вполне цивилизованным тоном, коего от него никто не ожидал, сообщил, что
мандат народного доверия обязывает его партию и лично его, как
единственного ее представителя в парламенте Империи, пересмотреть свой
имидж и уточнить основные программные документы. После чего, отхлебнув
глоток минеральной воды, изящно промокнул губы и подытожил брифинг
заявлением, что возглавляемая им фракция ВКВ готова рассмотреть
предложения о вхождении ее представителя в коалиционное правительство...
исполненных рискованных, изумительно красивых тактических комбинаций,
изобилующих жертвами, разменами и проходами вчерашних пешек в ферзи,
трагикомических разоблачений, не повлекших за собою оргвыводов, и
драматических, трескуче поданных независимой прессой, но, по сути дела,
ничего не решавших отставок.
пропагандистскую шелуху, делали эту избранную на ближайшие пять лет
жизнь не только предсказуемой, но и сулящей определенные перспективы
каждому из граждан Дархая.
делам, и никто из них не обращал особого внимания на тучного старика,
гуляющего за ажурной решеткой парка правительственной резиденции, грузно
опирающегося на трость и часто присаживающегося на скамейку.
еще не может найти время для аудиенции. Ссылки на недомогание, на
заседания по поводу формирования кабинета, на сложность политической
ситуации, наконец, могли обмануть кого угодно, кроме него, собаку
съевшего на подобных отговорках. Безусловно, премьер - не юноша. Нет
спора, ситуация достаточно сложна. Но ведь и пожизненный Президент
Демократического Гедеона тоже не мальчик. И, черт побери, верх свинства
забывать, что господин премьер немалым обязан лично ему, Мигелю Хуану
Гарсия дель Сантакрус, и так далее, и так далее, и так далее!
Империи, подобный прием означал щелчок по носу, впрочем, весьма
пристойно оформленный. И поскольку старость имеет право на самолюбие,
дон Мигель даже себе самому не признавался в понимании истинных причин
проволочек с аудиенцией, предпочитая ворчливо бранить аппарат канцелярии
премьера, погрязший в рутине и бюрократизме.
похлопывания по плечу у Дархая был. И не один. Прогулка по улицам
столицы повергла пожизненного Президента в завистливый шок. Полыхающий
неоновым заревом центр, усеянный уличными кафе и престижными магазинами,
томная нега богемных кварталов, раскинувшихся на месте вырубленных два
десятилетия назад, еще до Реставрации, Священных Садов, мещанское
благополучие "спальных" новостроек, обитатели которых даром что
поругивали правительство, а все-таки отдали свои голоса именно ему, -
все это не могло не произвести впечатления...
роман, на страницах которого оживает недавнее и, увы, невозвратимо
далекое прошлое Галактики, старые добрые времена паритета, когда тон в
большой политике задавали те, кому это и полагалось по чину, а нахальные
выскочки вроде Дархая ограничивались подгавкиванием на ассамблеях и
поставками всякой мелочи вроде плодов ла, которые, к слову сказать, еще
в бытность свою дипломатом очень жаловал господин будущий пожизненный
Президент.
пакетов, свертков, упаковок, бонбоньерок и коробов, наполненных тем, что
пожелал приобрести и с наилучшими пожеланиями получил в дар от
правительства высокий гость, нет ни одной, где не красовалась бы яркая
этикетка с птицей токон на оранжевом многоугольнике и угловатыми
многохвостыми письменами: "Р'гья-н'г дьян'г-га Дархай".
передумал: все равно бирки были впечатаны в каждое изделие, а рвать их с
упаковок просто ради раздраженного стариковского каприза показалось ему
недостойным...
объективной реальности, было восхитительное ощущение собственного тела,
способного самостоятельно передвигаться и даже позволять себе некоторые
излишества, не рекомендованные лечащими врачами, но вполне простительные
человеку после восьми лет полной неподвижности.
раз, парясь в раскаленной печи сауны или входя в тренажерный зал, дон
Мигель с полупрезрительной жалостью вспоминал того расплывшегося,
делавшего под себя борова, каким был он сам всего лишь полгода назад.
Вспоминал как нечто существовавшее отдельно, нечто такое, что невозможно
применить к себе самому. И запрещал себе вспоминать о сроке, названном
коллегой Хаджибуллой в ходе той приснопамятной встречи. Полгода были на
исходе...
резиденции, кажется, из бильярдной, высунувшись едва ли не по пояс и
опасно перегнувшись через подоконник, размахивал руками личный адъютант.
Впрочем, скорее адъютантишка. Пустой паренек, преданный, конечно, и
старательный, но звезд с неба никак не хватающий, да и не стремящийся
хватать. Зато великолепный игрок в пинг-понг, непревзойденный тренер по
армрестлингу и, очень может быть, лучший на всем Гедеоне мастер-наладчик
тренажеров. В последние месяца три, а пожалуй, что и четыре мальчуган
превратился в тень пожизненного Президента, и даже многие министры
роптали, что легче попасть в рай, чем на прием к боссу, если молодой да
ранний, паче чаяния, вдруг невзлюбит.
делал. Все так, но парнишка смотрит на него, как на Господа Бога,
выбивается из сил, из кожи вон лезет, чтобы проигрывать, не поддаваясь,
и если даже он пару раз и злоупотребил своим правом распоряжаться
временем Президента, так это еще не повод, чтобы отправлять его в
отставку. Армрестлинг, а тем более пинг-понг овладели душой дона Мигеля
целиком и полностью. Наверное, больше даже, чем покер и спортивный
бридж, великим докой в которых был постоянный партнер и секретарь
Президента полковник Джанкарло эль-Шарафи.
словно кукушка в старинных часах.
чтобы посидеть на гибко прогибающейся скамейке, любуясь уличной суетой и
сверкающими коленками девушек, по самой последней моде Барал-Гура
щеголяющих в юбчонках под многозначительным названием "намек" и
эластичных колготах, которые способны превратить в стройные ножки даже
бублик; интерес был в основном теоретический; месяцев пять назад,
восстав из осточертевшего инвалидного кресла и несколько освоившись, дон
Мигель, признаться, сделал попытку вернуться к практике. Увы! Хотя
кое-что и получилось, но процесс был так краток, а удовольствие столь
мимолетно, что в разряд хобби сие упражнение переводить явно не стоило.
В отличие от пинг-понга...
подниматься по скрипучей лакированной лесенке, наслаждаясь мучительной
ватной усталостью в усталых ногах. И пр'гянг-ги, похожие на серых в
яблоках белочек, поверещат вслед, прощаясь, когда за тобой закроется
высокая, выложенная пластинами перламутра парадная дверь...
губах играла легкая, несколько саркастическая улыбка. Он все же сумел
ответить на хамство, пусть и завуалированное, так, как должно. Простите,
господа! Официальные церемонии - только в первые три дня. А потом уж не
обессудьте... в конце концов, я - старик, я недомогаю, да и
корреспонденция с Гедеона требует пристального изучения и длительного
анализа. И они проглотили! Утерлись, хотя были явно недовольны. Престиж
сверхдержавы, пусть и бывшей, даже и одного из осколков ее, был по
привычке достаточно высок в глазах населения, и всесторонний показ
визига явно не противоречил планам администрации.
точной электроники в пятый, ни присутствия на собрании творческой
интеллигенции в шестой, ни, наконец, встречи с финансовыми воротилами не
случилось. Дон Мигель не доставил хамам подобного удовольствия. Он, так
вас растак и переэтак, не марионетка, в конце концов, и не экспонат из
музея восковых фигур...
сообразили наконец что-то и не стали присылать программу завтрашних
мероприятий. Умники тоже. До куньпингана дошло бы быстрее. Впрочем,
куньпинган - животное умное и благородное, не в пример иным людям.
дня. Не пришлось бы ездить по музеям...
встретившись с молодостью, бродил дон Мигель по прохладным, специально в
связи с визитом освобожденным от туристов залам. Он полюбовался фресками
Грдж'йола, секреты кисти которого так и остались неразгаданными со
Володихин Дмитрий
Орлов Алекс
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк