его простит, и Триксия вернется к жизни, и...
ТЕПРЬ ТЫ ЗНШЬ.
сотрудничать, но никто никого не может выдать - только принц. Теперь все
будет гораздо легче.
себе. Он не один. И все это время тайна была рядом. Как странно!
довольным. Хм. Что же он такого сделал, чтобы это заслужить?
стыдно. И неприятная реальность стала возвращаться, но как-то непонятно
медленно.
мучительно вспоминать. Винж переключил душ на высушивание и повисел недолго
в клубящихся воздушных струях. Что ж там с этим конкретным сном?
дело не обернулось к худшему. Не выпрыгнули в последний миг из укрытия Hay и
Брюгель.
нелогичность снов - какое-то волшебство превратило его руки в устройства
связи с главным заговорщиком. Фамом Тринли? Эзр засмеялся при этой мысли.
Бывают сны донельзя абсурдные; странно, что этот до сих пор оставил хорошее
ощущение.
толчками, подтягиваясь, отталкиваясь от стен на поворотах, уклоняясь от
столкновений с идущими медленно или навстречу. Фом Тринли. Фам Нювен.
Миллиард должен быть людей с именем Фам, и сотня флагманов с названием "Фам
Нювен". Сведения из вчерашнего поиска в библиотеке медленно возвращались в
сознание - те дурацкие мысли, которые он обдумывал как раз перед сном.
двигался уже медленнее.
относительно спокойным. Он быстро узнал, что Рейнольт снова включила в сеть
уцелевших Фокусированных, и больше вспышек не было. На дальнем потолке Фам
Тринли разглагольствовал о том, что вызвало разбегание и почему опасность
уже миновала. Тот самый Фам Тринли, с которым Эзр имел дело по несколько
килосекунд каждого перекрытия Вахт с самого нападения. От этого и сон, и
сеанс работы с библиотекой сразу стали тем, чем должны были быть - полным
абсурдом.
повернулся и на мгновение взгляд его упал на Винжа. Он ничего не сказал, не
кивнул, и даже если бы шпионы эмергентов глядели точно туда же, куда глядел
Эзр, это ничего бы не изменило. Но для Эзра Винжа это мгновение растянулось
в вечность. В этот момент исчез шут, которого звали Фам Тринли. Не было в
его лице дурацкой надменности, а была одинокая спокойная властность и
признание странного ночного разговора. Как-то оказалось, что это не было
сном. Связь не была волшебством. А этот старик на самом деле Пропавший Принц
Канберры.
Глава 27
прибавилось чуть хныканья - интонация, которая ни на кого не действовала,
кроме старшего брата.
Утесы целиком!
поверхностями, которые с каждым днем становились все сложнее. Сам он никогда
бы и не подумал тайком выбраться из дому. Еще несколько секунд он продолжал
работу своей конструкцией, не обращая внимания на сестру.
руками, но мысли до него доходили туго. Еще он был очень застенчив - угрюм,
как говорили взрослые. Голова его не шевельнулась, но Вики знала, что он
смотрит на нее. Движения его рук, снующих взад-вперед около модели, не
замедлились - он что-то собирал, что-то разбирал. И наконец он произнес:
потеплеет, и мы пропустим. Ладно, давай ему записку оставим.
Вики разумными рассуждениями. Брат Джирлиб разозлился бы за попытку им
манипулировать. А Брент спорить не стал, вместо того вернувшись на несколько
минут к своей тонкой работе с моделью, частично наблюдая за ней, частично
изучая систему штырей и соединений, выходящую из-под его рук, а частично
глядя через весь Принстон на пленку инея, покрывшую ближние горы. Из всех ее
братьев и сестер он единственный, кому на самом деле не хотелось бы идти. С
другой стороны, он был единственный, кого она в это утро нашла, и он
выглядел взрослее даже Джирлиба.
Даунинга будет сложнее - но ненамного.
Виктория наслаждалась каждым вдохом - легкими уколами по бокам, вдыхая
морозный воздух. Горячие цветки и лесные феи еще крепко свернулись в ветвях
деревьев; сегодня они, может быть, даже не покажутся. Зато сейчас можно было
видеть другое, такое, о чем она до сих пор только читала. В инее самых
холодных низин медленно выползали хрустальные червячки. Эти храбрые пионеры
долго не продержатся - Вики вспомнила радиопередачу, которую в прошлом году
о них делала. Малыши будут погибать, пока холод не станет такой, что будет
держаться целый день. И даже тогда должно стать намного холоднее, пока
покажутся укорененные.
такую рань вряд ли можно кого-нибудь встретить. Если бы не шум дальнего
строительства, можно было бы себе представить, что они тут совсем одни,
город пуст. Представить, как это будет в наступающие годы, когда холод
наступит и останется, и выходить можно будет только как папа во время войны
с тиферами. Всю дорогу вниз с холма Вики разрабатывала эту мысль, каждый
аспект этого морозного утра превращая в фантазию. Брент слушал, время от
времени вставляя предложение, которое удивило бы папиных взрослых друзей. Не
такой уж он тупой, и у него есть воображение.
дальней окраиной Принстона. Туда пешком никак не добраться. Но сегодня много
народу захочет подъехать к горам. Первый снег - это настоящий праздник почти
в каждой стране, хотя, конечно, случался в разное и непредсказуемое время.
Вики знала, что, если бы в прогнозе был ранний снег, папа встал бы рано и
мама бы приехала из Ставки. Выход стал бы большим семейным мероприятием - но
тогда он бы не был таким приключением.
шестнадцать лет, и для своих лет он был крупным. Мог сойти за рожденного в
фазе. И часто уже сам выходил из дому. Он сказал, что знает, где
останавливаются автобусы-экспрессы. Сегодня автобусов не было и вообще почти
никакого движения. Неужели все уже поехали к горам?
более возбуждался. Вики молча тащилась рядом, впервые не выдвигая никаких
предложений. Брент редко высказывал какие-нибудь утверждения. И бывало
обидно, если он что-нибудь говорил - даже младшей сестре - и оказывался не
прав. После третьего фальстарта Брент припал к земле. На минуту Вики
подумала, что он решил ждать, пока придет автобус - перспектива очень не
радужная с точки зрения Вики. Они шли уже больше часа и даже местного
драндулета не видели. Может быть, надо иначе подойти к проблеме... Но через
минуту Брент встал и пошел через улицу.
отсюда. И оттуда всегда ходят автобусы.
Принстоне. Кое-где в самых глубоких уголках иней лежал таким слоем, что
можно счесть его снегом. Но сейчас они шли по местности, где не было садов.
Из всей флоры попадались только нахальные сорняки и ползучие растения. В
жаркие дни между бурями здесь кишели бы мошки и бабочки.
спокойно и пустынно. Земля гудела и вздрагивала шумом невидимых копателей.
Въезжали и выезжали самосвалы. , Каждые несколько сот ярдов попадалась
огороженная площадка, куда вход был запрещен всем, кроме строителей.
посмотреть!
под запрещающий знак. Надо было пойти за ней, чтобы не оставлять без защиты.
Какое-то впечатление силы и непривычности исходило от этой стройки. Там,
дома, все казалось таким безопасным, таким упорядоченным. Здесь же.., ну,
тут масса возможностей для неосторожного вывихнуть ногу или порезать глаз.