постели, на рассвете вышла провожать дочь на балкон. Строгая, с горько
опущенными уголками рта, она ни о чем ее не спросила, почти уверенная, что
виновника девичьих слез видит перед собой. "Женатый ведь..." - гневно
подумала Елизавета Ивановна и даже не махнула рукой заехавшему за Машей
Овесяну.
Маша смотрела на него слишком печальными глазами. Он улетел в некотором
смятении и, несмотря на увлеченность работой, много думал о себе и Маше. И
он решил покончить все разом, едва "это" проявится снова, но Маша, прилетев
в Проливы, была по-старому приветливой и спокойной, правда чуть рассеянной.
Амас Иосифович не нашел повода для объяснения. Но сейчас состояние девушки
чем-то напоминало Амасу Иосифовичу их прощание год назад.
академик.
отвернулась.
нахохлился и сразу же приобрел какое-то сходство с ястребом.
кричала в трубку: "Волга, Волга, я - Кама!" Снаряд попал в накат. Нас
завалило. Я выбрался первый, откапывал ее. Бледная была и чем-то родная,
близкая. А когда вскоре она потеряла руку, я почувствовал, что стала мне еще
дороже. Так приходит любовь.
назад, она, может быть, несдержала бы слез. А сейчас она думала, что у любви
тысячи, миллионы путей!..
набережной? По воздуху или по воде?
вопрос.
летчик в одеянии, несколько неожиданном в таком месте: на нем был
комбинезон, шлем и унты. У низко сидящей в воде, специально пригнанной сюда
баржи-причала стояла летающая лодка с высоко приподнятыми, отнесенными к
хвосту крыльями.
Джульетте"? - ехидно осведомился бортмеханик.
стеклянном куполе виднелась плечистая фигура командира корабля.
список пассажиров.
Взглянул на Костю, но тот уже исчез...
профессор Сметанкин. Ученые очень вежливо раскланялись друг с другом, но,
идя вместе по набережной, от самой Красной площади, не произнесли ни слова.
сказал:
поступаю себе наперекор: летаю и изучаю моря, чего вам не желаю, молодой
человек.
горькой насмешкой над самим собой.
застрявшего с Машей Веселовой на шоссе.
продолжал Сметанкин.
он, - у нас летом в Арктике вода повсюду. На своей лодке я в тундре где
хотите сяду и снова в воздух поднимусь. Мне аэродромов не надо.
Машу и заставил себя остаться. Позади шли Волков, Александр Григорьевич
Петров и академик Овесян.
опухоль...
строитель, настоящий коммунист.
знаю работы многих научных институтов. Атомная энергия может победить рак.
могли бы справиться, будь опухоль доступна.
доступна и ее можно вырезать или облучить. Я понимаю, что нельзя для
облучения вспарывать живот или вводить в клетчатку радиоактивное вещество,
которое потом останется в теле, как неизвлеченная пуля. Впрочем, кажется,
стоит вспомнить средневековую алхимию.
получить побольше золота. Я пошлю его в различные медицинские институты,
чтобы они "озолотили" всех своих подопытных кроликов.
Глаза ее сияли. Они были именно такими, синими с радужными лучиками к
зрачкам, какими помнил их Росов.
подумал о нем Росов.
смотреть. С баржи отдали чалки. На "малом воздухе" заработал реактивный
двигатель. Лодка медленно отделилась от мостков и поплыла, как глиссер,
вверх по течению к Каменному мосту.
на середину реки. Редкие в такой ранний час прохожие останавливались, - не
так часто увидишь на Москве-реке летающую лодку! С приглушенным ревом лодка
прошла под аркой моста.
набережным.
солнца. Прохожие на Крымском мосту видели, как пронеслась лодка по глади
мимо Парка культуры и отдыха, мимо многоэтажных, еще спящих громад домов,
помчалась к ажурной дуге одним взмахом переброшенного через реку моста
Окружной железной дороги. Было страшно, что лодка не успеет подняться,
заденет за железную ферму. Но лодка прошла под мостом и взмыла вверх уже у
Ленинских гор, там, где река делает излучину.
этажей дворца молодости и науки.
университет, отбросили книжки и, запрокинув голову, провожали глазами
серебряную стрелу с легким оперением. Она делала вираж, ложась на северный
свой курс.
Проливы, получил очень неприятный приказ. На время предстоящих испытаний
атомной установки он "поступал в распоряжение доктора технических наук
Веселовой".
голубых, то зеленоватых, то мутных. На одном из них, достаточно длинном для
разбега, и стояла готовая к полету лодка. Росов хотел послать Костю, чтобы
тот явился к Веселовой на пост управления, в небольшой домик на морском
берегу, километрах в двух от озера, но члены экипажа убедили командира, что
он должен пойти сам.
переглядывались между собой. Они отлично понимали состояние своего друга и
начальника.