обычное волшебство не срабатывает?
На каменный пол с моей ладони выпал небольшой, мягко светящийся шарик.
Два раза подпрыгнув на месте, шарик застыл, его первоначальное сияние
слегка притухло, но света вполне хватало, чтобы различить встречавшиеся
на пути камни и отверстия в стене пещеры, если они будут встречаться. Я
подул в нужном направлении, и шарик медленно покатился, приглашая нас
следовать за собой.
за руку, двинулся следом.
оглядывая ее гранитную стену. Так без особых сложностей мы прошли метров
тридцать. Я уже начал успокаиваться, как вдруг мой светящийся проводник
ярко вспыхнул, выбросил из себя сноп искр и, ослепив нас, погас, словно
на него кто-то наступил. У меня перед глазами замелькали разноцветные
круги, и чтобы восстановить зрение, я прикрыл веки.
еще плотнее. Более того, мне показалось, что перед нами эта
непроницаемая чернота достигла вполне материальной плотности, и если я
протяну руку, я смогу потрогать ее бархатистость. Данила судорожно
вцепился в мою руку подрагивающей ладошкой. Я собрался снова попытаться
зажечь хотя бы маленький светильник, но в этот момент прямо над нами
вспыхнули два вытянутых, словно кошачий зрачок, темно-багровых пятна.
Было такое впечатление, что преградившую нам путь черноту распороли
ножом и она лопнула, приоткрыв багровую изнанку мрака. Эти пятна
совершенно не рассеивали сгустившийся впереди нас мрак, и мне
показалось, что нас кто-то внимательно разглядывает, определяя, на что
мы пригодны.
потом раздался глухой, раскатистый, низкий бас:
себе за спину и выхватил из-за пояса оба клинка.
казалось, прямо из-под потолка пещеры, перекатываясь, словно камнепад. Я
потихоньку начал пятиться назад, продолжая прикрывать Данилу собой.
назвать то, что их края на мгновение схлопнулись, погасив багровое
свечение, и тут же вновь открылись.
взять переговоры в свои руки.
удостовериться в этом лично...
питья для того, чтобы служить сопровождающим забредшим ко мне
проходимцам?.. Ты что, издеваешься надо мной?!
тут в разговор снова вмешался Данила:
секунду бас прогрохотал под сводами пещеры возмущенным ревом:
спать!!!
что, не понимаешь, что на меня наложено страшное заклятие, не
позволяющее мне погрузиться в сон. Величайший волшебник вселенной
приказал мне бдеть не смыкая глаз, вот я и бдю!!! А сейчас я, пожалуй,
пообедаю....
фигуры.
ведь полное безумие... - Эта фраза вырвалась у меня совершенно
непроизвольно. Я просто не мог себе представить существо, способное
такое выдержать. И вдруг притихший бас задумчиво пробормотал:
вниз и остановились в нескольких сантиметрах от лица Данилы, слабо
осветив его светловолосую голову и немигающие глаза. Через секунду они
вернулись на место и раздался нервный смешок:
почувствовал, что его ладошка, продолжавшая цепляться за мою руку,
вспотела. А потом раздался его слабый тоненький голосок:
саду, Рыбки уснули в пруду...
показалось, что темнота перед нами сгустилась еще больше и приобрела
нечеткий, размытый контур. Тревожный багровый свет, мерцавший в вышине
над нами, несколько приспустился и притух. А Данила продолжил уже
довольно окрепшим голоском:
Спи, моя радость, усни! Усни... усни!..
растворившейся тьмы, превратившейся в обычный полумрак, выплыла черная
бесформенная груда, которая медленно, но неуклонно истаивала, все четче
обрисовываясь на посветлевшем полу пещеры. Голосок Данилы выровнялся и
окреп, а я подумал, что не раз слышанный мной в детстве по радио солист
хора мальчиков Сережа Парамонов и в подметки не годился моему маленькому
другу.
одна не скрипит... Мышка за печкою спит... Кто-то вздохнул за стеной...
Что нам за дело, родной?.. Глазки скорее сомкни... Спи, моя радость,
усни!.. Усни... усни!..
медленно рассеивалась, в подсвеченном вьюжным днем полумраке мы ясно
разглядели, что на каменном полу пещеры лежало небольшое лохматое тело
обычного... демона. Потертая седовато-бурая шерсть на голове не скрывала
небольших рогов, один из которых был к тому же сломан, сквозь грязную
облезлую шкуру явственно проступали ребра, передние лапы были подвернуты
под туловище, а задние, вытянутые и покрытые грязной шерстью, слабо
вздрагивали. Левое копыто было грубо, неряшливо пробито, и сквозь
отверстие продернуто толстое бронзовое кольцо, от которого тянулась не
менее толстая цепь, исчезающая в гранитной стене. Я потянул Данилу
прочь, но он уперся и продолжал петь..
расхохотался в голос, но вовремя взглянул на вдохновленное личико
солиста и сдержался.
было все дни!.. Спи, моя радость, усни!.. Усни... усни...
во сне и перекатился на другой бок, открыв всеобщему обозрению давно не
мытую морду с мокрым бледным пятачком. Крепко закрытые глаза нагноились,
а через забитые ноздри с сопением и похрапыванием вырывалось зловонное
дыхание.
- тихо прошептал Данила. - А не то вот так же изо рта будет вонять.
говорила: "Сейчас я тебе спою волшебную песенку..." - и пела. Я сразу
засыпал... - Я почувствовал в его голосе подступающие слезы, положил ему
на плечо руку и ласково потянул его прочь.
пещеры. Там было достаточно темно, но это была вполне естественная
темнота, усиливающаяся по мере удаления от входа. Я решил не зажигать
света, чтобы не потревожить сон нашего бессонного друга, и первым
двинулся в темноту, придерживая Данилу несколько сзади.
подходя к темному углу пещеры, я почувствовал на своем лице слабое
дуновение теплого ветерка и подумал: откуда в этом снежном царстве может
быть тепло?
покрывавшей пол, правая подогнулась, и я повалился на спину,
соскальзывая в глубь темноты. Хорошо, что на мне был надет мой плащ из
белой волчьей шкуры, упав, я здорово приложился головой, но череп,
служивший капюшоном, смягчил удар. Я выпустил Данилину ладонь и загребал
руками, пытаясь хоть за что-то зацепиться, однако предательская воронка,
в которую стремительно сворачивался отполированный гранит пола,
беспощадно затягивала меня в глубину.