. Но, признайтесь, язык вы изучали за границей.

- В Ленинградском университете. И самостоятельно.

- Честь и хвала Ленинградскому университету - и вам... Соня Миллер,
специальный корреспондент Би-Би-Си в Москве. - Она протянула Тане визитную
карточку. Та спрятала ее в сумку.

- Таня Дарлинг, временно никто. Как только стану кем-то, тоже закажу себе
карточку и первым делом вышлю вам.

Женщина громко расхохоталась, но тут же озадаченно смолкла.

- Дарлинг? Вы шутите?

- Нисколько. Я уже неделю как миссис Дарлинг. Женщина внимательно
посмотрела на Таню, будто разглядывала выставленную в витрине новинку.

- А, знаете, вам идет. Не сомневаюсь, что вы и до замужества были очень
"дарлинг". Ваш муж - уж не тот ли это кудрявый красавчик в красном жилете,
который дрыхнет там, впереди?

Таня кивнула.

- Мой вам совет - не спешите расставаться с новой фамилией. Ведь ваш
брак, я полагаю, сугубо деловой, а мистер Дарлинг - просто ваш билет на
Запад.

Таня мгновенно насторожилась, но скрыла свое состояние приступом веселого
смеха. Она тянула смех, сколько могла, внимательно следя за лицом
собеседницы.

Та широко улыбалась, но за этой улыбкой могло таиться что угодно.

- Чушь, - выговорила наконец Таня. - Какая чушь! Кстати, чисто из
любопытства, почему вы так решили?